«Договорились, Аласдэр?» «Ты заключил сделку, Леонид. Отвлеки его, а я займусь Айседорой». Лео слегка склонил голову, а затем подошёл вплотную к другу. — Прости, Элиас. Аласдэр за секунду очутился возле стула Айседоры. Она шевельнулась. — Самое время, — с трудом произнесла Иса и потеряла сознание. Младший вампир сорвал верёвки с её рук и ног и поднял кузину на плечо. Обернувшись, он увидел, как Лео тащит Элиаса за руку к двери, где… на корточках, прислонившись спиной к стене, сидел третий мужчина. «Что насчёт него?» — поинтересовался Аласдэр, врываясь в сознание Лео с излишним напором. Вампир понял, насколько громко кричал, только когда Лео со злостью оглянулся. «А что насчёт него? Он мой коллега. Друг. Он ничего не натворил». «Его нельзя оставлять. Он слишком много видел». «Разве ты не можешь стереть ему память?» — запротестовал Лео. «И каким образом объяснить ваше исчезновение? — Аласдэр указал на Элиаса. — Нет, он должен умереть. Самое простое решение». «Э-э… третий вариант, пожалуйста». Аласдэр с Исой на руках в мгновение ока очутился возле Лео и взглянул на съёжившегося у ног человека. «Третий вариант — он идёт с нами». «А потом?» «Уже не в моей власти. Принимай решение». Лео схватил второго парня за руку и повторил то же самое, что сказал Элиасу: — Прости, Парис. Мне очень жаль. Как только Аласдэр прикоснулся к локтю Лео, Элиас прошептал: — Лео, что ты наделал? ГЛАВА 9 Официальный банкет императора Никитаса 31 год до н. э. Диомед стоял в дальнем углу огромного торжественного зала и наблюдал за черноволосой красавицей, которая смеялась и танцевала в компании женщин напротив. Она была достойна созерцания. Высокая, элегантная, грациозная, но сильная, чем и привлекала внимание. Девушка была облачена в золотой хитон из лучшего шёлка. Диомед завидовал драгоценной изумрудной броши размером с кулак, покоившейся в ложбинке её груди. Вампир не сводил глаз: красавица порхала от одного стола к другому и беседовала с каждым гостем, будто со знакомым. Она воплощала собой царственность, как и подобало дочери императора. Девушка прошла мимо укрытия Диомеда: роскошные волосы развевались, шёлк обвивал стройные бёдра. Все мужчины, как и он сам, следили за её движениями жадными глазами, дамы — завистливыми взглядами. В зале она была, пожалуй, самым прекрасным созданием. Обычно Диомед держался в стороне от подобных празднеств. Но ходило столько слухов о присутствии на сегодняшнем вечере императорской дочки, что вампир пожелал увидеть всё собственными глазами. Ожидая её прибытия, он, как обычно, держался в тени. Девушка вошла в зал. Со стороны императора оказалось довольно мудро держать дочь в затворничестве. Мудро скрывать её до настоящего момента. Диомед не видел прежде лица девушки, но знал, что уже никогда его не забудет. Лавируя между оживлённо беседующими компаниями, старший вампир прошёл вглубь зала. Дамы поглядывали на него с опаской, мужчины настороженно, словно чувствовали, что должны его бояться, и не зря. Диомед достиг дальнего конца зала и опёрся рукой о колонну. Вот эта девушка. Всего в нескольких шагах, и он чувствовал её аромат, будто стоял совсем рядом: свежий и сладкий, как весенние яблоки. Ему хотелось провести носом по шее красавицы и вдохнуть восхитительный запах полной грудью. Но императорская дочь держала в руках серебряный кубок, который помешал бы Диомеду. Она откинула голову и рассмеялась вместе со стоящим рядом мужчиной. Это был Дмитрий, её брат. В ласковой улыбке и сияющих глазах девушки читалось безоговорочное восхищение. Плотнее закутавшись в тёмно-бордовый плащ с капюшоном, Диомед вышел из укрытия и приблизился. Нужно подойти. Нужно услышать биение сердца в этой прелестной груди. Диомед бесшумно остановился возле девушки. Она, будто бы почувствовав его присутствие, замолчала и обернулась. Глянула на него, и сердце, в котором царила тьма, прошил электрический разряд. А затем Диомед исчез, позволяя ей счесть встречу за игру воображения. Но, вновь скрывшись в тени, он продолжал следить и уже знал. Ей суждено стать его первообращённой. Связать свою жизнь с Диомедом. Она та самая. Наши дни Зал Диомед расхаживал по каменному помосту посреди огромного зала, а за мраморным алтарём молча сидел Василиос, облачённый как для заседания высочайшего совета. Серые брюки, пиджак в тон, накрахмаленная белоснежная рубашка и бордовый галстук казались странным выбором для ситуации, но это же Василиос. Он всегда идеально готовился к любому событию. С момента ухода Аласдэра и человека прошло больше получаса, и с каждой секундой Диомед терял силы… — Конечно, брат. Ты же ни на миг не останавливаешься. Диомед замер и повернулся к Василиосу. — Не лезь ко мне в голову. Если бы не твой Аласдэр, мы не оказались бы в этой опасной ситуации. Всегда подозревал, что его своеволие приведёт к проблемам. Ты никогда его толком не воспитывал. — А-а, — вздохнул Василиос, откинувшись на спинку большого кресла. — Подобно тому, как ты воспитывал юную Айседору? Диомед сердито глянул на самовлюблённого старшего вампира, который в ответ смотрел в упор. — Иса не разгуливает вокруг с убеждением, что намного превосходит собственных собратьев. Василиос самоуверенно ухмыльнулся. — Аласдэр олицетворяет величие, — сказал он, приглаживая галстук. — Нельзя его за это винить. — Он заносчив, как и ты. Не думает о последствиях своих действий. Василиос обогнул алтарь и оказался перед Диомедом быстрее, чем тот успел договорить. Несмотря на то, что Диомед смотрел на Василиоса сверху вниз, не возникало ни малейших сомнений, кто здесь главный — такая аура властности окружала второго вампира. — О каждом действии и последствии думаю я, брат. Не забывай, благодаря чему и кому ты сейчас здесь. Если бы не мои действия, ты гнил бы на дне озера. Услышав напоминание, Диомед прищурился: — Верно. Но разве не из-за твоих действий возникло то затруднение? Не спеши осуждать других из-за горячности, раз уж у самого рыльце в пуху. Василиос развернулся, и Диомед ощутил растерянность старейшины. Такого прежде не случалось. Его самого захватило внутреннее смятение. — Мы подозреваем богов? Правда? Василиос сцепил руки за спиной и направился дальше от Диомеда. — Не уверен, но, думаю, да. — А человек, которого ты сегодня кормил? Василиос застыл и обернулся. — Сомневаюсь, что он человек. Но так или иначе, безусловно причастен. Диомед подошёл и сел в одно из больших кресел позади алтаря. Откинув с головы капюшон, он потёр ноющие от боли виски. — Да, но причастен к кому? К богам или к нам? Видел, насколько он силён? Насколько быстр? Ты поступил опрометчиво. Такое могло бы… — Знаю, — перебил Василиос, поднявшись по ступеням и упершись руками в холодный мрамор стола. Затем поднял взгляд и посмотрел Диомеду прямо в глаза. — Отвечу на твой вопрос: и к нам, и к богам. Верю, он причастен ко всему. Я прекрасно понимаю, ты не слишком много внимания уделяешь людской культуре, но наверняка слышал выражение: «Держи друзей близко, а врагов еще ближе». — Человек для нас опасен. — Прямо сейчас он может выполнить задание. А дальше я подумаю, чем он будет мне полезен.