Лео словно читает мои мысли. Снимает перчатки и направляется к умывальнику в туалет — у стюардесс тут, оказывается, есть собственный. — Лея, — зовёт меня. — Ты не могла бы принести мой свитер? Он в сумке… в багажном отсеке. — Я знаю, принесу, — обещаю ему. Глава двадцать пятая. Connection Velvet Moon — Catch the Wave Пока бегу по поручению, думаю, ну что же ему теперь в свитере вариться? Пора возвращать предусмотрительному парню его футболку. Но в туалете занято, и я не теряюсь — решаю переодеться в своём кресле. И пока раздеваюсь, смотрю по сторонам, чтобы не было любопытных: вокруг всё как обычно — Кэрол в трансе, Пайпер жуёт. — Ты не видела стюардессу? — спрашивает меня. — Что за бездельницы? Где они вечно пропадают? — Занимаются сексом, — говорю ей. — С этим парнем, — киваю на кресло у окна, — который любит математику — он принимает всех. Алгоритмически-феерическое соитие — уникальный опыт. ТАКОЕ! Случается только раз в жизни. Я сейчас иду на второй заход, надо переодеться. Натянув свою футболку, встречаюсь взглядом с Пайпер и осознаю, что эта дама шуток вообще не понимает. — Очередь большая, — предупреждаю. — Тебе занять? Пайпер принимается исступлённо кашлять — поперхнулась, наверное. Не хочу быть виновницей её преждевременной смерти — подскакиваю и луплю её между лопаток: — Ну же, ну! Ты что? Кэрол, естественно, просыпается: — Ты, деточка, беги-беги, я тут позабочусь! Занимай очередь на троих! — хохочет. Ну вот! Приятно же иметь дело с нескучными людьми, так ведь? Но я думаю, а вдруг он побрезгует нестиранной футболкой после меня? Ну кто я ему? Всякое же может быть… и люди бывают очень разными. Достаю его сумку из багажника, Пайпер таращит на меня глаза. — Что? Он сам попросил! Сказал тут ещё должно быть с десяток презервативов. Пайпер нервно отворачивается, а я раскрываю сумку. Его свитер лежит прямо сверху — мягкая шерсть тончайшей вязки — кашемир, кажется. Он такой приятный, что я даже прижимаюсь к нему щекой. И пахнет вкусно. Вдруг замечаю портмоне. Я знаю, что не имею права это делать, но соблазн превосходит все мыслимые и немыслимые усилия сдержаться. Внутри сразу вижу то, что хотела увидеть. На фото темноволосая женщина с ребёнком на руках. Девочка совсем кроха ещё, натягивает на лицо шапочку с огромным розовым цветком, спрятав под ней глаза и носик. Фото сделано в спальне — на заднем плане спинка большой кровати. Супружеской. — Слушай, — показываю Лео не только свитер, но и его же футболку, — не знаю, насколько это уместно… — Самое время! — почти выдёргивает её из моих рук. Лео торопливо расстёгивает рубашку, снимает её и запихивает в мусорный контейнер. Его тело красиво, хоть и в шрамах. Нет, не так: его тело прекрасно. Никого более совершенного я ещё не видела. Эти шрамы, их сразу же начинаешь ненавидеть и мечтать о магии. О таком волшебном средстве в твоей ладони, рассыпающем звёздную пыль, которое одним штрихом вылечило бы их, стёрло, вернуло его духовно и физически в точку «до» всех тех ужасов, которые с ним произошли. Опомниться удаётся, только когда он вздрагивает от прикосновения и замирает в позе «сейчас буду надевать футболку». — Прости, — говорю, прикусив от злости на себя губу. — Захотелось потрогать. — Трогай, я не против. Никогда раньше не видела шрамов? — Лео, я видела такое, что тебе и не приснится… но не на таком красивом теле. Это, — тычу пальцем в самую длинную и широкую полосу на его талии, — неправильно! Несправедливо! Нечестно! Горько и больно! — Это давно в прошлом! — восклицает с улыбкой, собрав свои красивые брови «домиком». — Уже почти отболело и забылось. — Да уж, и в память о той боли твоя сумка, которая всегда с тобой, набита обезболивающими и бандажами. Лео не комментирует мои наблюдения, завершает процесс переодевания, натянув на себя мою-свою футболку: — Спасибо, что присмотрела за ней, — улыбается. — Теперь она пахнет не средством для стирки, а женщиной. Очень красивой и очень молодой! — подмигивает, и в ту же секунду я забываю о его шрамах. Лео умывается, Клэр занимается уборкой, Париса прикладывает новорожденного к груди. — Как назовёшь? — спрашиваю. — Не знаю. Муж никак не может выбрать. — Я ему помогу. Нам однозначно нужно что-нибудь связанное с полётами и небесами… — хмурюсь, раздумывая. Затем лезу в сеть в поисках идей. — Вот! Нашла: Орайон — «свет небес» с древнегреческого. Но знаешь, мне нравится Матиас. Я бы точно назвала его Матиас. — Что означает Матиас? — Подарок Бога. — Матиас — красивое имя. Так зовут моего мужа! — широко улыбаясь, одобряет Клэр. — Пусть будет подарок Бога! — сияет мама Гаданфара и Матиаса. - А твой муж? Он не будет против греческого имени? — спрашиваю. Ну, у них же строго там всё — полное повиновение супругу и всё такое. — Я скажу ему, что ребёнка нарёк командир самолёта! — Идёт, — подмигиваю ей. — Слушай, — вдруг обращается ко мне новоявленная мама. — Как тебя зовут? — Лея. Руку не протягиваю — держи ребёнка крепко. — Меня зовут Париса. — Я уже в курсе, — напоминаю. — Париса — иранское имя. Моя мать родила меня на корабле, капитаном которого был иранец. Он и назвал меня. — О! Так у вас это семейное! — восклицаю. — Погоди, дослушай! — она всё-таки отнимает одну руку от ребёнка и кладёт её на моё предплечье. — Моя мама всю жизнь помнила того капитана, он был очень хорошим мужчиной. И очень красивым. Он дал ей кое-что на удачу, — тут она тянется к своей шее, долго копается в слоях одежды и в итоге стягивает с себя цепочку с довольно массивной круглой подвеской. Протягивает мне, — вот возьми. Я рассматриваю вещицу, то ли медальон, то ли монету. Золото, потемневшее от времени. Приглядываюсь внимательнее и вижу завораживающее изображение звезды. — Мы называем её Байт Аль Джаузза… — тихо отзывается Париса, плавно, с подчёркнутой женственностью покачивая головой. — Байт Аль Джаузза… — пробую на языке и необъяснимо радуюсь, причём так, что даже покрываюсь мурашками. — Тот капитан сказал моей матери: «Это для твоей дочери. Пусть, когда придёт время, она выйдет замуж по любви». И знаешь, что? В день, когда мне исполнилось пятнадцать, моя мать подарила мне его. В тот же год я встретила моего льва — Гаданфара, и на следующий год вышла за него. По любви. От этой любви у нас родилось трое детей — все сыновья. И я хочу отдать Байт Аль Джаузза тебе. Лео замер и неотрывно на нас смотрит. — Спасибо, конечно, — благодарю. — Но такую ценную семейную вещь отдавать мне — случайному попутчику…, наверное, не стоит. — Не случайному. Ты спасла жизнь моему сыну. Аллах послал тебя в самый правильный час. И тебе Байт Аль Джаузза нужнее, я знаю. Выйдешь в этом году замуж. По любви. Я зажимаю монету со звездой в руке и понимаю, что она действительно моя — словно давно меня искала, и вот, нашла. — Она принесла счастье многим женщинам, — очень мягко заверяет меня Париса, забавно покачивая головой. — Сделает счастливой и тебя. Он будет крепко тебя любить, больше жизни. А от такой любви всегда рождаются здоровые дети. В этот момент Лео закрывает глаза и тут же прячет лицо рукой. Что с ним? — Лео? Тебе плохо? — Идите уже, вам двоим нужен отдых! — вскидывается Клэр. — Дальше мы сами. — Два часа не вставать! — строго напоминает Лео обеим. — Да босс, мы поняли! Не тревожься! — заверяет его Клэр, с улыбкой выпихивая нас обоих за дверь. И пока мы идём по маршруту, Лео таинственным тоном произносит: