— Ты другое дело. А он мне никто. Для меня он человек, который любит причинять боль и продолжает это делать, — цежу я. — Не всем везёт в жизни, Мишель. У меня есть ты, а у него только чувство вины… — О-о-о, да хватит его защищать, Ник! Ты просто боишься признаться себе в том, что если отпустишь его, то и прошлое тоже. Ты опасаешься, что у тебя не будет шанса спрятаться за ним, прикрываешься тем, что это всё правильно. Ни черта это неправильно, Николас. Это страшно и больно. Вы даже не думаете о тех, кто вас любит. Вы думаете только о своей теме и о том, как бы стать ещё привлекательнее в глазах извращенцев. Я не собираюсь уважать Эла по твоему приказу. Думай, как знаешь, Ник. Это моё последнее слово, — поднимаюсь с кровати и направляюсь в ванную. С грохотом закрываю дверь и, злясь, подхожу к раковине. Мне плевать на то, что произошло в жизни у другого человека. Мне важнее то, что случилось с Ником и со мной. Только так. Я не намерена ругаться из-за этого мужчины. Я устала и свидания не получила, а только очередную ссору. Снимаю с себя платье и забираюсь под душ. Сейчас я ожидаю, что Ник придёт и сгладит инцидент, но его нет. Как можно быть таким? После стольких дней, пока он работал и не мог найти для меня времени, теперь поступает вот так, показывая характер. Хорошо, я тоже его покажу. Чёрт, я не могу совладать ни со своими эмоциями, ни с мыслями. Меня безумно обижает то, как поступил Николас. Ему важнее прошлое и его тема, чем наши отношения. Я вижу это так. Заматываюсь в полотенце и выхожу из ванной. Николаса нет. Шлёпаю по коридору и вижу свет, исходящий из комнаты с собаками. Его голос. Он извиняется перед ними за то, что сорвался из-за меня. Из-за меня! Не из-за того, что решил за меня и моё отношение к насилию, а из-за моего характера! Фыркая, разворачиваюсь и ложусь одна в постель. Меня бесит то, что Ник так со мной обращается сейчас. Эти эмоции и чувства внутри меня такие острые… они странные. Разумом я понимаю, что слишком близко принимаю всё к сердцу, но поделать ничего не могу. Так и засыпаю одна, а когда открываю глаза по будильнику на телефоне, лежащему на тумбочке, хотя я не помню, как клала его туда, не чувствую Ника рядом. Он спал здесь, подушка ещё тёплая, но даже не захотел остаться рядом со мной, чтобы поцеловать утром. Обида со вчерашнего дня не улеглась. Она превратилась в назойливый стук в висках и приступ отвращения ко всему. Переодеваюсь во вчерашнюю одежду и заимствую бельё из коллекции Ника в гардеробной. Складываю свои вещи в рюкзак, лежащий на полу в спальне, и выхожу в коридор. Аромат кофе и тостов приводит к бунту в моём желудке. Чёрт, меня так бесит обстановка, словно ничего не случилось. Даже Николас, одетый в рубашку и брюки, читает, как обычно, новости в планшете. — Доброе утро, мисс Пейн. Что вы желаете на завтрак? — Натянуто улыбается мне Кирк, замечая меня первым. А этот… этот наглец, даже головы не поднимает, делая вид, что очень увлечён тем, что там написано. — Доброе. Ничего. Только воду, пожалуйста. Где ключи от моей машины, мне нужно ехать? — Озлобленно говорю я, обращаясь уже к Николасу. Кирк скрывается в кухне, понимая, что обстановка крайне неприятная. Николас пододвигает ко мне ключи, которые лежали на столе. Хватаю их и даже не дожидаясь бокала воды, разворачиваюсь и ухожу. Просто беру и ухожу, а ему всё равно. Он даже никак не реагирует, пока я жду лифт. Оборачиваюсь к гостиной, и ничего… ничего, чёрт возьми! Ладно. Мне хочется так крикнуть, что раз Николас выбрал своего Эла, то пошли они все куда подальше, и чтобы он больше никогда ко мне не подходил! Никогда в моей проклятой жизни! Но я сдерживаюсь, хотя слова так и крутятся на языке. Нет, я не поступлю так глупо. Раз Николас хочет холодной войны, он её получит! Я не сдамся. Тридцать первый вдох Весь день от Николаса нет ни сообщений, ни звонков. Только девочки звонили и спрашивали, когда мы сможем встретиться, и я сказала, что как только у меня будет немного свободного времени, сообщу. От бесконечных переживаний, оттого что мы так глупо поссорились из-за абсолютно ненужного человека, по крайней мере, в моей жизни, меня жутко подташнивает, и я вся на нервах, но постоянно улыбаюсь и стараюсь держаться перед клиентами на высоте. Провожу две сложные для меня съёмки в дыму и душной обстановке. Направляюсь в ближайшее кафе, чтобы немного проветриться перед третьей съёмкой, обдумывая, как мне действовать дальше: продолжать холодную войну с Ником или плюнуть на это, потому что я безумно по нему скучаю. На меня давят неприятные эмоции и недопонимание между нами. Но ведь клуб для него остался позади, и это уже не так важно, да и я обойдусь знакомством с одним его другом, Райли. Он хотя бы нравится мне в большинстве случаев. Но мои мысли постоянно крутятся вокруг злополучного Эла и того, что рассказал мне вчера Николас. Я не знаю, как можно довести человека до суицида из-за отношений. Это глупо. Правда, глупо и очень эгоистично. Манипулировать собственной жизнью ради того, чтобы человек, которому ты не нужна, был рядом — безумие и идиотизм. А что дальше? Вот получилось всё. Он с тобой, но превращается в робота, а потом в того, кто ненавидит тебя за свою сломанную жизнь и потерянное время. Разве это счастье? Разве это любовь? Нет. Это насилие над человеком. Даже если больно и любовь безответная, то любовь это, когда ты хочешь счастья другому человеку, даже если он останется с другой. Нельзя вынуждать человека любить тебя. Нельзя заставить. Это бесчеловечно. Но если в случае с Ником Зарина была очень эгоистичной сукой, то в случае с Элом… он, по словам Николаса, любил эту девушку. Только какой смысл расставаться навсегда и уходить, убеждая любимую в том, что это конец? Да, мы с Ником тоже причиняли и продолжаем причинять друг другу боль. Он так же хотел уйти от меня, но не смог. В этом всё дело. Если ты любишь, по-настоящему любишь, то через какое-то время больше не в силах дышать без другого человека. Это взаимопритяжение. Это чудовищная боль. Это кошмар. Я не понимаю, почему мы, люди, поступаем именно так. Правда, я даже свои поступки порой объяснить не могу, ведь если не слушать эмоции, то многого можно избежать. А с другой стороны, без эмоций это уже не жизнь. В моей сумке звонит мобильный, и я, допивая томатный сок в кафе, достаю его. Хмурясь, отвечаю на звонок. — Тейра? — Она за всё время после смерти отца не звонила мне ни разу. Мы встречаемся только у Ллойдов, а сейчас звонок от неё меня пугает. — Привет, Миша. Как дела? — Весело интересуется она. Облегчённо вздыхаю, понимая, что это всего лишь звонок сестры к сестре. Нечто новое, на самом деле, для меня и для неё. — Привет. Я на работе, вышла пообедать. Как у тебя дела? Всё в порядке? — Спрашиваю её. — Да. Я просто так звоню. Адам нашёл для меня дополнительные курсы по иностранным языкам, со следующей недели буду изучать китайский. Он интересный. — Вау, китайский. Планируешь туда переехать? — Нет, конечно, нет. Но хочу попробовать подрабатывать в университете переводчиком, Адам обещал меня устроить в свою компанию на стажировку, — смеётся Тейра. Я удивлена таким новостям. Тейра всегда была из тех избалованных детей, которые не желали ни учиться, ни следовать правилам, а только развлекаться, что она успешно и делала, как и тратила отцовские деньги. А сейчас слышать подобное… я горжусь ей. Очень горжусь. — Прекрасные планы на будущее. Не бойся пробовать что-то новое, — произношу я. — Ага. Ты, когда к нам приедешь? Я бы хотела обсудить с тобой дальнейшие планы на обучение. Адам сказал, что мне следует уже начинать подбирать для себя университет или колледж. А ты моя сестра… в общем, я хочу с тобой поболтать о будущем и всё в таком духе, — Тейра мнётся, опасаясь моего отказа, ведь и это для нас впервые. Она просит меня быть сестрой, участвующей в её жизни. Это согревает моё сердце. Боже, у меня же сестра есть, и я за неё в ответе. — Хм, я постараюсь сегодня, хорошо? Я закончу, правда, поздно… — Ничего. Я ложусь не раньше полуночи, смотрю сериалы с Кэйтлин или одна, — быстро перебивает она меня. — Я позвоню тебе сегодня, как закончу работу. — Отлично. Я буду тебя ждать. Сегодня. До встречи, Миша, я жду тебя, — сестра повторяет это несколько раз, наверное, волнуется, и я не виню её. Улыбаясь, прощаюсь с ней и бросаю телефон обратно в сумку. Возвращаюсь обратно на работу, болтаю о глупостях с Линдой, пока не приходит время съёмки. Пока я фотографирую влюблённую пару, снова вспоминаю о Нике. У нас, действительно, нет совместных фотографий, исключая ту, что была сделана и использована против нас, как и вторая, в газете, но там было написано: «Николас Холд и его давняя знакомая Мишель Пейн, обанкротившаяся после смерти своего отца». Последние слова коробили ещё в тот момент, когда я это увидела, а Ник просто махнул рукой, советуя не принимать всё близко к сердцу, это же «Канадский вестник». Давняя знакомая… это меня тогда не особо оскорбило, а вот сейчас, думая об этом, хочется натыкать везде наши фотографии и доказать, что я не знакомая и особенно не давняя. Я его настоящая девушка, о чём он, правда, забывает с заметной регулярностью. Если до разговора с сестрой я ещё была готова сделать первый шаг и пойти на уступки, вычеркнув из жизни вчерашний инцидент, то сейчас снова завожусь. Меня злит тот факт, что Ник не желает сам делать первый шаг, а я устала делать их постоянно. Он всё равно не ценит этого и, наверное, не будет ценить. Так какая разница. Неторопливо собираю фоны, убираюсь в студии, выключаю свет и прощаюсь с Линдой. Забираю свои деньги и выхожу на улицу. Ищу в сумке мобильный, чтобы позвонить Тейре и сказать, что выезжаю к ним, как вдруг очень знакомый аромат одеколона доносится до меня ночным ветерком. Резко вскидываю голову и вижу наглого, усмехающегося Николаса, облокотившегося о мою машину. И мне бы обрадоваться тому, что вот он первый шаг от Ника. Вот, он это сделал, но нет, мои упрямство, обида, ревность к его сомнительному другу и отвратительный характер берут своё. — Надо же, а я думала, ты уже поскакал к своему закадычному любовнику Элу, — язвительно произношу, обходя Николаса и доставая ключи от машины. — Это ребячество, Мишель. Ты ведёшь себя, как маленькая девочка, надувшаяся из-за не доставшегося тебе пряника, — летит мне в спину, и я зло сцепляю зубы. — Вот, ты сам признал, что пряники мне никогда не достаются, только кнуты, — фыркаю и открываю машину, нажав на кнопку. — Мишель, это, действительно, уже слишком глупо даже для тебя, — цокает он. — Я здесь. Я приехал за тобой после работы, после долгого и сложного дня, и ещё хочу тебя видеть. Это тебе ни о чём не говорит? — Зачем ты приехал, Ник? — Оборачиваясь, интересуюсь я, а в глубине души надеюсь, что моя обида, действительно, глупая, и сейчас момент примирения без воспоминаний и его прошлого. — Чтобы обсудить тот конфликт, который тянется со вчерашнего дня. Это нужно решить и немедленно, — в ответ лишь горько усмехаюсь и качаю головой. Вот. Ему не важна я сейчас, а только ЕГО желание заставить меня принять ЕГО сторону, и никак иначе. — Что ж, раз только за этим, то у меня другие планы. И ты в них сегодня не входишь, — разворачиваюсь и открываю дверь машины, но Ник хватает меня за локоть и хлопает дверцей прямо перед носом. Рывком разворачивает к себе и с яростью стискивает мои плечи. До боли. — Я. Всегда. Вхожу. В твои. Планы. Запомнила, Мишель? Я тебе не мальчик, чтобы носиться за тобой по городу и умолять о чём-то. В данный момент ты меня так жутко злишь, что если не прекратишь своё безобразное шоу, то мне придётся тоже устроить для твоих коллег что-то подобное. Положу тебя на колени и отлуплю при всех, чтобы неповадно было превращать меня в слюнтяя, ясно? — Рычит он. — И это всё из-за него? Ты так со мной говоришь, так обращаешься из-за Эла? Вот… вот почему я так себя веду. Он у тебя на первом месте. У тебя всё что угодно на первом месте, но только не я. Я не просила тебя знакомить меня с этим человеком, и ты знал, как я отношусь к подобному. Я тебя не просила об этом, а теперь отлично увидела, что своё прошлое ты ставишь на первое место, как и раньше. Так уж прости, Николас, но свою жизнь я тоже не на помойке нашла, чтобы ты унижал и оскорблял меня из-за какого-то подонка, — дёргаюсь в его руках и вырываюсь. Я вижу, как Ник сжимает руки в кулаки, и в его глазах кипит ярость. Это же надо… я в ужасе оттого, что он, действительно, больше волнуется о том, приму ли я Эла, чем приму ли его самого после всего, что он сделал со мной. Это страшно. — Когда ты услышишь меня, скажи, Мишель? Когда? Ты миллион раз твердила мне — нужно отпускать прошлое, нужно прощать тех, кто причинял боль, потому что это мешает жить дальше. И что ты делаешь сейчас, м-м-м? — Он наступает на меня, а я прижимаюсь к машине. — Ты застряла в той ночи, а я хочу двигаться дальше и не с кем-то другим, а с тобой. Тебе этого мало? Мало того, что я простил… простил ради тебя и нашего будущего настоящего ублюдка, который изводил меня всё детство. Мне было сложно, очень сложно это сделать. Но я закрыл эту дверь и не желаю больше туда возвращаться. А именно ты сейчас толкаешь меня обратно. У тебя серьёзные проблемы с прошлым, Мишель, и это ты ставишь его на первое место, а не я. Ты застряла в той ночи. Она будет изъедать тебя, как и меня изъедало моё детство, но я уже вырос. Ты многому меня научила, но сама не желаешь следовать своим же постулатам. Так как это называется? Не ложь? Не обман прямо мне в лицо? Пока ты не отпустишь ту ночь и прошлое, ты никогда не сможешь жить дальше. И себе ты помочь не даёшь, потому что упрямишься, зациклилась на моей боли. Это моя, Мишель. Не твоя, а моя. Ты не излечилась ни в ту ночь, когда мы повторили сессию, ни сейчас. Ты изводишь себя этой болью и возвращаешься к ней постоянно. Не я, а ты. Так кто из нас сейчас не ставит наши отношения на первое место, а только свои воспоминания? Ты или я? Ты не даёшь нам двигаться дальше, Мишель, — голос Ника затихает. Он с такой болью смотрит в мои глаза, что сердце начинает покалывать от раскаяния. — Крошка, ты не хочешь её отпускать, потому что тогда и тебе незачем будет прятаться и списывать на что-то свои импульсивные, порой пугающие меня поступки. Я это прошёл. Ты научила меня прощаться с тем, что мне не нужно, и что не позволяет мне быть твоим. И вот я твой. А ты моя ли? Или тебе удобнее и комфортнее жить в темноте одной, иногда выходить на свет ко мне, который именно ты и создала, а потом вновь исчезать, потому что страх намного сильнее, чем ты думала? — Его ладонь ложится на мою щеку. Мягкое нежное прикосновение, и я всё понимаю, о чём говорит Ник. Вероятно, это, действительно, так. Ведь той ночью и мой отец был жив, и я была другой, и всё вокруг меня не было таким опасным и одновременно любимым до боли. — И для этого мне нужно принять Эла? — Шепчу я. — Нет, я не заставляю тебя принять его, но прошу посмотреть в его глаза и простить за то, что он стал косвенной причиной твоих страданий. Ты это должна решить не для меня, а для себя. Поверь мне, Мишель, тебе станет легче, — он потирает мой подбородок, вызывая в душе ещё большую любовь к нему. Смотрю в его глаза и киваю. — Хорошо, я постараюсь это сделать. Я… это сложно. Я не знаю, почему так остро реагирую на Эла. Наверное, я на него переложила всю вину событий той ночи и их последствий. Не себя виню, не тебя, а его. Я… — Крошка, я всё понимаю. Я же знаю тебя, — Ник ласково целует меня в лоб и обнимает. Мои руки крепко обхватывают его талию, и я прижимаюсь к его плечу. — Прости меня, я просто думала, что он для тебя так важен, что ты готов разорвать все отношения со мной, только бы Эл остался в твоей жизни, — шепчу я. — Мишель, ты ревнуешь меня к мужчине? Это очень смешно. Дело не в Эле, а в нас с тобой. Я хочу двигаться дальше, крошка. Ты готова идти со мной? — Ник немного отодвигается от меня, заглядывая в мои глаза. — Да, готова. Другого я для себя не хочу, — тихо произношу. — Мы сможем решить эту проблему сегодня, потому что она слишком затянулась? — Сегодня? То есть сегодня мы снова встретимся с ним в ресторане… — Нет. Он пришёл к нам вчера. Сегодня наша очередь. Мы поедем в клуб, где Эл находится в данный момент, — перебивает меня Николас. — В клуб? Ты… тебе туда… ты… Боже, ты хочешь провести сессию? — Выдавливаю из себя. — Нет. Я хочу уйти оттуда вместе с тобой, когда тебе станет легче и ты отпустишь прошлое. Оставь его там, Мишель. В этом месте. А я бы хотел забрать из своей комнаты кое-какие вещи, которые для меня являются очень приятными воспоминаниями: тот стек, возбуждающий тебя, и остальное. Ты поедешь со мной туда? — Вот и пришло время посмотреть правде в глаза. Как долго я от неё бегала, но прошлое так просто не исчезает из памяти. Ему нужно помочь это сделать, и я устала от него. Я хочу новую жизнь. Нашу. — Поеду. Прямо сейчас? — решительно киваю я. — Да. — Хорошо, только моя машина… — Майкл займётся ей, не волнуйся, — Николас обнимает меня за талию и забирает из рук ключи от машины, как и мои вещи. Он прижимает меня к себе и ведёт к своему автомобилю. — Это будет сложно. Это очень прочная нить, которую тебе придётся разорвать в одиночку, Мишель. Я этого сделать не могу, как и ты не могла сделать того же для меня. Это внутри. Это глубже. Но пока ты не сделаешь этого, легче не станет. Ты сама меня этому научила. Ты подарила мне новый шанс жить и дышать, крошка. И я хочу подарить тебе то же самое. Пусть та боль останется позади нас, а не внутри, — Ник целует меня в висок и, открывая дверь, помогает забраться в машину.