— Да ну, зачем, — стоял на своём Руслан, — мы уже сколько дней воюем? И на мне до сих пор ни царапины. — Вечно везти не может, — сказал Олег, проходя по комнате, — любая пуля может стать последней. Знал бы ты, сколько раз в меня стреляли, особенно по ногам. Раздался писк, и на двери в другом конце комнаты начала мигать красная лампочка. — Что это? — О, нет, — ответил Олег, — только этого не хватало. Мощный взрыв разнёс дверь в щепки. Не успело облако дыма и пыли рассеяться, как в комнату вбежали трое солдат. Олег открыл огонь, но несколько пуль попали по нему, больно ударив — костюм разрядился почти полностью и защищал очень неважно. Они пошли дальше. Снаружи слышались отголоски уличных боёв. Олег всё задумывался, как повстанцы до сих пор не сошли с ума от всего этого. И, кажется, он нашёл ответ. Постоянная смена обстановки. Вот что не даёт свихнуться. Движение — это жизнь, не зря же так говорят. Вот интересно, почему же некоторые получают удовольствие от всего этого? Сергей, например. Он уже и забыл, наверное, как жить без войны. Главное — чтобы он только не забыл себя. А ведь они все росли в этом дерьме, и даже не помнят другой жизни. Даже если бы хотели вспомнить, не смогли бы, они просто её не видели. Руслан лет с десяти рос уже в таких условиях. Трудно даже представить, каково это — так жить: не смотреть по телевизору детские передачи, не играть во дворе с другими детьми, не ходить в школу, не гулять на вечеринке у друзей, не путешествовать по миру, фотографируя достопримечательности... Как Руслану при всём при этом удаётся оставаться человеком, да ещё таким искренним и живым? Жалко его. Олег с Сергеем — это одно, они хотя бы знали, с кем воюют и за что. А Руслан? Олег поймал себя на мысли, что будь он на месте этого парня — он уже давно стал бы кем-то вроде отца Валерьяна, только, в отличие от последнего, утратил бы веру начисто. Нет, всё-таки каменное спокойствие хоть Руслана, хоть остальных повстанцев, удивляло его. Ну, как же так удаётся? Наверное, просто все нервные срывы и истерики уже остались далеко в прошлом. Прошли лет девять назад, когда избиения людей госкавалеристами были обычным делом на каждой улице, когда хедкрабов гоняли швабрами, словно надоедливых крыс, когда кого-то из друзей увозили в «Стара Проспект» и делали сталкером. Поэтому когда на небольшой площади, через которую они проходили, они заметили солдат Правительства с автоматами, сражающихся при помощи белого с синей полосой БТРа с огромным, даже по сравнению с муравьиными львами, насекомым, никто не терялся и не поддавался панике. Никто, кроме, пожалуй, Олега. Ведь его встречи со стражами муравьиных львов можно было пересчитать по пальцам. Последняя такая встреча прошла сравнительно удачно — эти существа оказались довольно глупы, хотя и очень сильны. Бой с этими существами напоминал спецоперацию по отлову дикого зверя, волей случая оказавшегося в городе. А впрочем, почти так оно и было. Олег с Русланом, стоя на балконе здания, стреляли со всех стволов по стражу, пока он крушил на своём пути солдат, словно игрушки, хотя они и успевали подранить его. Пулемёт БТРа успел сделать в его туловище несколько десятков крупных ранений размером с абрикос, прежде чем бронемашина со скрежетом и лязгом влетела в стену здания от мощного удара клювом насекомого. — Олег, знаешь, что я думаю? Ты единственный из нас двоих в таком защитном костюме... — Я знаю, что ты сейчас скажешь, — поморщился Олег, — он почти разряжен. — А если я тебе покажу вот это? Руслан указал рукой на зарядную станцию на стене балкона. — Надо же! Олег спешно прилаживал вилку зарядника к гнезду на грудной панели костюма и смотрел, как спасительное изобретение наполняется электроэнергией, как прибавляются деления на индикаторе заряда на дисплее. Даже подсветка дисплея стала будто бы ярче. Огромное насекомое, наконец, заметило Олега, успевшего спрыгнуть с балкона, и уже неслось к нему, на бегу вырывая куски асфальта своими острыми ногами. Олег посмотрел на дисплей костюма — он показывал заряд аккумулятора «97%». Ну, теперь хоть против танка! Эх, как давно он не ощущал подобного. Наконец-то. Недавнее, но уже так укоренившееся чувство совершенства, защищённости и силы. «Ну, что? Поработаем приманкой на благо отечественной энтомологии?», — пронеслось у него в голове. Стража сильно ранили, и Олегу не пришлось бегать от него очень долго, поливая свинцом на пару с Русланом — буквально метров пятьдесят, хотя один раз он чуть было не ударил Олега своим клювом. После такого от него на стене осталось бы только пятно на стене здания. Но когда Олегу показалось, что всё уже обошлось и за спиной раздался предсмертный вздох стража — ему в спину будто кусок скалы врезался. Получив мощное ускорение, он споткнулся и улетел вперёд. «Только бы не часы!», — подумал он, падая. — Олег, Вы в порядке? — Чтоб тебя, Свенсон, какого хрена ты творишь?! — Да он как-то резко дёрнулся, я же не в него целился, а в насекомое... Руслан подбежал к Олегу, и тот, наконец, поднялся. Он потрогал часы: вроде целые. Лоб адски болел. Олег открыл глаза и увидел возле себя дюжину повстанцев, один из которых прятал за спиной гранатомёт. У одного, кажется, лицо было знакомое... — Триггер? Повстанец самодовольно посмотрел на остальных: мол, вот, видите, он меня знает. Остальные посмотрели на него с таким комичным удивлением, что Олег даже усмехнулся. — А вы как думали! Всегда рядом, чтобы помочь, — Триггер сделал улыбку до ушей. — Герой, — усмехнулся кто-то. — Вы... Вы даже представить не можете, как мы рады вас видеть, — сказал Руслан. — Вы сами-то как, Руслан? Лицо этого повстанца тоже показалось Олегу знакомым. — Спасибо, отлично, — улыбнулся Руслан, — как вы нас нашли? — Да просто мимо пробегали, заметили, как вы в муравьиного стража стреляете, и решили помочь вам, — сказал повстанец, — я веду свой отряд к вокзалу, надо убираться из города. Точно, вспомнил! В тоннеле по пути в Нексус он встречал его, это же — командир отряда Триггера. Шульц вроде бы. — Шульц вроде бы? В глазах командира промелькнуло удивление вместе с настороженностью: — О, Олег, Вы и меня знаете? — Мы с Вами уже встречались. В тоннеле, когда Ваш отряд весь завалило, — и понял, что зря это сказал, надо всё-таки подбирать выражения, — что со мной вообще произошло? Никто не в курсе? — Да это Свенсон, дурак, ослеп совсем, не смотрит, куда стреляет!