– Без четверти десять! – констатировал он. – Господин Гедеонов – человек чрезвычайно пунктуальный, и через пять минут, не сомневаюсь, будет ждать нас со своим экипажем в условленном месте. Честно признаться, ему не слишком нравится просьба полковника Архипова, он считает нынешнюю операцию игрой в «сыщики-разбойники». Поэтому постарайтесь не рассердить нашего благодетеля – он способен отказаться от участия в «представлении» в последнюю минуту! И еще: он просто помешан на истории, и боже вас упаси признаться в несогласии с его точкой зрения на происхождение Руси! Лавров опустил окошко экипажа, всмотрелся в темноту. – Ага, его карета уже на месте. Ну, с Богом, как говорится. Сейчас вы пересядете к Гедеонову. А наш экипаж будет поджидать вас с полуночи до четверти первого ночи. Удачи, господин Агасфер! * * * Еще через четверть часа карета Гедеонова мягко «причалила» к широким ступеням Императорского яхт-клуба. Лестница была застелена широкой темно-зеленой дорожкой, вдоль которой по обе стороны были расставлены фонари. Вниз к экипажу уже спешили два то ли служителя, то ли швейцара в морской форме. – Добро пожаловать, ваше высокопревосходительство! – сняв и держа фуражки по-армейски, приветствовали служители дорогого гостя. – Давненько, давненько мы не имели удовольствия… Гедеонов вышел из кареты. Всю дорогу – впрочем, не слишком длинную – он упорно молчал, едва ответив на поклон лже-Полонского, так что тот начал уже нервничать. – Смотри-ка, узнали! – хмыкнул высокопоставленный историк. – А вот моего спутника, Виктора Александровича, узнаете ли? Ротмистр-то подольше моего сюда носа не казал! – Если лже-Полонского и не признали поначалу, то подсказка вкупе с мундиром сработала великолепно. – Ваше высокоблагородие, господин ротмистр! Действительно, так и забыть недолго! – враз отвесили поклоны служители. – Почитай, года полтора его высокоблагородие господин Полонский нас не баловали посещениями! Добро пожаловать! Поддерживая гостей под локотки и раскрыв над ними зонтики от мелкой мороси, служители повели их к сияющему огнями входу. – Прикажете распорядиться насчет ужина? – Я, собственно, ненадолго. Увидеть кое-кого хотел, – буркнул Гедеонов. – Как прикажете-с! А господин ротмистр? – Я, пожалуй, пока в «газетной» посижу, новости узнаю печатные. А потом в Малой столовой попрошу накрыть отдельный столик, – тоже без видимого энтузиазма ответил Агасфер. – А мест не найдется в Малой к тому времени – тогда в Большой. – Для вас да не найдется! – оценили шутку служители. – Хи-хи-хи-с! Пройдя меж двух шеренг персонала, Гедеонов и Агасфер с вежливыми поклонами расстались. Историк отправился в библиотеку, а лжеротмистр – к барной стойке, как учили. Даже если бы Агасферу не показали заранее фотографической карточки казначея клуба, узнать его труда бы не составило: вид у него был прямо-таки банкирский. При виде гостя казначей расплылся в улыбке и широко развел руки, как бы собираясь заключить в объятия. – Что, Капитоныч, все «над златом чахнешь»? – Ваше благородие, Виктор Александрович! Сколько лет, сколько зим! – Ну, здравствуй, здравствуй, Капитоныч! – Агасфер небрежно подал казначею два пальца затянутой в тонкую перчатку руки. – Чем сегодня порадуешь? Хотя погоди: сначала дело, а потом уж пустяки! Доставай-ка мой «вахтенный журнал», оглашай «приговорчик» – что у меня там со взносами-то? Подзабыл, признаться… – Сей момент, господин ротмистр. – На мгновение отвернувшись, казначей тут же положил на высокий прилавок бювар в переплете из телячьей кожи, раскрыл его в нужном месте. – Задаток за нынешний и будущий год вами, как всегда, внесены, ваше благородие. Ну а на саму «амброзию», думаю, ваших с братом капиталов хватит до Страшного суда-с! С учетом залога – по два рубля серебром за бутылочку-с! Сколько прикажете нынче записать за вами? – Ты так и не сказал – какое нынче «винцо победителей»? – Нынче удалось урвать у поставщиков партию марсалы из винограда сорта грилло! Божественно! Нектар-с! – Казначей умильно закатил глаза и покрутил головой. – Какое изволите испробовать? Оро? Амбра? Рубино?[50] – Пожалуй, рубино. – Агасфер, словно бы в глубоком раздумье, слегка почесал кончиком протеза свой «шрам» на щеке. Сделав повелительный жест кельнеру, казначей только тут, кажется, обратил внимание на «мертвую» левую кисть гостя и в ужасе всплеснул руками: – Виктор Александрович, золотой вы наш! Как же так? Где? Почему? Я, признаться, и не слыхал про вашу потерю… Давно ли? – Знал бы где упаду – соломки бы подстелил, Капитоныч! – туманно ответил Агасфер, посмотрев на него при этом столь тяжелым взглядом, что все дальнейшие вопросы отпали. Тут как раз кельнер с поклоном подал серебряный поднос с высоким бокалом искрящегося рубином вина. Сделав небольшой глоток, Агасфер, как заправский дегустатор, вытянул губы, облокотился на стойку и оглядел помещение с видом человека, давно здесь не бывавшего. Ага, вот и портреты членов клуба в два ряда на стене. Первые десять рам традиционно пустовали – они предназначались для особ императорской фамилии. Фотографии яхт членов клуба также начинались с номера 10 – первый десяток был, согласно уставу клуба, оставлен для царских яхт. Лже-Полонский нашел и себя, рядом с фотопортретом «брата», Константина Александровича. И рисунок их совместной яхты за номером 26. Сделав еще несколько глотков, Агасфер, наконец, одобрительно кивнул: – Спасибо, Капитоныч, уважил. Действительно божественно! Остаток пришли-ка в «газетную». – И, уже поворачиваясь, заметил: – Сегодня что-то не очень много народа… – Сентябрь-с! – развел руками с виноватым видом казначей, делая незаметный знак администратору: проводи гостя. Как и рассчитывал Архипов, «газетная» комната была практически пуста – лишь под лампой торшера дремал над газетой какой-то старичок с андреевской лентой поперек груди. «Газетная» была символически отгорожена от остального помещения редкими колоннами из мореного дуба. Утверждали, что все это – останки некогда потопленных боевых кораблей разных веков. Агасфер выбрал себе место у одной из колонн, откуда ему была видна почти вся Малая и значительная часть Большой столовой. Достал сигарницу и, как бы спохватившись, поглядел на большие напольные часы, хрипевшие неподалеку[51]. До начала разрешительного часа оставалось не более пяти минут. Кельнер, понимающе улыбнувшись, поставил поднос с бутылкой и бокалом на столик возле гостя, на цыпочках подошел к часам, отворил дверцу и чуть-чуть сдвинул минутную стрелку вперед. – Кажется, слегка отстают! – с серьезным видом прошептал он, вернувшись к лже-Полонскому, и тут же получил «за понятливость» новенький рубль. – Благодарю, ваше благородие… Оставшись в «газетной» практически в одиночестве, Агасфер наконец как следует осмотрелся. Свет во всем помещении Яхт-клуба был несколько приглушен, гигантская люстра не горела, и он добрым словом помянул полковника Архипова, буквально навязавшего ему перед выходом сильный монокль из какого-то особого стекла. Вытянув его за шнурок из-под оторочки мундира, Агасфер пристроил его в глазную впадину и обвел своей оптикой залы. В Большой столовой он увидел необыкновенно красивую женщину, судя по всему, это была та самая Серафима Бергстем. Советник посольства фон Люциус сидел слева от нее, вполоборота к Агасферу. А напротив Серафимы, лицом к нему – ее любовник, Анатолий Николаевич Гримм, по которому, как уверял Архипов, давно уже плакала виселица – столько русских секретов он передал германской и австрийской разведкам. Но вообще народу в клубе было действительно немного – едва ли более трех десятков человек. Все были заняты либо беседами друг с другом, либо, не торопясь, поглощали ужин и пили неизменную марсалу. Тем не менее, понаблюдав несколько минут за публикой, Агасфер понял, что его приход не остался незамеченным. Нет, на него, конечно, не пялились – однако кельнерам и официантам, бесшумно снующим по залам, то и дело задавали какие-то вопросы, после которых те неизменно оборачивались в его сторону. «Маскарад» весьма беспокоил и Архипова, и Лаврова. Даже получив клятвенные заверения заведующего зарубежным департаментом Рачковского[52], что оба брата Полонских в настоящее время находятся на борту своей яхты «Зорюшка», крейсирующей вдоль западного побережья Италии, оба признавали рискованность своей затеи. Яхта есть яхта: сегодня она в Неаполе, а завтра в Турине. А там – сел на поезд и через двое суток в России. Кроме того, братьям Полонским после их возвращения в Россию непременно расскажут о визите младшего «двойника» в Яхт-клуб. Этот нонсенс мог дойти до резидента германской разведки, а ему расшифровать затеянную операцию не составит труда. Однако приходилось рисковать и рассчитывать на скоротечность ее проведения. По целому ряду признаков ужин за столом, где сидели Люциус, Гримм и его дама, был близок к завершению. Стало быть, как утверждал тифлисский Лавров, вскоре компания покинет клуб – и непременно через бильярдную. Там Гримм обычно несколько минут наблюдал за игрой, либо, при наличии достойного противника, играл с ним партию-другую. Люциус, конечно, мог нынче и остаться в клубе – слишком «лакомым кусочком», как утверждал Архипов, был для него старший адъютант Главной императорской квартиры с ее фантастическими военными секретами – роль которого, напомним, играл сегодня Агасфер. Однако его предупреждали: главный резидент чрезвычайно осторожен и подозрителен, и без положенного при знакомстве представления кем-нибудь из общих знакомых к лже-Полонскому первым ни за что не подойдет! А поскольку общих знакомых нынче в клубе не было, то и представления не будет. Значит, оставалось рискнуть. Подозвав кельнера, Агасфер заказал ужин – через часок, примерно, не раньше – и предупредил, что пока хочет немного размяться на бильярде. В бильярдной тоже было немноголюдно: из четырех столов игра шла только за одним. За игрой наблюдали несколько зрителей – видимо, не столько из интереса к игре, сколько от скуки. Принялся наблюдать за игрой и Агасфер – скромно заняв позицию с бокалом вина, тут же ему принесенного. Через пять-шесть минут партия была закончена, и победитель, довольно крепенький старичок в форме вице-адмирала, опершись на кий, принимал поздравления. – Ну-с, ежели желающих больше нет, – пожал плечами старичок, оглядев в напрасной надежде бильярдную и направляясь к выходу. – Если не возражаете, ваше высокопревосходительство, дать «морской урок» сухопутному драгуну, то с удовольствием составил бы вам компанию! – негромко вызвался Агасфер. И, сделав пару шагов вперед, представился: – Ротмистр Полонский, с вашего позволения! – Старший или младший? – близоруко прищурился вице-адмирал. – Признаться, я все время путаю вас… – Младший, ваше высокопревосходительство, – снова щелкнул каблуками Агасфер. – Константин на нашей «Зорюшке» обретается где-то в Средиземном море, как обычно. – Ну что ж, – покивал старичок, впиваясь взглядом в левую руку Агасфера, на сей раз подвешенную на госпитальной косынке с гербом великой княгини. – Однако позвольте полюбопытствовать, ротмистр, ваша рука… Не помешает ли она нашей игре? – Ничуть! – Агасфер снял косынку и сделал левой рукой несколько движений, похожих на выпады фехтовальщика. – К счастью, я потерял только кисть левой руки, которая в бильярде является лишь опорной! – Право, не знаю, – заколебался вице-адмирал. – Не имел, знаете ли, прецедентов… Не угодно ли вам будет взять фору – ну хотя бы пару шаров? – Ну разве что один шар – давно не практиковался, ваше высокопревосходительство! – А если проиграете? – допытывался старичок. – Удобно ли вам будет, ротмистр, лезть под стол и кукарекать? – Не беспокойтесь, ваше-ство! – улыбнулся Агасфер. «Старый хорек, – подумал он. – Смотри, как бы я тебя самого под стол не загнал!» – Ну, Бог свидетель! – пропыхтел «хорек», демонстративно кладя на полку противника вынутый из треугольника шар. – Два предлагал! – Разбивайте, ваше-ство! – предложил Агасфер. Старичок, не чинясь, довольно небрежно разбил пирамиду. Агасфер надел на большой и указательный пальцы протеза бильярдную перчатку», подвернул левый рукав и положил четыре шара подряд. Он положил бы и пятый, но уж больно обиженная физиономия была у «хорька». Пусть хоть разок ударит, решил Агасфер. Вице-адмирал долго примеривался, закатил в лузу явную «подставу», а на втором ударе… скиксовал! Он сокрушенно рассматривал наклейку у кия, потребовал замену, и только потом воззрился на стол. – А… А какой шар вы сейчас бьете, ротмистр? – поинтересовался он. – Пытаюсь от двух бортов «шестого» в левый нижний угол загнать, – невинно улыбнулся Агасфер. Он в три удара закончил партию и вопросительно поглядел на вице-адмирала. Тот побагровел, поставил кий и начал мять бока, собираясь исполнить «игроцкий проигрыш». – Ну что вы, ваше-ство! – запротестовал Агасфер. – Я не могу допустить, чтобы вы в вашем возрасте кукарекали из-под стола, как какой-то мичман! Может, попробуете отыграться? С форой или без? – Нет уж! – возразил «хорек», понимая, что «попал» на настоящего мастера. – Это с вас, ротмистр, я смотрю, фору брать надо! Вторую партию Агасфер снова выиграл, дав при этом возможность старичку и поиграть, и даже вообразить, что тот близок к победе. – Разочтемся марсалой, – великодушно предложил Агасфер. – Полагаю, трех бутылок за каждое «кукареку» будет вполне достаточно!