– Нет уж! – снова заупрямился вице-адмирал. – За этакую «школу» маловато! Кельнер! Скажи-ка, братец, Капитонычу, чтоб за мой счет десять бутылок лучшей марсалы господину ротмистру записал! Тем временем в бильярдной незаметно собрался народ. Ставя кий в стойку, Агасфер краем глаза заметил белый шлейф платья. Рядом с Серафимой Бергстрем стояли фон Люциус и подполковник Гримм. Окружающие – кто шепотом, кто громко – обсуждали подробности завершившейся игры. Кряжистый господин в адмиральском мундире, хохоча, похлопал вице-адмирала по плечу: – А кукарекать так и не стал? Ах ты хитрец! Ну ладно, под стол лезть несолидно – но так-то можешь? «По-игроцки», а? А то нехорошо как-то, ей-богу! – А я что? Извольте! – поднатужившись, старичок два раза фальцетом кукарекнул, чем вызвал дружелюбный смех окружающих. Смеялись все, кроме Агасфера и… Гримма. Отсмеявшись и вытерев платком покрасневшее лицо, старичок вице-адмирал спохватился: – Милостивый государь! Господин ротмистр! А ужин? Вы же, по-моему, ужинать собрались? Ужин прошу считать тоже за мной! Кельнер! – Мы с вами в полном расчете, ваше высокопревосходительство, – покачал головой Агасфер. – Простите, но ужин за ваш счет я уже не приму! – А со мной, господин ротмистр, партеечку не желаете «скатать»? – вдруг громко спросил Гримм. – Только не на ваше дурацкое «кукареку», а на «интерес»? – Анатолий, прекрати! – зашептала ему спутница. – Мы ведь уже уходим! И к тому же ты много выпил! Сыграешь в следующий раз! – В следующий раз? – переспросил подполковник. – Господин ротмистр, как мне сказали, появляется в клубе раз в год! А я всего лишь гость – где гарантия, что господин фон Люциус пригласит меня сюда в следующий раз? Так как, господин ротмистр? – Вообще-то я действительно планировал поужинать, – входя в роль, угрюмо буркнул Агасфер. – А что касается вас, господин подполковник, то ваша прелестная спутница явно права: давайте отложим нашу партию. – Вы изволите утверждать, что я слишком много выпил, ротмистр?! – Успокойтесь, мой друг! – забеспокоился, видя назревающий скандал, фон Люциус. – Ротмистр! Я старший адъютант штаба Варшавского военного округа Гримм! Мы будем играть, или мне придется просить у вас свою визитную карточку, чтобы завтра вас смогли разыскать для объяснений мои друзья? Вы, конечно, можете апеллироватъ к своему физическому недостатку, но тем не менее вы – трус! – Господа, господа! Успокойтесь! – зашумели вокруг члены клуба. – Подполковник, как вам не совестно попрекать господина ротмистра физическим недостатком? Стыдитесь! Но Гримм уже завелся. Он выхватил из кармана конверт, разорвал его, вынул 500 рублей и шлепнул купюрой по бортику. Играем, ротмистр? Неужто боитесь? У вас же железная рука! – Довольно, подполковник! – Агасфер сделал вид, что потерял терпение. – Хотите играть по-серьезному? Извольте! Он достал из кармана портмоне и, вынув оттуда три пятисотки, аккуратно положил их на свою сторону бортика. Гримм криво улыбнулся и снова достал из кармана конверт. Однако Серафима оказалась проворнее и вырвала конверт из его рук. – Анатолий, ты пьян! Не позволю! Мы с таким трудом и риском заработали эти деньги, и я не позволю вам бросать их на ветер! Она не кричала, скорее, зло шипела. Однако, видимо, тоже потеряла контроль над ситуацией, говоря вслух о «труде и риске заработка» денег, многократно превышающих официальное денежное содержание подполковника. Окружающие стали переглядываться и пожимать плечами. Вице-адмирал, все еще багрово-красный, протер очки и воззрился на полторы тысячи рублей, выложенные Агасфером. – Однако! – воскликнул он. – Хороша ставочка: полугодовое жалование вице-адмирала за дюжину шаров! Впрочем, если членам клуба по карману покупка новой яхты каждый год – чему тут удивляться! – Стыдитесь, господа! – раздался откуда-то из задних рядов чей-то густой бас. – В Императорском яхт-клубе – вести разговоры как в дешевой харчевне! Все мы знаем, что малоимущих здесь нет-с! – Так мы будем играть партию или нет? – спокойно поинтересовался Агасфер, поправляя обшитое кожей акулы основание протеза. Его друзья в монастыре паулинов, мастеря специальный протез для игры на бильярде, с трудом раздобыли кусок такой кожи – из-за ее шершавости основание опорной руки не могло соскользнуть ни на сукне, ни на отполированной древесине бортиков. Между тем Серафима Бергстрем, выхватив из рук своего спутника конверт, с оскорбленным видом направилась к выходу. Подполковник догнал ее. Обняв Серафиму за талию, он увлек ее в ближайший эркер[53] и горячо зашептал ей что-то в ухо. Фон Люциус держался поблизости от них, словно сторожил ссорящуюся парочку. Наконец, женщина гордо тряхнула головой, сунула надорванный конверт в руки любовника и быстро пошла к выходу из клуба. Возбужденный Гримм, крикнув вслед ей что-то резкое, направился в сторону бильярдной, однако фон Люциус, придержав его за локоть, тоже внес свою лепту в перепалку: – Вы сошли с ума, господин Гримм! Нынче вы получили гонорар и вольны распоряжаться им по своему усмотрению! Но деньги в конверте… Это производит на общество определенное впечатление. Могут спросить, почему адъютант штаба военного округа, пусть даже и старший, носит в конвертах сумму, превышающую его годовой оклад?! Вы по-прежнему намерены играть? Гримм кивнул. – Тогда выслушайте мой совет, милостивый государь! Вернувшись в бильярдную, упомяните невзначай, что удачно играете на скачках, или в «Польскую лотерею». И что только сегодня получили с кого-то долг! И последнее, сударь: если вы проиграете, не надейтесь, что я собираюсь компенсировать ваш проигрыш даже ради прекрасных глаз мадам Бергстрем! Чтобы заработать следующий гонорар, вы должны меня кое-чем порадовать! Выслушав его, подполковник снова кивнул, переложил деньги в свой бумажник, а скомканный конверт полетел в урну. Дотронувшись до плеча немца, Гримм заметил: – Пьян я или трезв, но нынче не проиграю! Кстати, господин фон Люциус, известно ли вам, что мой нынешний противник является, как и я, старшим адъютантом! Только не в Варшавском округе, а в Главной Императорской квартире, как мне нынче шепнули! Драгунский ротмистр Полонский, брат того Полонского, который состоит в составе Адмиралтейского совета его величества! – Вот как? – пристально посмотрел на лже-Полонского фон Люциус. – Очень, очень интересно… Гримм, вернувшись к столу, поклонился Агасферу: – Ротмистр! Господа! Прошу прощения за не слишком красивую сцену, свидетелями которой вы все только что были! – Он задержался у стойки, выбирая кий. – Я, знаете ли, сорвал неплохой куш на последних скачках и имел неосторожность пообещать своей «фемине» ожерелье, по которому она давно тоскует. И она, вообразите себе, испугалась, что останется без подарка! Так что еще раз прошу прощения. Играем, ротмистр? Агасфер кивнул. – Ах да, совсем забыл! – Гримм добавил к лежащей на бортике купюре еще две, вынув их на сей раз из бумажника. – Кто разбивает, ротмистр? Вы? Прошу! И имейте в виду, я сегодня в ударе! Игра началась. Ставка в три тысячи рублей была редкостью даже в Яхт-клубе, и вокруг стола собрались, забыв о стынущем ужине, почти все присутствующие. Первую партию Агасфер запланировал проиграть и, оценивая манеру игры противника, едва тронул шаром-битком выстроенную пирамиду. Гримм, не видя подходящей цели, тоже решил действовать осторожно и не вывел под удар противника ни одного верного шара. Однако это его не спасло, и следующим ударом Агасфер раскатал по столу всю пирамиду. Гримм немедленно воспользовался этим и хлестко загнал в лузы два шара, чуть «скиксовав» на третьем. Агасфер дважды обошел вокруг стола, прежде чем выбрал «жертву», и ударил. Раз, другой, третий. В принципе, при удачном раскладе он мог бы, наверное, и завершить партию, но это не входило в его планы. Под восхищенный шепот окружающих Агасфер выбрал красивейший дубль, ударил – и промазал. Побледневший было Гримм воспрянул духом и загнал в лузы еще два шара. Он же, немного погодя, воспользовался рискованным дублем противника и завершил партию. Собрав со стола выигрыш и держа в левой руке бумажник, торжествующий Гримм обратился к Агасферу: – Не желаете попытаться отыграться, ротмистр? На тех же условиях? Тот заглянул в свой портмоне, сделал легкую гримаску: – С наличными туговато нынче. Примете чек берлинского банка в качестве обеспечения? Гримм оттопырил нижнюю губу: – Признаться, я предпочитаю иметь дело с наличными, ротмистр! – Вы позволите? – Фон Люциус протиснулся в первые ряды зрителей, поклонился Агасферу, с почтением полистал вексельную книжку берлинского банка. – Позвольте представиться, господин ротмистр: советник Германского посольства Гельмут фон Люциус! Уверяю вас, господа, Дойче-банк – солидная финансовая структура, одна из наиболее надежных в Европе! И хотя я принципиальный противник азартных игр, но не могу испортить удовольствие моему старому другу, герру Гримму, и вам, господин Полонский! Он вернул вексельную книжку Агасферу: – Господин Полонский, я готов принять чек, который вы пожелаете выписать! К сожалению, у меня с собой тоже не слишком много наличных русских денег, но на пять тысяч вы можете рассчитывать. Либо, учитывая вашу безукоризненную репутацию в обществе и Яхт-клубе, поставить указанную ставку под простую расписку! – Вы весьма великодушны, герр Люциус, но я не привык одалживаться! – процедил Агасфер, заполнил «вечным пером» вексель и протянул немцу. – Благодарю, что выручили в трудную минуту! – О-о, не стоит благодарности! – Люциус принял чек и протянул Агасферу пачку купюр, сложенную вдвое и перетянутую резинкой. – Здесь ровно пять тысяч, господин ротмистр! Агасфер взвесил купюры на ладони, вопросительно поглядел на Гримма: – Сыграем на все? Тот покачал головой: – Не стоит пожалуй! Даю вам возможность отыграться, ротмистр, – моя ставка прежняя – три тысячи! Разбивать пирамиду на сей раз выпало Гримму. Он, следуя примеру противника, не стал рисковать и лишь задел «битком» выставленные ромбом шары. Однако Агасфер на сей раз выбрал другую манеру игры: откатившимся в сторону «битком» он нанес хлесткий удар почти в середину пирамиды. Случайно ли, или благодаря прекрасному знанию геометрии, но его удар оказался эффективным: в лузы слетели сразу два шара. – Повезло! – улыбаясь, пожал плечами Гримм. Однако улыбка сползла с его лица, когда шары после сильнейшего удара раскатились и замерли в выгоднейших для противника позициях. Минуты через три Агасфер поставил кий в стойку и провозгласил: – Игра закончена! Хотя противники в результате двух игр остались, как говорится, «каждый при своем», Гримм с явным сожалением наблюдал, как ротмистр собирается уложить в портмоне отыгранные им полторы тысячи рублей. Заметив это, Агасфер тут же предложил: – Желаете «контровую» игру? Как говорится, Бог любит троицу! – Вы слишком серьезный противник! – покачал головой Гримм. – Этак я действительно оставлю свою «фемину» без обещанного подарка! Разве что в следующий раз… Как скоро вы намереваетесь снова посетить Яхт-клуб, ротмистр? – Не могу сказать точно. В Петербурге я ненадолго и к тому же через недельку собираюсь на рандеву с братом, в Италию… – Вот как? – немедленно встрял фон Люциус. – В таком случае, вы наверняка поедете через Берлин и Вену. И если вы не слишком торопитесь, мы могли бы встретиться в Берлине. Я с удовольствием взял бы на себя роль вашего гида в этом чудесном городе. Вот моя визитная карточка – прошу вас, без стеснения протелефонируйте о своем приезде! Уверяю, вы не пожалеете! – Благодарю, герр советник! Спешить мне, действительно, особой надобности нет, просто нужно разрешить некое финансовое недоразумение с Константином, моим старшим братом, продолжающееся вот уже несколько месяцев, – Агасфер пожал плечами. – Днем раньше я окажусь в Неаполе, днем позже… – А если вы окажетесь в Вене дней через десять, то я обещаю вам матч-реванш, – подхватил Гримм, вручая Агасферу свою визитную карточку. – Я еду туда в служебную командировку и обычно останавливаюсь в одной и той же гостинице. Там тоже есть телефон, и у вас будет возможность сообщить мне о своем приезде. – Предлагаю распить бутылочку здешней чудесной марсалы за наше знакомство! – с энтузиазмом предложил фон Люциус и лукаво подмигнул Агасферу: – Правда, поначалу оно не показалось мне таким многообещающим. Но – как знать, как знать, господин ротмистр!