– Где именно меня ждет автомобиль? – Там, куда отвезет вас Дзи. Но вы упомянули пожарную лестницу? – Визитер деликатно коснулся рукой протеза левой руки Агасфера. – Если сможете, то замечательно. Но надо переодеться в темную одежду… – Не впервой, – буркнул тот. – Верните пистолет, Матвей. – Пожалуйста. У вас есть карта Шанхая? Очень хорошо, – визитер склонился над картой. – Вот ваш дом, напротив – японский участок. Вам надо подойти к соседнему бординг-хаусу и найти Дзи. Тот отвезет вас прямо к автомобилю и будет ожидать вашего возвращения. Это вот здесь. Потом Дзи привезет вас обратно. Не теряйте времени, господин Берг! ⁂ Стараясь производить как можно меньше шума, Агасфер спустился по пожарной лестнице в душную темноту шанхайской улицы. Постоял немного под стеной здания, прислушиваясь и ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. На другой стороне улицы тускло светилось несколько окон, где-то вдали звучала тягучая мелодия, то и дело прерываемая придушенными воплями. Убедившись, что его «выход из дома не привлек ничьего внимания, Агасфер двинулся вдоль стены, сжимая в правой руке подарок Матвея – короткую металлическую трубу в резиновой обмотке. «Пистолет – это очень громко и только в самом крайнем случае, господин Агасфер. Труба – тихо и удобно». Очередной шаг – и Агасфер наступил на что-то мягкое. Это мягкое задвигалось, застонало, невидимые пальцы вцепились в черные брюки Агасфера. Не раздумывая, он коротко пнул нищего и двинулся дальше. Из темноты послышался короткий стон, и ноги Агасфера освободились. «Под стенами домов в Шанхае часто ночуют нищие, господин Агасфер. Если наступите – просто пните посильнее и идите дальше». Стена наконец кончилась. Еще несколько шагов – и он под следующим домом. Рикши пока не видно… На коляску с поднятыми вверх ручками-оглоблями он наткнулся неожиданно. Из коляски раздалось ворчание. – Дзи? – тихо спросил Агасфер, потирая скулу и радуясь, что ручка не воткнулась ему в глаз. – Да, господин, – из коляски неслышно выбралась чья-то тень. – Садитесь, господин… Агасфер на ощупь забрался в коляску, недоумевая – как в такой темноте его повезут. Но чиркнула спичка, затеплился керосиновый светильник. Взяв ручку светильника в зубы, рикша побежал по ночной улице. Впереди него по земле прыгало тусклое желтое пятно света. Рикша повернул раз, другой – и вот впереди прорезалась освещенная улица: это была уже территория сеттльмента. Здесь ярко светили электрические фонари на столбах, сквозь щели в ставнях окон первых этажей пробивался свет, слышались голоса и музыка. Двое полисменов-сикхов[203] сошли с тротуара и заступили было рикше дорогу, однако, разглядев в коляске европейца, поспешно расступились. Сделав еще один поворот, Дзи, переводя дыхание, наконец остановился перед прижавшимся к обочине закрытым «рено». Выбравшись из коляски, Агасфер неуверенно двинулся к автомобилю. Хлопнула дверца, шофер в очках-консервах, сдвинутых на лоб, поклонился, забежал вперед и завел мотор. Двигатель застучал. Шофер проворно распахнул перед Агасфером пассажирскую дверцу: – Vous êtes l'invité de monsieur Pavlov? Je vous prie, monsieur.[204] – Je vous remercie, – Агасфер забрался в авто, захлопнул дверцу. – Nous avons jusqu'où aller?[205] Севший за руль шофер поднял руку и трижды раскрыл все пальцы. ⁂ …Нищий, которого пнул Агасфер, дождался, пока прохожий отойдет подальше. Бесшумно поднялся и перебежал улицу, постучал в запертую дверь зеленной лавки. Дверь тотчас же отворилась: у окна рядом с ней дежурил наблюдатель участка. – Чего тебе надо? – зашипел он на нищего. – Нельзя покидать свой пост! – Мимо меня только что прошел лаомаодзы[206], – доложил нищий. – Возможно, это Однорукий, за которым нам приказано следить… Наблюдатель тихо рассмеялся: – Подойти ко мне и погляди, черепаший сын. Видишь окна на втором этаже? Шторы плотно закрыты, но в комнатах горит свет. Время от времени на шторах мелькает тень – он дома! Признайся, что ты просто хотел выпросить лишнюю порцию опия! – Порция опия никогда не бывает лишней, – возразил нищий. – Но мимо меня прошел европеец, я уверен. Я успел пощупать его брюки – шанхайцы такие не носят. И обувь – у всех здешних легкие сандалии, а лаовай пнул меня ногой, обутой в тяжелый высокий ботинок со шнуровкой… Аргумент был весомым, и наблюдатель, отойдя в глубину лавочки, снял телефонную трубку и назвал номер. Ему ответил соглядатай, живущий в бординге Агасфера, только этажом выше. Он подтвердил, что постоялец у себя дома: он слышит его шаги, бормотанье, звуки патефона. Дав отбой, наблюдатель с руганью вытолкал нищего за порог, приказав возвращаться на место. ⁂ Откинувшись на спинку сиденья, Агасфер подумал о превратностях судьбы. Он и сам намеревался разыскать в Шанхае русского резидента, однако не представлял, как это сделать при тотальной слежке. И вот, на тебе… «Если гора не идет к Магомету…» Через четверть часа езды шофер круто свернул в арку между двумя домами, затормозил и посигналил клаксоном. В стене немедленно распахнулась дверь, и возникший в проеме молодой человек призывно махнул Агасферу рукой. – Nous sommes arrivés, monsieur, – повернувшись к пассажиру, шофер сверкнул улыбкой. – Je vais vous attendre ici.[207] Пропустив Агасфера вперед, молодой человек тщательно запер дверь и пошел вперед по длинному коридору. У одной из дверей он остановился, постучал костяшками пальцев. Дверь немедленно распахнулась, и на пороге возник человек лет сорока пяти, в коричневой тройке. Он улыбнулся и отступил в сторону: – Господин Берг? Добро пожаловать в Русское консульство! Позвольте представиться: действительный статский советник Павлов. Прошу прощения за ночной анабасис[208] – но иначе здесь, похоже, не встретиться. Проходите, присаживайтесь. Будем знакомиться: меня зовут Александр Иванович. – Меня зовут… Михаил Карлович, – Агасфер поймал себя на том, что не сразу вспомнил собственное русское имя-отчество. – Когда мне донесли, что в Шанхай прибыл некий Берг и что его встречали люди японского консула, я и подумать не смел, что это вы, Михаил Карлович! – Павлов откупорил бутылку вина, плеснул в бокалы. – Но примета, Михаил Карлович, ваша уникальная примета! Простите, конечно, – но услыхав о протезе левой руки, я понял, что это вы! Вот, значит, вы какой! Чуть склонив голову набок, Павлов разглядывал сидящего напротив гостя внимательно и доброжелательно, с легким прищуром глаз. – Какой же? – непроизвольно вырвалось у Агасфера. – Свой, русский, черт возьми! И в качестве кого! Ревизор второго отдела Императорского Генерального штаба Японии, не больше и не меньше! Быстрая карьера, примите мои поздравления, Михаил Карлович… – Да вот так уж получилось, ваше превосходительство. – Перестаньте, Михаил! Я ж сказал: Александр Иванович. Какое тут может быть «табелирование»![209] – Хорошо, Александр Иванович, – покорно согласился Агасфер. – Кстати, вам привет от полковника Лаврова. Помните, надеюсь? – Уже полковник? Разумеется, помню… – Как ваша семья, Михаил? Жена и сынишка, по-моему? – Семья в Нагасаки, благодарю, – помрачнел Агасфер. – Фактически Настенька и Андрейка – в заложниках у моего куратора из второго отдела. – Неприятно, весьма неприятно, – сочувственно отозвался Павлов. – Но война, считайте, закончилась. Наша делегация, судя по сообщениям телеграфных агентств, выезжает в Америку не сегодня-завтра – чтобы сесть за стол мирных переговоров с японцами в Портсмуте. Глядишь, все и образуется… – Давайте поговорим о деле, Александр Иванович, – поспешил перевести разговор с великосветской, но больной для него темы Агасфер. – К тому же у нас не слишком много времени… ⁂ Каждый из членов могучей пятерки имел в Шанхае если не особняк, то вполне комфортную просторную квартиру. Имелось у каждого и личное помещение в японском консульстве – на тот случай, если обстоятельства потребуют скоординированных и быстрых действий. Визит в Шанхай Однорукого был сочтен консулом именно особым обстоятельством, и по его просьбе Мори, Хаяси, Ямомото и Чоо договорились по очереди курировать работу круглосуточного разведцентра. В первую ночь выпало дежурить Ёситаро Мори. Переодевшись после «званого ужина» в легкий домашний костюм, около полуночи он покинул личные апартаменты и направился в комнату дежурного секретаря, более напоминающую диспетчерский пункт крупного предприятия. Сюда круглосуточно стекались все детали жизни Шанхая. Приоритетным направлением деятельности разведцентра было наблюдение за аккредитованными в Шанхае дипломатами – в первую очередь, разумеется, русскими. Круглосуточно контролировался и порт, где днем и ночью не затихала жизнь, ежедневно приходили и уходили, грузились и разгружались десятки судов. Дежурный секретарь принимал информацию по четырем телефонным аппаратам, два его помощника принимали и обрабатывали доставленные курьерами и посыльными донесения с участков. Некоторое время Мори, усевшись за свободным столом, с ленивым любопытством наблюдал за ночной жизнью разведцентра, и без того хорошо ему знакомой. Поймав взгляд одного из помощников секретаря, он сделал ему приглашающий жест. – Ну, что там поделывает наш Однорукий гэйдзин? – поинтересовался Мори. – Примерно час после возвращения он ходил по квартире, несколько минут назад свет у него погас, и все звуки прекратились, – доложил помощник. – Наблюдатель с участка напротив бординга Однорукого молчит – значит, там ничего не происходит, Мори-сан. – Дипломаты? – Все как обычно, Мори-сан. Ах да: автомобиль французского консула покинул гараж около десяти часов вечера и до сих пор туда не вернулся. Он был замечен нашим осведомителем на авеню Эдуарда VII, на территории Английского поселения. Осведомителю удалось заглянуть в стоящий автомобиль: никого, кроме шофера, он не заметил. – Я еще не совсем освоился в Шанхае. Покажите на карте – где стоял автомобиль? Вместе с помощником Мори подошел к огромной настенной карте Шанхая, утыканной разноцветными флажками и испещренной специальными пометками. – Вот здесь, Мори-сан, – показал указкой помощник секретаря. – Угу… А где бординг, где поселился Однорукий? Вот здесь? – Мори зевнул. – В принципе, это не очень далеко. А можно сейчас узнать про этот автомобиль? – Это потребует нескольких минут, Мори-сан.