Монстр тяжело дышал, низко опустив голову. Его руки – длиннее человеческих, покорными плетьми висели вдоль тела. У демона были узкие, изящные ступни; хорошо обрисованные мышцы; лицо, похожее на золотую погребальную маску; венок из золотых веток на лбу и крылья – слегка приподнятые, настороже. – Привет, сожитель Фрэнсиса. Я слышала про тебя немало! А ты про меня? – храбро крикнула Ладислава из своей ванной и на всякий случай поудобнее перехватила душевую лейку: если что, она без зазрения совести окатит этого золотого кипяточком. Демонангел поднял глаза и тихо, ровно, как маг-моторчик, зарычал. – Эй, эй! – нахмурилась Лади. – Я друг твоего хозяина, я не собираюсь причинять вред ни ему, ни тебе! Ты понимаешь меня? Золотая тварюга то ли не понимала, то ли не интересовалась «нейтральными людишками» (ибо что, собственно, с ними делать?). Демон отвернулся к окну, издал новый рык – уже куда более воодушевленный – и, схватившись двумя когтистыми лапами за раму, распахнул окно во всю ширь. Море! Ветер влился в комнату, как волна; демон блаженно прикрыл глаза, вытянув крылья назад, будто бабочка, сидящая на розовом бутоне. Потом он поднял и поставил на подоконник правую ногу, левую ногу – длиннющие штуки, да и на растяжку монстр не жаловался, – привычно поджал пальцы, цепляясь за край уже с той стороны… – Эй! Погоди! – Лади, бросив бесполезную лейку, кинулась к демону по коридору. Тот присел на корточки, полуразвернулся и замер, уже готовый ухнуть в ночную пустоту. – Скажи, а Фрэнсис сейчас видит, что ты делаешь? Или он опять, э-э-э, отключен? Как в ночи убийств? Эй, Фрэнс, ты там? – Лади изогнулась, изловчилась заглянуть в золотые глаза демона и помахала им, будто волшебному зеркальцу-передатчику. Демон, кажется, удивился. Моргнул: веки у него были прозрачные и закрывались снизу вверх. Потом задумался, и вдруг… Не меняя позы, схватил Ладиславу двумя руками и, перекинув через себя, мешком с картошкой выбросил в окно. – Жмыхову бездонку!!! – захлебнулась Найт где-то в процессе вынужденного кувырка. Да, окно было высоко, очень высоко над морем… Цвета синего камня, оно мерцало планктоном и мягко раскачивалось в свете огромной – ненормально огромной сегодня – белоснежной луны. Лади постаралась вытянуться, как солдатик, чтоб уменьшить площадь удара о воду, но не успела она набрать воздуха перед нырком, как золотые руки схватили ее и крепко прижали к себе. И тотчас направление полета сменилось: с вертикального в горизонталь, причем так мягко и грациозно, что Ладиславе оставалось только восхититься. Аэродинамика демона была чудовищно хороша! Демон летел низко над водой, ложась то на одно крыло, то на другое, стягивая Ладиславу, как ремнями безопасности в тернасских дилижинсах; захочешь – не вывернешься, даже ценою ребер. Из воды по бокам с пронзительным писком выпрыгивали какие-то подводные существа с плавниками на спине: причем, кажется, пищали они сами по себе, восторженно воспевая ночь, а не от паники при виде демона. – Значит, ты любишь летать? – крикнула Лади, госпожа очевидность, задрав голову. Демон кивнул. – Мне тоже нравится! – призналась она и развела руки по сторонам – будто тоже крылья. Демон воспринял это как разрешение и тотчас стал выписывать кульбиты: бочки, мертвые петли, штопоры и кружения. Найт честно поддерживала его криками одобрения. Потом демон снова вышел в прямой полет и понесся куда-то очень быстро и целенаправленно. Глаза на такой скорости слезились; Найт вынужденно прикрыла их. А когда открыла вновь, оказалось, что они подлетели к крохотному островку среди моря – песочно-травянистому холму с остовом разрушенного маяка. Демон мягко опустился на ноги и выпустил Ладиславу. Девушка огляделась и непонимающе повернулась к твари: – Так, ага-а-а? – вопросительно протянула она, надеясь на подсказку. Вокруг не было ничего, только море. И окно в комнату Фрэнсиса, портал, застрявший от них в двух милях, что висел и горел мягким светом, как авангардная квадрат-звезда, сошедшая с небес. Демон негромко, с какими-то извинительными нотками зарычал, развернулся и, оттолкнувшись прыжком… улетел. – Эй! – тотчас заорала Найт. – Ау! Демон! Ангел! Твою мать, ФРЭНСИС! Золотой силуэт скрылся вдали, притушенный легким туманом, ходящим над водой на роли смотрителя… – Охренеть! – с чувством сказала Ладислава, оставшись одна. Она огляделась. Развалины маяка были в столь плачевном состоянии, что очевидно не представляли интереса. Плыть куда-либо в ночи, зная, что в Гремящем море водятся кракены, акулы, змеи-ливьятаны и прочие жуй-жуй-водные, казалось ужасной идеей. Да и куда плыть? Перепутаешь направление – и здравствуй, конец света, бескрайний океан… Пока Лади сосредоточенно размышляла над своей островной судьбой, в глубине воды вдруг зажглись два белых огонька и начали быстро, синхронно приближаться. * * * Найт мгновенно схватила чугунный прут – осколок маяковой конструкции – и встала в боевую стойку. Если это очередной монстр со светящимися глазами – он получит по лбу, а не ужин. Вода пошла кругами и забулькала, когда огни приблизились. Три секунды до поверхности… две… Всплеск! На фоне луны, утопшей в море наполовину, неожиданно и синхронно вынырнули две бледнокожие девушки-унды. У каждой в руке было по круглой жемчужине-фонарю. – О-ой, Ми-итра, а это еще что тако-ое? – расстроенно протянула одна из них на тягучем моренлинге, хлопая глазами на Ладиславу. – Хоро-о-оший вопрос, – задумчиво ответила вторая. – Может, убивец в к-о-ои-то веки решил заплатить за еду-у? – Другой едой, что-о ли? Но мы не едим человечину, тем паче такую замерзшую! – Он, видимо, то-оже! И морские девицы с сомнением уставились на Лади. – Я знаю ваш язык, – сказала Найт. – И я не еда, не оплата, и слово «человечина» мне тоже не очень нравится. Я адептка из Бури. Унды ойкнули, переглянулись и выбежали на берег: гибкие силуэты, прозрачные тоги из текуче-блистающей ткани. Их бледно-зеленые волосы были украшены ракушками, обрывками рыбацких сетей и… золотыми перьями. Очень знакомыми золотыми перьями, каждое из которых – как маленький кинжал. – Вы что, ощипываете Фрэнсиса?! – ахнула Лади, покрепче сжимая прут. Унды пискнули, но не сбежали. И нет, как выяснилось из дальнейшей беседы, не ощипывают, а убирают за ним. – Бережем экол-о-огию, – важно сказала одна. – И кошельки! – хихикнула вторая. На этот крохотный островок убивец всегда прилетал после ужина. Лежал здесь, сушил крылья («А то за рыбой он ныря-яет, как птица-олуша», – пояснили унды), чистился песком, а потом уж сбегал в портал. А девушки-унды, выучив его примерное расписание, приплывали сюда после – потому что такие перышки, ах, такие перышки нигде не купишь и не выменяешь! Не может ли Ладислава, раз она убивцева подружка, надергать у него побольше и сбросить ундам из окна? – Это вряд ли, – Найт покачала головой. Еще не хватало его оскорбить, потянувшись за перышком цепкими пальцами… – Слушайте. А в Долгую Ночь убивец прилетал? – Да, – кивнули унды. – Точно? – Отсюда мн-о-ого воды ушло, даже крыши нашей деревни обнажились: то-очно! И крови птицы иррин на демоне той ночью тоже не было, и вел он себя обычно – как выяснилось дальше. – А на следующий день прилетал? – Да! А вот вчера пропустил – а я так надеялась на пе-о-рышко! Мне одного на браслет не хватает! – Ура! – сказала Найт, игнорируя чужую ювелирную проблему. – Ура, ура, ура! Значит, Фрэнсиса стопроцентно не было в Большом Фонтанном Дворе в ночи убийств. Теперь это не домысел, а факт, подтвержденный свидетельскими показаниями. Вдруг над морем раздался довольный, сытый рев. Унды, пискнув, мгновенно сбежали обратно в воду. А Лади села на песок, склонила голову и залюбовалась тем, как к островку на бреющем полете приближается крылатый силуэт. Приземлившись, демон и впрямь долго умывался: оттирал рыбью кровь со рта и когтей, чистил перышки, урчал, катаясь в песочной крошке, и даже как-то странно зарывался в песок головой. – В твоем мире… месте, откуда тебя вызвали – там много песка и воды? – спросила Найт, все это время сидевшая рядом. Демон замер и глянул на нее искоса, не поднимая макушки от земли, а потом утвердительно моргнул. – А ты можешь туда вернуться? Если, скажем, опять провести ритуал? Или каким-то другим способом? Демон будто… потух. Слегка сменил колорит: из яркого золота в тусклую бронзу. Потом встал, подошел к обломанной стене маяка и острым когтем – звук был воистину ужасен – яростно процарапал: «НЕТ». На луну набежали тучи; море мгновенно исчезло во тьме. – И как же тогда быть? – спросила Ладислава. «ПРИНЯТЬ ЭТО». У Найт что-то тихо обрушилось в груди от этого простого совета. Она подняла взгляд на демона. Он стоял, опустив когтистые руки вдоль тела. Крылья лежали полуразвернутые, напоминая длинный темно-золотой плащ. Его глаза – непостижимые, спокойные глаза существа, пришедшего настолько издалека, что никакими милями не измеришь – понимающе смотрели на Ладиславу. «ПРИНЯТЬ», – еще раз когтем подчеркнул он. Она кивнула и вдруг поняла, что плачет: слезы просто текли, неприглашенные, а Найт продолжала стоять очень прямо, с воинской выправкой, и изо всех сил старалась не моргать, не отворачиваться, не пугаться. Демон шагнул к ней и укутал шатром из крыльев. Ты можешь плакать. Никто не увидит, обещаю. Ни звезды. Ни небо. Ни Фрэнсис. Никто. Позже он сграбастал ее в объятья – уже привычно – и полетел к далекому окну академии. Две унды, потирая ладоши, радостно вынырнули из прибрежных водорослей. Перышки-перышки, серьги-браслетики, юх!..