Я опустил трубку. В одном Ари была права: несмотря на то что мы не общались с Нэйтом, он все равно мог до меня достучаться лучше, чем кто-то еще. Потому что я ему доверял. Вспоминалось детство, когда еще мы не были разделены с родными по типу силы. Когда я думал, что у меня идеальная семья, мама и папа любят друг друга, а у нас впереди великие дела. Великие, да… Нэйт хотя бы выбрался из этой Форровой бездны, которую называют Тассетом, и меня безмерно это радовало. А сам я, похоже, в ней и останусь. Помню, как мы играли в этой же гостиной. Ари тогда было лет семь, Нэйту двенадцать, а мне четырнадцать. И мы затеяли игру в пиратов. Я уже не знаю, как эти двое меня уговорили. Я считал себя страшно взрослым и серьезным, а Нэйт с Ари ставили на уши весь дом. Но уговорили, и мы стащили у отца старинные рапиры, которые висели в кабинете. Бегали с этими рапирами по комнате друг за другом. И как только глаза не повыкалывали? «Похитили» Ариэтт, она пыталась от нас сбежать и столкнула жутко дорогую раритетную вазу. Та разлетелась на осколки, Ари заревела, понимая, что родители с нее три шкуры снимут. В итоге шкуры сняли с меня и Нэйта… Что Ари прикасалась к вазе, мы не сказали. Отец нас посадил под домашний арест на неделю и столько всего высказал, что уши краснели и грозили отвалиться. А Ари таскала нам сладости с кухни, потому что десертов на неделю нас тоже лишили, и ей это казалось самой жестокой частью наказания. Я тихо рассмеялся. Хорошие были времена, светлые. Мы были вместе. Ари, конечно, редко с собой брали — мелкая, а с Нэйтом мы действительно дружили. Он обо мне знал все. И когда у меня проснулась сила иль-тере, первым узнал он, а не отец. А вот когда у Нэйта выявили совсем другую, меня рядом не оказалось. Он учился в колледже, дома появлялся редко, поэтому об изменениях в судьбе брата мне поведал отец. Сказать, что я пришел в ужас, — это не сказать ничего. А отец выбрал именно этот рычаг давления для того, чтобы заставить меня вступить в ряды «Общества чистой силы». Сейчас это казалось невероятным, но тогда он просто меня запугал. Давил чувством долга. Говорил, что я обязан воплотить возложенные на меня надежды. Шантажировал. Да, и до этого доходило. Я и так был в полном раздрае, почти не спал, выпал из привычной жизни. На фоне этого слова отца только углубляли трещину в душе. Если бы рядом был Нэйт, я бы все ему рассказал. Но брата я не видел еще долго. Знал только, что у него есть иль-тере, вроде бы какая-то девчонка, с которой у них отношения. О Хайди тогда и речи не шло. Наверное, я бы постепенно успокоился и начал рассуждать здраво, вот только отец вызвал меня в кабинет в один из вечеров. Я думал, разговор снова пойдет о Нэйте, моей силе, семейном долге. Так оно и вышло в какой-то степени. Сначала отец рассказал, что иль-тере Нэйта погибла, и теперь ею стала Хайди эо Лайт. Затем начал задавать вопросы, как я отношусь к ай-тере. Что думаю об общей ситуации в Тассете. Какой вижу свою жизнь. Мои ответы ему не понравились, я читал это по глазам и старался сказать то, что его устроит. Не получалось. Я вообще не понимал происходящее вокруг меня. Запутался и хотел только одного — чтобы все было как прежде. Тогда отец впервые и рассказал мне о матери. Спокойно, размеренно. Без какого-либо сожаления. — Все мы чем-то жертвуем во имя высоких идеалов, Стефан, — говорил он. Я до сих пор помнил его слова почти дословно. — И я не исключение. Когда я был примерно твоего возраста, у меня появилась ай-тере. Красивая, юная, сильная. Между нами вспыхнула такая любовь, что порой я забывал, как дышать рядом с ней. Но любовь делает человека слабым. И моя должность — и как будущего преемника семейного бизнеса, и как главы «Общества чистой силы» — не предполагала любви. Отец проклял бы меня и выставил за дверь. А я не мог этого допустить. Но когда уже собирался все закончить раз и навсегда, узнал, что ай-тере беременна. Уже тогда ходили слухи, что ребенок от такого союза может получить уникальную силу, потому что, как ты знаешь, иль-тере не беременеют от своих ай-тере и наоборот. Поэтому я решил дождаться рождения ребенка, а затем убил ее. Я был в ужасе. Сидел неподвижно и слушал. А отец равнодушно добавил: — Это была твоя мать. Я тогда поднялся и вышел из кабинета. Меня никто не задерживал, только внизу лестницы ждали отцовские ай-тере. У них был приказ напасть на меня. И если в любое другое время удалось бы избежать кровопролития, то в ту минуту лев вырвался на свободу в первый раз. Ай-тере выжили, но получили тяжелые раны, и вскоре отец избавился от них. А меня начал шантажировать тем случаем, давить, говорить о моей избранности, о том, что мне суждено сделать Тассет сильнее. И я поверил. Сейчас, годы спустя, я понимал, насколько это глупо. А тогда у меня почва улетела из-под ног. Мне не к кому было пойти, не с кем поделиться тем, что творилось в уме и в душе. Фиона оказалась для меня чужим человеком — но она и до этого не сильно интересовалась нами, просто мы и втроем хорошо ладили. Нэйт был далеко, и это страшное слово «ай-тере» звучало для меня сродни заразной болезни, а Ари только исполнилось тринадцать. Оставался отец. И я сделал так, как он хотел. Вступил в «Общество чистой силы», стал его палачом. Наверное, в ту минуту я умер, и родился другой человек. С братом я увиделся только три года спустя. Стоял, смотрел издалека и не подошел, потому что в какой-то момент стал марионеткой. Игрушкой в руках лидеров «Общества». А больше всего я боялся совершеннолетия Ари. Она не родилась в великую ночь. Значит, могла обрести силу ай-тере. Впрочем, Нэйта ведь и великая ночь не уберегла. И накануне ее восемнадцатилетия я тенью ходил за сестрой и все искал признаки того, что у нее вот-вот пробудится магия. А когда стало окончательно ясно, что она обделена силой, впервые со своего двадцатилетия напился до звездочек перед глазами. Было странно сидеть и вспоминать обо всем этом. Но я вспоминал. Память больше не причиняла боли. Я мог с холодным рассудком проанализировать, почему оказался загнанным в угол, почему потерял себя. И в такие минуты очень хотелось облегчить страдания отца и убить его, чтобы даже тень не появлялась в этом доме. Я убил стольких… А его не мог. Жестокая ирония судьбы. Я потянулся за бутылкой вина и снова наполнил бокал. Нэйт прав, за Ари и ее неугомонным супругом надо присмотреть. Сестренка у меня бедовая. Когда я несколько лет назад узнал, что она связалась с криминальными кругами Тассета, чуть не поседел. Но не вмешивался, только присматривал. Я вообще старался держать ее в стороне от моей жизни и сам не лез в ее дела. А когда Ари уехала в Эвассон, вздохнул с облегчением. Мне было плевать, что ее избранник ай-тере. Главное — там она оказалась в безопасности. А здесь… А вот с Лаурой другая ситуация. От нее, наоборот, стоит держаться подальше. Раз реакция льва на ее магию нетипична, значит, она может быть для меня угрозой. Так что Нэйт не угадал — я не собирался связывать судьбу с госпожой эо Дейнис. О нет! Ни с ней, ни с кем-то еще. Никогда. Для нас обоих будет лучше, если сегодняшняя встреча станет последней. Иначе это плохо закончится — и для меня, и для нее. Глава 26 Тед Лонда и ее отец уехали. Их сопровождала одна из ай-тере господина ле Феннера и Джейк, первый ай-тере Лонды. В особняке оставался ее второй ай-тере Лео и три девушки, связанные клятвой с ее отцом. Девушки обосновались в гостиной. Оттуда то и дело слышался звонкий смех. Где был Лео, я не знал, но это стоило выяснить, прежде чем ломиться в кабинет ле Феннера. Парень нашелся в саду. Я из окна видел, как он читает в беседке. Вообще я ожидал большей враждебности от ай-тере Лонды, но оба делали вид, будто меня просто не существует, и это вполне устраивало. Те же ай-тере Хайди пытались пару раз распустить руки, а этим, кажется, было плевать на мое появление. Я вышел из комнаты в коридор, прислушался. Тишина, только девичьи голоса из гостиной. Я подошел к лестнице. Поднялся по широким ступеням и снова замер. Здесь тишина казалась абсолютной. Запирает ли ле Феннер дверь? Думаю, что да. Предстояло выяснить точно. Шаг, еще шаг. Послышался шорох, и я влетел в первую попавшуюся комнату. Это оказалась спальня Лонды. Об этом говорила светлая мебель, обилие подушек, милые пейзажи на стенах. Едва уловимо пахло цветочными духами. Мимо по коридору кто-то прошел. Наверное, служанка. Скрипнула одна из соседних дверей. Подождать? Или рискнуть? Вряд ли прислуга задержится в хозяйской комнате надолго. Шаги в коридоре зазвучали снова, вот только теперь рядом со спальней Лонды. Служанка начала тихо напевать под нос. Я превратился в лиса и нырнул под кровать. Оставалось надеяться, что прислуга не решит, к примеру, вымыть пол. Мимо кровати прошагали ноги, обутые в домашние туфли. Резко запахло цветами, и я едва не чихнул. Служанка поправила букет и пошла прочь. Наконец-то! Я снова выбрался из-под кровати и принял человеческий облик. Замер на минуту, чтобы отдышаться, и пошел обратно в коридор. На этот раз здесь было пусто. Дверь кабинета ле Феннера оказалась заперта, как я и думал. Увы, со мной не было Лалли и ребят, а я сам не настолько хороший взломщик, но и это не первый замок, с которым сталкиваюсь. Отмычки, до этого закрепленные на запястье, привычно скользнули в руку. Дверной замок оказался не таким уж сложным, и вскоре раздался щелчок, говоривший о том, что успех достигнут. Я осторожно открыл дверь. Вот когда порадуешься, что в Тассете вечно светло! Не было нужды в светильниках. Комнату заливал тусклый серый свет. Для меня его достаточно. Оставалось выяснить, где ле Феннер хранит свои бумаги. Я выдвинул ящик стола, надеясь обнаружить что-то стоящее. Там нашлись черновики договоров и деловые бумаги. Я быстро перебирал их, но, увы, для нашего дела они оказались бесполезны. Надо искать сейф либо тайные ящики. Я проверил, нет ли где двойного дна — его не было. Затем простучал стены, но не нашел и намека на сейф. Где же бумаги? Обследовал пол — пусто. Да чтоб оно все провалилось! И вдруг дверь открылась. Я замер. Как? Как можно было не услышать шагов? Не почувствовать приближения иль-тере. Лонда замерла на пороге, внимательно глядя на меня. Я обернулся лисом, но она в ту же минуту плотно закрыла дверь. — Не делай глупостей, Тед, — сказала тихо. — В образе лиса ты, конечно, хорош, но я предпочту разговаривать с человеком. Я снова стал собой. Лонда — слабая девушка, ее легко оттолкнуть с дороги. Но наша клятва от моего бегства никуда не денется. И либо мне придется убить Лонду, либо погибнуть самому. Ни тот ни другой вариант меня не устраивал. Лонда не причинила мне вреда. А проливать кровь зря не желал никто из сопротивления. — Запри двери кабинета. Я буду ждать в твоей комнате. Здесь не лучшее место для разговора. И Лонда вышла из кабинета, оставив меня в полной растерянности. Что это было? Почему она не подняла крик? Не позвала прислугу? Откуда вообще появилась? Я запер дверь и пошел за Лондой. Чего ждать? Я терялся в догадках. Когда вошел в свою комнату, Лонда сидела в кресле. Она была в бальном платье, с мелкими голубоватыми цветочками в светлых волосах. И в то же время казалась настолько серьезной, что наряд не вязался с ней, выглядел чужеродно. Я придвинул стул и сел напротив, готовый в любое время использовать силу. — Думаю, тебе стоит объяснить, что ты делал в кабинете моего отца, — произнесла Лонда. — Я… И замолчал. Любая ложь будет выглядеть глупо. — Что именно искал? — уточнила она. — Бумаги. Лонда поправила выбившийся светлый локон. — Давай не будем ходить вокруг да около, — сказала она. — Я хочу вступить в ряды сопротивления. — Что? Если бы ракета фейерверка сейчас взорвалась у меня над головой, я не удивился бы больше. — Мне повторить? — Кажется, Лонда не шутила. — Я хочу вступить в ряды сопротивления Тассета. И не говори, что не состоишь в нем. Я не знал, что ей сказать. Впервые в мыслях царил такой сумбур. — Лаура эо Дейнис, — произнесла Лонда. — За ней следит «Общество чистой силы», а за «Обществом» — мой отец и его люди. Если вспомнить болезнь Хайди эо Лайт и разгром в ее доме, а также то, что ты связан с Лаурой, — ответ очевиден. Мой отец, кстати, считает, что «Общество чистой силы» идет по ложному следу, а я вот так не думаю. — Хорошо, допустим. — Кажется, Лонду все-таки придется убрать. — И зачем тебе в сопротивление? — Затем, что я хочу изменить Тассет. — В нежном личике Лонды вдруг появилась жестокость. — Знаешь, сколько раз мой отец пытался заставить меня вернуть клятву Джейку? Четыре! Потому что сила Джейка слишком миролюбивая, на его взгляд. Клятва дает мне способность ладить с разными животными, и сам Джейк прекрасно обращается с ними. Почему? Почему мой друг должен зависеть от чьей-то прихоти? Чем он плох? А моего второго ай-тере я забрала с «фабрики». Подруги уговорили сходить, полюбоваться, кого там предлагают. Лео умирал. Я посмотрела ему в глаза — и забрала. Несколько дней выхаживала, а отец кричал, что я сделала глупость и должна немедленно от него избавиться. Лео оказался сильным магом, и это примирило отца. Я не захотела больше принимать ничью клятву. Но когда увидела тебя с Лаурой, поняла, что это наш шанс. Я смотрел на Лонду, пытаясь понять, не ловушка ли это. И если ловушка, то зачем? Хотят узнать что-то от меня? А может, выведать, кто еще, кроме нас с Лалли, состоит в сопротивлении? — Не веришь? — Девушка улыбнулась. — Я готова сказать тебе, где мой отец хранит бумаги. Даже показать. А ты побеседуешь со своими друзьями, чтобы нас троих приняли в ваши ряды. — Сколько всего ай-тере у тебя может быть? — спросил я. — Пять. Так что могу кому-то помочь. Лаура… Она твоя постоянная иль-тере? — Это не то, о чем бы я хотел говорить. — Дело твое. Подумай, Тед. Я не тороплю тебя с решением. Ты знаешь, где меня искать. Лонда поднялась и вышла из комнаты, а я остался. Сидел и смотрел в пустоту перед собой, раздумывая, что делать дальше. Позвонить бы Джефри, посоветоваться, пока никого нет. Или лучше навестить? Я открыл окно. В саду было свежо и тихо. Лео ушел, беседка опустела. Я спрыгнул на рыхлую землю, и приземлился уже лис, а не человек. Для лиса сейчас было лучшее время суток, когда нет палящего света Инга и Форро, а мир наполнен волшебством запахов и звуков. Я уже успел разведать, что в одном из углов сада в заборе есть дыра, сквозь которую вполне можно выбраться. Именно туда и направился. Выскользнул на улицу, на миг оглох от гула машин, пробежал еще пару улиц и стал человеком. Здесь меня вряд ли встретит кто-то знакомый, а человек быстрее лиса в этом городе. И лишь подойдя вплотную к особняку Джефри, я снова упал на четыре лапы. Гости разошлись, но вокруг дома было столько чужих запахов! Просто ужасно. Я пробежал по саду знакомой тропкой, забрался в дом через специальное окошко и снова стал Тедом. Где искать Джефри, уже знал — свернул направо, миновал пару сквозных комнат, короткий коридор и остановился перед дверью кабинета. Постучал. — Войдите, — раздался голос Джефа. — Привет. — Я заглянул в дверь. — Полночь, а ты работаешь. — Еле выпроводил гостей, — хмыкнул Джефри. — Ты разминулся с последним из них минут на десять. — Но разминулся же, — ответил я. — Удалось узнать что-то важное? Мой друг выглядел усталым. Видимо, вечер выдался не из легких. Он вообще не выносил долго общество Хайди, а тут к ней прибавилась сотня иль-тере, каждый из которых мнил себя пупом мира. — Как сказать. — Я сел в кресло. — Меня накрыли. Прямо в кабинете ле Феннера. — Кто? — мигом напрягся Джефри. — Его дочь. — Ее надо убрать? — Нет, подожди. — Я отмахнулся, стараясь подобрать слова. — Лонда никому не сказала, что я был в кабинете ее отца, но сделала мне заманчивое предложение. Я не знаю, как его расценивать, поэтому пришел к тебе за советом, дружище. — Что за предложение? — сурово спросил Джефри, скрещивая пальцы рук и опираясь на них подбородком. — Принять ее в ряды сопротивления.