– Ху, свои фокусы со змеей в России показывать нельзя! Тут тебе не Шанхай! Тот нехотя вернулся, попытался уговорить Берга: – Я не видел тут ядовитых змей, Берг! Я пустил бы ему в задницу безобидного полоза… Агасфер, пряча улыбку, отрицательно покачал головой: все равно нельзя! – О чем это вы балакаете? – терялся в догадках Ханжиков. – На его родине, в глухой китайской деревне, пойманным лазутчикам запускают через задний проход живую змею. Ядовитую, – извиняюще пояснил Берг. – Но я уже запретил Безухому делать это. – Змеюку в задницу? – громко переспросил Ханжиков, поворачиваясь спиной к бандиту и подмигивая Бергу. – Гы-гы, а что? Толково, пусть попробует! Иди за змеей, товарищ! – Это он для бандита специально говорит, – быстро продолжил по-английски Агасфер обрадовавшемуся было Безухому. – Иди, но возвращайся без змеи – этот и так все расскажет! Он оказался прав: бандит, как оказалось, внимательно следил на переговорами. И, увидев, что страшный китаец без ушей уходит, завопил: – Эй, командир! Верни своего ходю! Без змеи все расскажу! Чего хотел узнать-то? – Как вы моего дозорного сумели обмануть, паскуды? – Невелика хитрость, – буркнул бандит, не сводя глаз с Безухого. – Перемазал морду кровью лягушачьей, да и лег у него на пути, притворился раненым. А дозорный твой, дурачок, соскочил с коня, хотел помощь оказать… Так-то! Задав пленному еще несколько вопросов, Ханжиков потерял к нему интерес и вернулся к своим бойцам: – Ну, что, хлопцы? Хоронить-то здесь Сеню будем или на станцию завтра отвезем? – Зачем здесь? Место пустое, никто тут Сеню не навестит, цветочка на могилу не положит, – загомонили бойцы. – На станцию его надо везти, командир. В Хилок… Так и порешили. Двое красноармейцев, взяв в повод третьего коня, съездили за телом и уже в наступивших сумерках завернули мертвого товарища в попону, уложили в телегу. – Помянуть Сеню надо, товарищи, а то как-то не по-людски получается, – решил Ханжиков. Ни стаканчиков, ни рюмок у экспедиции не было. Тяжелую фляжку пустили по кругу. Сенькину долю налили в колпачок от бритвенного помазка, накрыли кусочком хлеба. Хотя никаких нападений больше не ожидалось, ближний караул все же выставили. По настоянию Агасфера, в состав караульных включили и его с «мсье Эженом». Красноармейцы и шанхайцы долго сидели у затухающего костра. Разговоры то вспыхивали, то затухали. Порассуждали о банде – откуда она здесь взялась, у самой станции Хилок, где расквартирована большая войсковая часть? – Сейчас тут много таких по лесам и долинам рыщут, – высказался командир. – Ни белые, ни красные, ни анархисты. Так, живорезы и дезертиры… Занесло их сюда, в Забайкалье – до дому родного не дойти, не доехать. Сбились, как волки, в стаю – и промышляют возле крупных станций. Давайте-ка, хлопцы, за нашу экспедицию напоследок тяпнем: неизвестно, как бы все обошлось, если бы не старики и молодежь! Фляжка снова пошла по кругу. – А вот мне интересно знать, откуда этот ходя из глухой китайской деревни английский язык знает? – с вызовом поглядел на Берга один из бойцов. Тот пожал плечами: – Он, хоть и из глухой деревни, но последние годы живет в Шанхае, дорогой товарищ. А там без «инглиша» хорошую работу не получишь… – Ну-ну… Агасфер тронул Ханжикова за рукав, отвел в сторону: – У меня к вам просьба, Михаил. Когда будете докладывать о боестолкновении, не упоминайте, по возможности, участия в нем моих людей. Видите, даже пожилой китаец разнорабочий вызывает у ваших бойцов подозрение только по причине знания английского языка. Кстати, а откуда этот ваш боец в языках поднаторел? – А черт его знает, профессор. Взвод мой неполного состава, с половиной я только перед выходом из Читы сам познакомился, – Ханжиков повернул голову. – Слышь, Тарасов, а ты где англицкому языку обучался? – Так я зимой по разнарядке в охране американской делегации службу нес, командир. Говорить не научился, но на слух отличаю, – с ленцой отозвался тот. Агасфер внимательно посмотрел на Тарасова, никак не прокомментировал и только вслух повторил свою просьбу не выпячивать роль иностранцев в схватке с бандитами. – Но это же нечестно, товарищ Берг! – возмутился Ханжиков. – Молодые хлопцы всю работу сделали за нас, а мы их заслуги себе припишем?! – Я не хочу привлекать лишнего внимания к экспедиции, Михаил. К сугубо мирным людям, – улыбнулся Агасфер. – Это моя личная просьба, в конце концов. Пожав плечами, командир отступился, пообещав обсудить эту просьбу со своими бойцами. Следующим утром поднялись чуть свет, перекусили остатками косули, быстро собрались и двинулись с пологой сопочки под уклон, к станционным постройкам. Между тем в Хилке издалека заметили кавалькаду из телег и тарантасов, окруженную вооруженными всадниками. Подняли тревогу, и на подходах к станции экспедицию и ее охрану встречала залегшая с пулеметами вооруженная команда местного ОГПУ. Когда недоразумение прояснилось и документы пришельцев вместе с мандатами были проверены, группы бойцов смешались, Агасфер поспешил к начальнику станции – узнавать насчет локомотива и вагонов. Краснощеков, как оказалось, выполнил свое обещание, и в тупике экспедицию поджидали две теплушки и три открытые платформы, на которых шанхайцы прибыли из Владивостока. Агасферу позволили воспользоваться телеграфной линией, связывающей станцию Хилок с Читой. Отбив президенту ДВР депешу с просьбой разрешить использование вагонов и локомотива до Иркутска с остановкой в Верхнеудинске, Агасфер поспешил обратно к своим. Шанхайцы времени тоже не теряли: ко времени возвращения Агасфера телеги и тарантасы были уже погружены в вагоны и на платформы, а несколько бойцов Ханжикова обступили Андрея и Масао, недоверчиво ощупывали ороговевшие пальцы Андрея, упрашивали Масао показать им пару «хитростей» боя без оружия. Сами герои дня пересмеивались, пытаясь объяснить, что и кунг-фу, и карате требуют долгих и изнурительных тренировок, и с налету, между делом, приемам рукопашного боя научиться невозможно. Время шло. Агасфер уже три раза ходил на станционный телеграф, но ответа из Читы не было. К полудню явился Ханжиков в сопровождении двух местных уполномоченных, одного из местной Госполитохраны и второго из Сибревкома. Вид у командира был несколько смущенный, и Агасфер сразу заподозрил неладное. Уполномоченные еще раз попросили предъявить все имеющиеся у экспедиции мандаты, паспорта и разрешения на проведение научных исследований и вообще все бумаги. Изучали они бумаги так долго, что Берг уже начал сомневаться в том, что их вообще выпустят со станции. Наконец, возвращая бумаги, старший уполномоченный скупо улыбнулся: – Мой вам совет, товарищи: никому больше рекомендаций от японцев и американцев не показывайте. По-хорошему, вас бы всех следовало задержать для более основательной проверки, но поручительство товарища Краснощекова из Читы мы игнорировать не можем. Тем более что командир взвода Ханжиков тоже за вас всех ручается – а это товарищ проверенный. К тому же он мне шепнул, вы помогли обезвредить банду Костыля – она нам тут много нервов еще с прошлой осени попортила! Где эти ваши герои, которые их раскидали? Агасфер укоризненно поглядел на Ханжикова, но тот за спиной уполномоченных лишь развел руками: пришлось рассказать, дескать… – Значит, вот эти двое мальчишек с бандой управились? – недоверчиво переспросил чекист. – Ну, раз командир подтверждает, не смею не верить, как говорится. Я ведь тоже греко-римской борьбой увлекался до «гражданки»… М-да… – А со мной тоже справишься? – вдруг азартно спросил Андрея другой, саженного роста уполномоченный Сибревкома. Тот растерянно оглянулся на отца: кунг-фу предполагало нанесение «вырубающих» ударов. Положение спас Осама-младший: – У молодого господина Берга немного повреждена рука, начальник. Если вы непременно желаете испытать на себе искусство боя без оружия, я готов его заменить. Вы можете даже взять кинжал… – А что? И нож возьму! Только из чехла вынимать его не буду, чтобы не порезать тебя часом. Агасфер кинулся вперед, всячески отговаривая уполномоченных от подобной «проверки». Но один из уже расстегивал портупею на неизменной комиссарской кожанке и слушать ничего не желал. – Я не буду бить его в полную силу, господин Берг, – шепнул Масао. Спрыгнув с платформы на траву, противники замерли, присматриваясь друг к другу. Оставшись в одной рубашке, как и Масао, комиссар обнажил непомерно длинные руки с широкими крестьянскими ладонями, более похожими на лопаты. Чуть согнувшись, он расставил руки, рассчитывая на «мертвый» захват. Даже Ханжиков забеспокоился: рядом с мускулистой фигурой уполномоченного Масао выглядел сущим дохляком. Он кашлянул: – Ты бы поосторожней с мальчишкой-то, товарищ Горностаев! Не сломай его своими «граблями» – иностранец как-никак… Закончить он не успел: с грозным рыком Горностаев вдруг бросился вперед, уже почти сомкнув руки на туловище «мальчишки». Однако Масао легко нырнул под правую руку противника, одновременно нанеся ему пяткой удар в основание шеи. А потом, непостижимым образом извернувшись, ухватил обеими руками руку противника, едва не повис на ней. Одновременно уполномоченный получил сдвоенный удар ногами под колени. Все было кончено: Масао стоял на одном колене, положив на него плечевой сустав противника и давя рукой на запястье. Кинжал выпал из находящейся на изломе руки уполномоченного. Тот кривился от боли: локоть левой руки Масао нешуточно давил ему на горло. – Масао, хватит! – крикнул Агасфер. Но тот уже и сам отскочил в сторону, кланяясь поверженному противнику. Тот с трудом встал – сначала на колени, потом выпрямился, «баюкая» поврежденную боевым захватом руку. – Силен мальчишка! – с трудом выговорил он, восхищенно крутя головой. – Спасибо за науку, парень! Теперь верю, что вы с Костылем справились. Ты китаец? – неожиданно спросил он, надевая с помощью второго уполномоченного кожанку. – А кланяешься как японец – я тут на них нагляделся, на паразитов. – Да, он китаец, но живет в Шанхае, – поспешил вмешаться Агасфер. – Уроки он брал у японского мастера, вот тот его и научил… – Да, силен! – повторил верзила, с трудом застегивая куртку, и толкнул под локоть своего спутника. – Что думаешь, товарищ Вересов? Твои-то госполитохрановцы только маузерами и умеют махать. А тут – искусство ка… Да, карате! – Господин Берг! – набежал тут запыхавшийся начальник станции. – Вас к прямому проводу Чита требует! Скорее! И тебя, товарищ Горностаев, тоже: Краснощеков на проводе! – А то бы у нас остался, парень, а? – уже на ходу, затягивая портупею, окликнул Осаму-младшего уполномоченный. – Полный паек, обмундировка – поучил бы наших вахлаков, а? – У меня уже есть работодатель! – крикнул вслед Масао. – Извините, не могу! Агасфер вернулся через полчаса. – Ну, как? Разрешил президент поездку? – обступили его товарищи. – Разрешить-то разрешил. Но ситуация немного изменилась, – хмуро бросил Берг, пряча в карман телеграфную ленту. – Во Владивостоке переворот. Генерал Молчанов и братья Меркуловы свергли советскую власть и установили в городе свой порядок. Мало того – и в наступление пошли. Так что локомотив до Верхнеудинска нам уже не дают. И еще президент удивлен нашим решением ехать в Ургу. Но пообещал дать указание здешнему начальнику станции: прицепить наши вагоны к первому проходящему составу до Верхнеудинска. И посулил дать указание «дать нам зеленый свет» до Иркутска. Уполномоченному от Сибревкома Горностаеву – которого тут Масао чуть не поломал – велено оказывать нам всемерное содействие, вот так!.. Легок на помине – вон он возвращается! Наверняка будет вас, Масао, уговаривать вступить в Красное ополчение! Вы сейчас все помолчите, я сам попробую с ним договориться. Предчувствия не обманули Агасфера: Горностаев с ходу принялся всячески соблазнять хотя бы одного из помощников профессора остаться. Пока на время, а там, глядишь, может им и понравится в России. Пришлось вмешиваться Агасферу. Уполномоченному был предложен компромиссный вариант: сейчас он, Берг, отпустить своих помощников никак не может – они ему нужны оба. Но обстоятельства могут сложиться так, что экспедиции необходимо будет добраться до станции Зима. А это еще почти 300 верст от Иркутска на север. И разрешения у президента он уже постеснялся спрашивать. Вот если бы товарищ Горностаев своей властью помог бы обеспечить экспедиции проезд до Зимы – тогда он своих помощников неволить не станет. Захотят – пусть остаются в России. Только, разумеется, после завершения работы экспедиции. На том и ударили по рукам. Уполномоченный пошел узнавать насчет поездов на Верхнеудинск, а Агасфер стал прощаться с Ханжиковым. Тот был явно расстроен полученным приказом: всему взводу немедленно возвращаться в Читу. – Как же так? – возмущался он. – По пути в Ургу-то вам охрана точно потребуется! Да и я, признаться, очень рассчитывал с вами до Заларей добраться… Вздохнув, Агасфер принялся приводить командиру сейсмологические доводы. Поведал о том, что первые исследования на плато Читы показали, что стык тектонических плит, скорее всего, расположен гораздо дальше, за Иркутском. А что касается Урги, то там ламы, скорее всего, ни копать, ни взрывать не дадут: по буддийским верованиям, любое «беспокойство» земли – великий грех! – Но в уже Урге советская власть! Вот и товарищ Горностаев подтверждает, – кипятился Ханжиков. – Я там всех на ноги поднял бы! Подумаешь – ламы! Товарищ Берг, свяжитесь с президентом еще разок: попросите охрану оставить! Вам-то он не откажет, а?