– Надзирателей напрасно наш «судебный генерал» выставил, – припомнил за обедом у Ландсберга Агасфер. – Вы при этом действе присутствовали, господин Ландсберг? – Да нет, знаете ли. Счастливо избежал! – усмехнулся тот. – И смех и грех! – улыбнулся Агасфер. – Мундиры потертые, пыльные какие-то. Многие такие животы отрастили – простите, Ольга Владимировна, – что пуговицы не застегиваются! Ляпунов доблестных вертухаев накануне осмотрел, пришел в ужас. А поделать уже ничего нельзя: за ночь сотню мундиров не сошьешь! Так он придумал: распороть мундиры сзади, как для покойников – только так их и застегнули! – Шутите, Михаил Карлович? – не поверила Дитятева. – А ежели бы поступила команда «кругом, шагом марш!»? – Ну, губернатор-то в курсе был, вряд ли такую команду отдал бы… Он все старался министра подальше от рядов надзирательских оттеснить – хоть и приказал за три дня до визита высокого гостя торговлю водкой в посту прекратить, а дух стоял перед вертухаями такой, что хоть закусывай! – Господин Берг, а ведь вас на параде тоже не было! – поддел Агасфера Ландсберг. – Откуда ж такие подробности? Про амбрэ и прочее? – Меня там действительно не было! – Агасфер приложил руку к груди. – Клянусь! Рассказали потом. Ну а то, что от многих чинов нашей тюремной администрации исключительно водкой несет – какой же тут секрет? – А отчего же вы обществом столь высокопоставленного знакомого избегали, Михаил Карлович? Признаться, ваша теплая встреча несказанно поразила весь остров! Можно было подумать, что именно к вам господин военный министр прибыл! – не унималась раскрасневшаяся после второго бокала вина Дитятева. – Вы прямо-таки ввели в ступор наше островное население! – поддержал ее Ландсберг. – Теперь будут головы ломать – кому первому кланяться и честь отдавать – вам или губернатору! – Смутили, совсем смутили! – засмеялся Агасфер. – Меж тем секрет открывается просто: воевали в одном полку. Дело в Геок-Тепе – вы должны помнить, Карл Христофорович. А потом в Петербурге встречались: так случилось, что в одном проекте Генштаба участвовали – еще до назначения Алексея Николаевича военным министром. Если честно, я и сам удивляюсь его столь явно выраженной приязни: особенно близки с ним мы никогда не были. Ландсберг только хмыкнул, явно заподозрив, что Агасфер чего-то не договаривает. А тот продолжал вспоминать. ⁂ – Какие приказания будут, ваше высокопревосходительство? Может, перекусить с дороги? По русскому, так сказать, обычаю? – Знаю я ваши «русские обычаи», – шутливо погрозил пальцем Куропаткин. – Напоить начальство до полусмерти, чтобы грехов ваших не узрел! Впрочем, до обеда еще далеко – можно и перекусить. После «перекуса» Куропаткин изъявил желание отдохнуть: по его словам, надоело дрожание палубы и постоянная качка на «Аскольде». Полежал, действительно, недолго: через три четверти часа вышел из отведенной ему в резиденции комнаты и поинтересовался дальнейшей программой: – Чем еще удивлять будете, господин генерал? – После наступления темноты – повсеместная иллюминация и фейерверки, народное гуляние, ваше высокопревосходительство! А также, по многочисленным просьбам местных дам – бал в вашу честь. До костей изгрызли с этим балом, ваше высокопревосходительство. Как будто военному министру делать больше нечего, нежели на турнюры ихние любоваться! – Эх, не понимаете вы дамского общества! Надоело им, поди, по сундукам свои наряды держать. Пусть покажут – мы для них еще и офицеров с «Аскольда» призовем. Всё, что ли? – Сейчас, если на то будет ваша воля, пожарные готовы продемонстрировать свое умение. – Пожарные? – удивился Куропаткин. – Это не по моей, да и не вашей части, по-моему… А учебных побегов и поимки беглых арестантов не запланировано? Шучу, шучу… Уж лучше пожарные учения… Ну а серьезно тогда завтра поговорим. В том числе и про мои японские впечатления. Ночевать, несмотря на усталость от качки, Куропаткин уехал все же на «Аскольд»: как ни восторгался военный министр увиденным на острове, а неприятно, видно, было ему долго находиться в непосредственной близости от сосредоточения острогов и тюрем… ⁂ – Но на второй день пребывания Куропаткина на острове вас, господин барон, все ж призвали пред его светлые очи, – заметила Дитятева. – Скажите же, если не секрет – что у нас с Японией? Какие впечатления у военного министра от визита во вражескую страну? – Да, его высокопревосходительство специального порученца ко мне с утра прислал, со строгим наказом непременно быть на утреннем совещании. Я побывал-с… Послушал… Честно признаться, Ольга Владимировна, будучи знаком с господином военным министром давненько, могу с уверенностью сказать: не договаривает чего-то Михаил Николаевич, панику не хочет сеять. Вот вы, Карл Христофорович, не столь давно в Японии побывали как частное лицо – что можете сказать о тамошних настроениях? Ландсберг бросил быстрый взгляд на супругу, пожал плечами: – Я, как вы изволили заметить, был там с частным, коммерческим визитом. Поэтому меня особо и не стеснялись. Если совсем коротко, то экономика Японии переориентирована на военные рельсы, школьники поют антирусские песни. Я, не зная языка, и то понял. Не песни, конечно, – но школьный сборник, любопытства ради, купил. Во Владивостоке мне перевели наши, отечественные драгоманы[86]: ужас! Лейтмотив: убей русского, это враг! Населению внушают любовь и безграничное доверие к японской армии: что военные ни сделают – все хорошо. Страна готовится к войне, это несомненно. А с кем им, позвольте, тут еще воевать? – А вот господин военный министр на совещании велел пресекать панические настроения, – вздохнул Агасфер. – И в войсках, и у населения. Наш солдат, по его выражению, пяти японских стоит. Главный камень преткновения между нашими странами – Маньчжурия. Но туда, мол, столько российских денег вбито, что отдавать ее – срам на весь мир! Наш «судебный генерал» рискнул латынь вспомнить: si vis pacem, para bellum[87], мол! А Сахалин беззащитен – несколько пушек времен «покоренья Крыма». А Алексей Николаевич ему в ответ: во-первых, Сахалин неприступен в силу природных условий. А во-вторых – кому он нужен, ваш Сахалин? Военные действия, по его мнению, развернутся совсем не здесь – если развернутся вообще, конечно! – Это ему в Генштабе Японии по секрету сказали? – хмыкнул Ландсберг. – Не знаю, барон, насколько вы искренни, но лично я считаю, что война с Японией – дело ближайших года-двух. Потому я и ездил в Японию, чтобы перевести свои активы из Национального банка Японии в Берлинский банк. И едва успел, признаюсь: там дело идет к заморозке русских вкладов! Ландсберг помолчал. Спросив взглядом разрешения у супруги, закурил сигару, выпустил несколько колечек и покосился на Агасфера: – А вот чего я не пойму, барон, так это вашего стремления форсировать строительство предприятия в Маоке. Мы ведь туда по этому вопросу едем, если не ошибаюсь? – Dum spiro, spero[88], – улыбнулся Агасфер. – Вот нагрянут японцы – я на вас погляжу, с вашими надеждами, – проворчал Ландсберг. – Или у вас охранная грамота от Японии имеется? Кстати, весь пост говорит, что у вас живет японский прислужник. То ли дворецкий, то ли повар – не знаю… – Это учитель японского языка, – кивнул Агасфер. – Еще в Иркутске, имея много свободного времени, я решил японский язык изучить. Потом перевели меня сюда – жалко занятия бросать! – Зачем вам это? – подняла брови Дитятева. – Дорогая Ольга Владимировна, в свое время я выучил шесть европейских языков, плюс древнегреческий. Ну, спросите меня – зачем? Дитятева заметно смутилась, перевела разговор на другую тему: – А что ваш высокопоставленный друг рассказывает о Петербурге? Вы знаете, Михаил Карлович, я так давно там не была, что уже начала облик столицы. – О Северной столице речи почти не было, – улыбнулся Агасфер. – Разве что Куропаткин нехотя коснулся январских совещаний в верхах, когда министры высказались за modus vivendi – временное соглашение с Японией, пока не выработан долгосрочный договор. Дипломаты при этом указывали, что все последнее время Япония ведет себя с нарочитой заносчивостью, и поэтому нам, русским, не следует раздражать Токио излишней боевой бравадой. И еще в Петербурге считают, что России нужна «маленькая победоносная война», которая похоронит в стране революционные настроения. – О-о, я имела в виду совсем не это! – разочарованно пробормотала Дитятева, вставая. – Простите, господа, но я вас покину: Георгий, наш сын, несколько приболел, а я оставила его одного! Мужчины встали, провожая даму. Агасфер, почувствовав изменившееся настроение хозяев, засобирался домой. – Вы мне рекомендовали лечь нынче пораньше, господин Ландсберг. Пожалуй, я воспользуюсь вашим советом. Да и в дорогу кое-что собрать надо… Ландсберг не стал задерживать гостя, хотя и заметил, что он, как командор экспедиции, берет все хлопоты по ее устройству на себя. ⁂ – Позвольте мне проводить вас до пристани, господин Берг! – Ямада почтительно поклонился. – Ночью в селении очень неспокойно! В два-три часа ночи закрываются питейные заведения, и выброшенные из них пьяницы способны перерезать горло за гроши. А вы собираетесь выйти из дома в половине четвертого – это очень, очень, опасное время! Агасфер недоверчиво поглядел на своего учителя, добровольно взявшего на себя функции телохранителя. Ростом японец был невелик, и едва доставал ему до плеча. Да и могучим телосложением не отличался. М-да, защитничек! Такой, пожалуй, сам нуждается в защите! – Не знаю, стоит ли? – Агасфер поскреб подбородок, подбирая возражения, которые не обидят японца. – А вы подумали о том, как будете возвращаться с пристани один? У каторжанского отребья будет вдвое больше шансов напасть на вас. К тому же я вооружен. – И все же я провожу вас! – В голосе Ямады звучала решимость, и Агасфер понял, что спорить бесполезно. «Ладно, – подумал он. – Ладно, остается надеяться, что бегать он, во всяком случае, умеет. Убежит, если потребуется!» Агасфер завел будильник на три часа ночи и попытался уснуть. Он долго ворочался, и в конце концов забылся беспокойным сном. Японец разбудил его на несколько минут раньше, чем затарахтел будильник. Подняв голову от подушки, Агасфер удивленно заморгал, всматриваясь в своего учителя. Вместо белой хламиды и коротких штанов Ямада нарядился в нечто черное, облегающее – включая колпак до самой шеи, оставивший открытыми только узкую щель для глаз. Из-за правого плеча торчала длинная рукоять меча – тоже черная. «Что ж, для ночного времени он, по крайней мере, отлично замаскировался», – хмыкнул про себя Агасфер. Он быстро надел охотничий костюм, засунул под ремень маузер, рассовал по карманам три запасные обоймы, захватил подаренную ему во Владивостоке новинку – американский карманный электрический фонарь под многообещающим названием «Ever Ready»[89] и вскоре вместе с японцем зашагал по темным улицам поста Александровский. Не прошли они и полпути, как из темноты вынырнули им навстречу четыре тени и загородили дорогу – пришлось остановиться. – Ето хто тута по моей вулице без спросу шляется? – послышался из темноты гнусавый голос. – А ну, публика, карманы выворачивай! Да поживее, коли жить хоцца! Агасфер поднял фонарик и нажал на кнопку, осветив ночных разбойников. От неожиданности те заморгали, прикрывая глаза ладонями. В руках у двоих были короткие дубинки, засверкавшие остриями гвоздей, у третьего за пояс был заткнут топор. Чем был вооружен четвертый, Агасфер разглядеть не успел. Не выключая фонарик, он сунул его под мышку левой руки, а правой достал маузер, решив для острастки пальнуть в воздух. Но не успел: в атаку ринулся японец, до сей поры державшийся чуть позади. Агасфер даже не успел проследить за действиями Ямады. Издав резкий гортанный крик, тот рванулся вперед, замахал руками и ногами. Послышались звучные удары, стоны и вскрики – через несколько мгновений поединок закончился, и путь был свободен. Поменяв фонарь и маузер местами, Агасфер обвел лучом света поле битвы: трое нападавших лежали на земле в разных позах, а четвертый, стоя на четвереньках, ошеломленно пытался понять – кто на него напал и что вообще случилось? – Господин Берг, я не стал убивать этих негодяев, хотя, наверное, стоило бы! Поглядите! – Ямада сунул в луч света дубинку с гвоздями. – Такое оружие наносит страшные раны! Если им его оставить, они могут погнаться за нами или еще за кем-нибудь. Прикажете добить? – Не надо, не надо, Ямада-сан! – торопливо запротестовал Агасфер. – Заберем их дубинки и забросим куда-нибудь подальше – этого будет вполне достаточно! – Раз нельзя убивать – я хотя бы отучу их разбойничать в темноте, – согласился Ямада и снова кинулся вперед. Послышались вопли, хруст костей – Агасфер по звуку понял, что японец сломал кому-то из нападавших руку или ногу. – Путь свободен! – с оттенком торжества произнес японец. – Куда идти дальше? – Вперед, по-моему, – хмыкнул Агасфер. – Здорово это у вас получилось, Ямада-сан! Подозреваю, что подобная техника боя рождена всей этой беготней по стенам и прыжкам, от которых я просыпаюсь каждое утро?