— Ладно, сделай фотографии и поехали обратно в Деар. Завтра выдвинемся и продолжим поиск. А искали они очередную аномалию, о которой сообщили местные. В полугородке-полудеревне Нибо под Деаром появился странный неизвестный зверь, подобных которому никогда в округе не водилось. За последние две недели — десять жертв, все зверски убиты. Местные собрали облаву, не принесшую результатов, кроме двух зазевавшихся охотников, оставшихся без голов. Отчаявшись справиться своими силами, шериф вызвал Тайную Стражу, которая на удивление охотно реагировала на странные происшествия, никогда от них не отмахиваясь. Вот и пришлось специальной оперативной группе выдвинуться из самого Истора на очередной сигнал от испуганных обывателей, зачастую оказывающийя ложным. Оставшись один в своем номере дешевой гостиницы на первом этаже Нэвэн при тусклом желтом свете вонючей керосиновой лампы перечитывал свою рабочую тетрадь с грифом «Совершенно секретно» на обложке. За полтора года в Тайной Страже, сразу после «школы Лигуса», как называли Исторский университет, он уже поучаствовал в расследовании двух десятков дел, неплохой результат для молодого оперативника. Впрочем, для отдела Наследия, как его назвал сам король, живо интересовавшийся подобными происшествиями, это был обычный результат, тем более что действительно серьезными из дел оказались только два — найденная биолаборатория Древних и заговор среди кланов высших вампиров. Остальное так, по мелочи, обычная оперативная текучка. И все это было записано в его рабочей тетради, где записи перемежались фотографиями. С тех пор, как король открыл фабрику фотографических товаров большинство живописцев осталось без работы. Правда, и мороки было много — возиться со стеклянными пластинками в свете красного фонаря, перенося изображение на бумагу, растворы с неприятным луковым запахом, оставляющие желтые пятна на пальцах и одежде. Теперь ученые научного центра Тайной Стражи работали над изобретением пленки, чтобы не было этой мороки со стеклом, курировал проект сам король, знающий толк в технических штучках. Вот фото с дела одного из вампирских гнезд. Нет, характер повреждений жертвы совершенно другой. Похоже, но не то. Тем более там был четко выраженный магический след, оставленный тварью, не успевшей перекинуться. Нэвэн перелистал страницы. Да, похоже на оборотня, но опять не то. Это волколак из Арзунских степей. Долго загоняли его до лежбища, наконец взяли логово, там была еще самка с щенками. Пришлось всех уничтожить вакуумной гранатой, чтобы избежать жертв среди своих сотрудников при штурме. Да, Древние наделали дел, результаты их «генетических экспериментов», по выражению короля, еще долго будут сказываться. Накопление мутаций и усиленная поломка генов у таких вот тварей зачастую вели к безумию и необузданной жажде убийства. Вот и приходилось либо социализовывать искуственно выведенных разумных, либо содержать под замком в лечебницах и вивариях, либо уничтожать тех, кого бесполезно было лечить от жажды крови, кто один раз уже попробовал ее вкус и не собирался на этом останавливаться. Что же тут за такая тварь? Неуловимая, опасная, магически нейтральная или разумная и магически одаренная? Надо будет Эйину посоветовать перетряхнуть местных шаманов. Хотя он и сам знает, он старше и у него опыт побольше будет, его еще дед, сам герцог Ферлаг, соратник короля, учил, когда жив был. Нэвэн погасил лампу, и заворочался на кровати, пытаясь разгрузить голову от лишних мыслей, мешающих заснуть, а то все волколаки в возбужденном сознании мерещатся. Завтра, все завтра… — И вы совсем ничего не видели? — Эйин выспрашивал очередного свидетеля, почтенного человека, лавочника, держащего единственную в Нибо на всю округу булочную. В качестве бонуса здесь агентам перепал большой белый каравай, ароматнейший, источающий такой запах, что даже у сытого вызывал обильное выделение слюны и желание немедленно засунуть в рот воздушный кусок хлеба с восхитительной румяной корочкой. — Нет, милорд, никак нет! Только мелькнуло что-то, очень быстро значит, как будто обезьяна прыгнула, и грохот по крыше, а потом ничего, — в растерянности развел руками булочник. — Вы знаете, как прыгает обезьяна? — заинтересовался Эйин. — Откуда? — Так у нашего вон отставного моряка, Хари, есть ручная. Привез из-за морей. Эйин вздохнул. Теперь придется проверить еще и обезьяну. Ничего, совсем ничего. Трупы, следы когтей и мощных лап — и все. — Так может это она и была? — с надеждой спросил Эйин. — Да ну, что вы, милорд! — замахал руками лавочник. — Она у него маленькая, с кошку размером, хоть и ловкая зараза, а это было что-то огромное, больше человека, и достаточно тяжелое, грохот по крыше был сильный… — Тьфу ты, — сплюнул с досады Эйин. И эта версия пролетела мимо. Он проводил задумчивым взглядом деревенского дурачка с откровенно дебильным лицом. — А этот не видел ничего? — Кто? Муму что-ли? — лавочник посмотрел в направлении взгляда Эйина. — Да он же полный идиот. Даже говорить не может, поэтому его Муму и прозвали. Бессмысленный взгляд дурачка и струйка слюны, свисающая из его уголка рта лишь подтверждали слова лавочника. Да, номер дохлый. — Собираемся, — Эйин махнул рукой группе, опершись на стенку фургона. — К дахакам? — Нэвэн посмотрел на начальника. — К ним, — поморщился Эйин. — Потолкуем с их вождем и шаманом. Племя дахаков, давно сменившее кочевой образ жизни на оседлый, уже переняло привычки белых гравийцев. Стойбище больше напоминало обычное гравийское село, добротные деревянные дома вместо традиционных индейских хижин, аккуратные заросшие по бокам плодовыми деревьями сельские улочки, а уж про домашний скот и говорить не приходилось. Один экземпляр этого парнокопытного скота разлегся в проселочной пыли прямо перед домом вождя, преградив им путь. — Сколько бекона пропадает, — задумчиво сказал Нэвэн, глядя на огромную тушу. — Ага, — задумчиво ответил Эйин, прикидывая, куда пнуть свинью так, чтобы не сильно испачкать начищенный до блеска с утра форменный сапог. Свинья словно прочитав его мысли оторвала голову от земли, с презрением осмотрела заплывшими глазками Эйина с ног до головы и опять опустила голову в пыль. — Отойди, сейчас будет шоу, — Нэвэн прицелился в ляжку свиньи и с его пальцев сорвалась маленькая молния. Свиная туша, визжа как баньши, с неожиданным проворством вскочила на четыре кости и ломанулась как еще тот тебе паровоз, не разбирая дороги. — А в колокольчик позвонить не могли? — на крыльцо вышел высокий седой мужчина, одетый по-гравийски. — Приветствую тебя, великий вождь Уонэхтон! — напыщенно сказал Эйин. — Да будут дни твои… — Короче, чужеземец. Слова оставь для ваших лживых книжонок про нас. Нэвэн, стоящий чуть позади, расхохотался. — Ну попробовать-то стоило, — невозмутимо ответил ничуть не смутившийся Эйин. — Пойдемте в дом. Знаю я, что привело вас сюда. В доме у вождя практически ничто не напоминало о его индейском происхождении. Только что несколько пылесборников из перьев, висевших на стенах, которые можно было купить в местной лавке, да пара скрещенных томагавков на стене у камина. Остальное, ритуальное и священное, видимо, лежало в других комнатах, куда чужаков не пускали. — По этому зверю ничего сказать не могу. К стыду своему, наши следопыты так ничего и не выяснили. Да и не тревожит он наше стойбище. Только деревню бледнолицых. — Вот как, — задумчиво произнес Эйин. — Так. Ищите его там. — Ну хоть с шаманом вашего племени мы можем поговорить? — Ну если великий говорящий с духами Канги еще не накурился, — Уонэхтон бросил взгляд на настенные раскрашенные жестяные часы с кукушкой. — Можете. Эйин с Нэвэном с огромным трудом ухитрились не заржать во весь голос. А вождь-то дядька не промах! — Так что господа Стражи, не смею вас больше задерживать, — спокойно завершил беседу вождь. Господа Стражи раскланялись и вышли из дома, спустившись по деревянному крыльцу на улицу. — Почему у меня такое чувство, что нам дипломатично дали пинок под зад? — Эйин остановился посреди улицы. — Потому что нам дипломатично дали пинок под зад, — осклабился Нэвэн. — Ну что, двинули к местному наркоману? — Пошли, попробуем. Сейчас у кого-нибудь дорогу спрошу. А, хотя бы вот у него, — Эйин поймал за руку пробегавшего мимо чумазого мальчишку. — Эй, где тут ваш шаман живет? В жилище шамана напротив все подчеркивало местный колорит. Весь шаманский трэш вроде сушеных вороньих лап или всякой погребень-травы и корешков свисал со стен потолка, валялся живописными кучами дерьма на полу, в общем что-то среднее между бомжатником и помойкой. И запашок соответствующий… — Ща блевану, — Эйин, войдя за порог остановился, как от удара под дых. Да, амбре было круче, чем в деревенском сортире. — Не принимаю! — крикнула куча грязных тряпок из угла. — О великий говорящий с духами Канги… Куча тряпок оказалась вонючим грязным старикашкой, от которого перехватило дыхание еще больше, заставив желудок больно сжаться в рвотном позыве. Брэнд у него что ли такой? — Мусора, что ли? — старикашка подслеповато прищурил один глаз. — Ага, — невозмутимо подтвердил Эйин. Шаман прошелся вокруг, осматривая гостей. — Один, я вижу, маг, — оглядел он Нэвина с ног до головы. — И что пришли? — У нас есть вопросы… — К великому Канги-ворону, повелителю духов, не приходят просто так, — прервал старикашка, театрально воздев грязный с огромным нестриженым ногтем палец. Ну явно, наблатыкался на приезжих гравийцах, желающих узнать свою судьбу или что-нибудь из не слишком запретной магии типа приворота сотворить за хорошую цену. Надо же шаману на что-то дурь брать? — А у великого Канги-ворона лицензия Тайной Стражи на магические ритуалы есть? — спокойно спросил Эйин. — Ох, не те ты вопросы задаешь, бледнолицый. Есть. — Ну тогда вот наше скромное подношение, — Эйин подал шаману довольно объемистый пакет забойной шмали, конфискованной у торговца наркотой в Исторе. В королевстве наркотики были поставлены вне закона, ну только для индейских шаманов было сделано исключение лично распоряжением Сержа. Организованная банда мистиков-травокуров обычных наркоманов к себе не подпускала, самим дури мало. — Подношение действительно скромное, — шаман достал из пакета щепотку травы и растерев пальцами понюхал. При этом его глаза подозрительно заблестели. — Ну что же, присаживайтесь, Стражи. Великий Канги говорить с духами будет. Судя по размеру сооружаемого шаманом косяка, вызываемых духов должна была быть целая рота, если не батальон. Шаман запалил косяк, зажегши огонек на мизинце — дешевый магический трюк, неизменно произодивший впечатление на лохов-немагов и начал монотонно что-то бубнить, раскачиваясь взад-вперед. С каждой затяжкой амплитуда колебаний становилась все больше и больше. Затем издал крик, похожий на крик ворона, от которого Нэйвин аж вздрогнул. — Зло пришло в наш мир, большое зло! — с надрывом начал загробным голосом говорить шаман. — Нет, нет! Шаман побагровел и начал биться в корчах. Что-то это не слишком походило на наркотический транс. — Вроде чистая шмаль была, без подмеса, — недоуменно произнес Эйин, глядя на бьющегося на земляном полу старикашку. — Нет! — опять проорал шаман, и тут его голова взорвалась, окатив содержимым Эйина и Нэвэна. — Б…дь, бегом отсюда, — заорал Нэвэн и выволок Эйина за рукав наружу. — Что это было? — потрясенно спросил Эйин, поднимаясь с земли и вытирая лицо от серо-красных брызгов. — Не знаю. Я почувствовал сильную ментальную атаку, как будто ее провел кто-то из архимагов. Целью был шаман. Но то, что пошло дальше… — Нэйвин щелчком сбил прилипший комочек мозгового вещества шамана с груди. — Хорошо, что мы траву не курим, — Эйин отряхивал штаны от пыли. — Она явно вредна для здоровья, как доказал шаман своим хреновым примером. Черт, всю одежду теперь менять…