«А может, выпить? Хотя бы забуду. Забуду про то, что случилось в «Мамоново». Про всё, что было со мной здесь. Последнее, что я буду помнить — это то, как я самозабвенно работал в лаборатории энергоносителей, катаясь после работы на велосипеде по родному городу и иногда выпивая по пятницам пиво в клубе «Вечер»... Никаких монстров. Никакого Правительства. Никакой боли...». Олег посмотрел на банку: она перестала казаться ему пыльной и помятой. Она казалась волшебной пилюлей от всех его проблем. Просто выпей — и всё пройдёт. Конечно, Руслан потом будет несколько часов тащить его на спине из города, а повстанцы воспримут потерю памяти великого Ахатинова как страшную трагедию. Но ему будет уже всё равно. Конечно, ему потом расскажут обо всём, что с ним произошло. Но услышать рассказ — это не то же самое, что пережить наяву и помнить всё как вчера. Может, действительно стоит выпить и первый раз за долгое время спокойно и долго поспать... Неведомая сила с грохотом вырвала банку из руки, и лицо обдало липкими сладкими брызгами. Олег зажмурился на долю секунды. Банка лежала на земле, превратившись в бесформенные клочки алюминия. Яркий голубой луч заглядывал в большое окно... — Это снайпер, — крикнул Руслан, — ложись! Они почти одновременно рухнули на пол и ползком направились к лестнице, ведущей на первый этаж. Когда они спустились вниз, Руслан прижался к стене, сбоку от двери на улицу. — Ну, что? Есть предложения, как нам пройти? Олег растерянно огляделся: с автоматом и грави-пушкой против снайпера не пойдёшь. Сверху вслед за ними скатилась шаровая мина. Олег, не задумываясь, притянул её грави-пушкой. — Ближе, — сказал Руслан, доставая из кармана свою отмычку. Олег поднёс мину настолько близко, насколько было возможно поднести, не попавшись снайперу. Разряд ударил в мину, и она засветилась жёлтым. Наконец-то, можно её пока отпустить. Олег увидел прямо напротив входа труп человека в форме повстанца с красным крестом на одежде, а рядом с ним лежало несколько гранат. — Попробую подойти как можно ближе к окну и бросить туда парочку гранат, — сказал Олег, — мы так уже делали с Сергеем. — Давай, — кивнул головой Руслан, — осторожнее только. Олег собрался с духом, резко подскочил к повстанцу и быстро похватал гранаты, лежащие на полу вокруг него. Он едва успел отскочить, прежде чем показался голубой луч и в стену влетела пуля, оставив в ней глубокую дыру. Олег стоял, собираясь с силами. Его внутренний голос говорил: «Не делай этого! Это же — самоубийство!». Но времени искать другой путь всё равно не было. Он рванул в дверь и забежал за покорёженный «ГАЗ-53», стоящий на улице. Всё это заняло долю секунды, но он успел заметить у подножия многоэтажки, в тёмном окне которой прятался снайпер, ещё одного солдата, стреляющего из станкового пулемёта. Впрочем, к нему уже на всех парах катилась шаровая мина. Собравшись с мыслями, он кинулся за другую машину, ближе к многоэтажке. Едва он спрятался за машиной, как в полуметре от него просвистела крупная пуля, влетев в асфальт и подняв вверх фонтан серых крошек. Наконец, Олег оказался уже под самой стеной здания. Он взял одну из гранат и подошёл под самое окно. Другого шанса не будет. Он быстро вырвал чеку и, отойдя подальше от стены, кинул гранату в окно, а когда уже отскочил обратно к стене, прижавшись к ней вплотную, возле его лица пролетела очередная пуля. Послышались полные удивления возгласы, и мощный взрыв выбросил обгоревшее тело снайпера. Солдата за пулемётом уже давно убила шаровая мина. Бегло обыскивая оба тела на предмет чего-нибудь полезного, Олег поймал себя на мысли, что даже не испытал никаких эмоций от этой маленькой победы. Может, это — из-за усталости? Или из-за осознания, что все эти сражения за город бессмысленны и скоро его просто сдует взрывной волной? А может, это — из-за того, что он так много всего повидал за последнее время? Когда долгое время делаешь что-то однообразное, то перестаёшь воспринимать это как достижение, это уже становится чем-то обычным. Видимо, не зря кто-то придумал Пост — только отказавшись от чего-то на долгое время, мы в полной мере осознаём ценность того, что имеем. — Отличная работа, — сказал Руслан, подбежавший из здания, в котором они только что прятались, — этот снайпер чуть головы нам не снёс. — Только куда нам дальше идти? Олег распихал по карманам найденные у снайпера пистолетные магазины и батарейки, косясь на сколоченный наскоро глухой забор, перекрывающий улицу. — Сейчас заберусь наверх и посмотрю, что там за забором, — ответил Руслан. Он ловко забрался по водосточной трубе на карниз и запрыгнул в окно, из которого пару минут назад стрелял снайпер. Олег лишь смотрел и удивлялся, как ему удаётся забираться по стенам так же ловко, как ходить по земле. — Ого, — раздался его голос из окна, — вся улица перегорожена баррикадами. Иди первым. Я тебя прикрою... Послышался щелчок затвора, и голубой луч вновь засветился в окне. — А потом, как подашь знак, побегу к тебе. Сейчас попробую опустить тебе лестницу. Надо только разбить щеколду. А винтовка изрядно заржавела! Луч упёрся в верхнюю часть забора, раздался сухой хлёсткий выстрел, и железная лестница резко спустилась вниз, едва не упав на Олега. Он пошёл по улице и, заходя в подъезд очередного дома, оглянулся назад и увидел здание, в котором Руслан сидел за снайперской винтовкой, и Цитадель на заднем плане, над которой была чёрно-оранжевая воронка. Он увидел старый велосипед на одной из лестничных площадок, и ему стало ещё хуже. Он не катался на велосипеде уже девять лет. Сейчас бы прокатиться. И здоровье бы поправилось, и вообще. Но — куда там... Сейчас — совсем не до этого. Он бы, наверное, многое отдал за то, чтобы просто сесть и проехаться куда-нибудь, никуда не торопясь, наслаждаясь видом окрестностей... Ну, вот почему всё — так? Почему так хочется упасть лицом на землю и заплакать во весь голос? Потому что никогда уже не будет ни велопрогулок, ни осмотра пейзажей... Олег лишь грустно вздохнул, оставив позади некогда красную раму с чудом уцелевшими колёсами без шин, рулём, педалями и даже сиденьем. Он вышел на очередной отрезок улицы, огороженный баррикадами с обеих сторон. Точнее, спереди была загородка в стиле Правительства — из тёмно-синего металла с бирюзовым отливом. Ворота раскрылись, выпустив пятерых солдат, уже вскидывающих табельные автоматы. Олег приготовился, сжимая автомат в руках. Но голубой луч сверкнул, и, прежде чем солдаты успели что-то понять, пять выстрелов повалили их одного за другим. — Ну, ты даёшь, Руслан, отлично-то как, — произнёс вслух Олег, входя в открытые ворота. За ними находилось здание, вход в которое преграждало силовое поле. С боков всё было завалено обломками. Олег забрался на балкон на стене с воротами и увидел, как Руслан выбегал к нему из подъезда, из которого он сам вышел пять минут назад. За ним бежали — именно бежали, а не летели — несколько муравьиных львов, но Руслан легко отбился от них своим пистолетом. — Ещё одно препятствие позади, — сказал он, пытаясь отдышаться после бега. Сильный толчок и яркая вспышка где-то далеко не дали ему договорить. Олега чуть не сбило с ног. Он посмотрел вдаль и увидел, как над Цитаделью вновь начинают сверкать ветвистые зелёные молнии, озаряя весь город яркими вспышками. — Похоже, ядро реактора вновь начинает перегреваться, — констатировал Руслан, глядя на верхушку Цитадели. Чёрно-красная воронка вспыхнула, и землю сотряс новый удар, от которого Руслан чуть не упал. Он подошёл к силовому полю и снял его своей отмычкой. Они прошли внутрь и оказались в очередном подъезде некогда жилого дома. На втором этаже находился своеобразный пункт солдат. Олег, услышав голоса, пропущенные через модуляторы, приготовился и резко ворвался туда серо-оранжевым вихрем, перебив трёх не успевших даже ничего понять солдат, находившихся там. С монитора на стене на них смотрело оно — зелёное, изрезанное морщинами тело с мелкими глазами и хоботом. Истинное лицо Правительства. Через долю секунды монитор отключился. Руслан вошёл в помещение, разглядывая какой-то большой лист бумаги: — Мы только что нарушили около пятидесяти законов Правительства. — Хорошо, если не больше, — усмехнулся Олег, взяв с полки на стене несколько стаканов для импульсного автомата. — Выходить из дома только в магазины и на работу, — декламировал Руслан строки с листа, — иметь при себе сертификаты с QR-кодом, удостоверяющие личность и подтверждающие хождение на уколы бесплодия, справки от работодателей и маршрутные листы следования от дома до места работы. На посещение магазинов отводится не более двух часов в день. Запрещается: выходить из дома без необходимости, отклоняться более чем на пятьдесят метров от маршрута следования на работу и обратно, смотреть в глаза сотрудникам «Госкавалерии» и солдатам, подходить к другим прохожим на расстояние ближе полуметра, говорить вслух на улицах дольше двух минут подряд, держать руки в карманах одежды, причинять вред здоровью госкавалеристов, повреждать имущество Правительства, поднимать шум после восьми вечера. И до восьми, впрочем, тоже... Олег не слушал — он молча осматривал комнату: много чего полезного было там. Всё помещение было завалено комплектами солдатской брони, табельными автоматами и патронами к ним, на стенах висели ряды противогазов с тусклыми жёлтыми стёклами, в углу стояли ящики с сухими пайками. — Может, наденешь? А то мало ли что, — сказал Олег, указав на бронекостюм, висящий на стене. — Не получится, — отмахнулся Руслан, — наши уже пробовали. Людям подходят только жилеты госкавалеристов, ведь те тоже люди, а эта броня только для синтетов. А у меня же нет разъёмов по всему телу... — Ну, хотя бы щитки на ноги. Это уже хоть что-то.