— Мда, — ответил Руслан, немного приободрившись, — всё не так просто, как я думал. Да уж. Это было бы слишком хорошо — просто уехать из города, даже не поборовшись, оставить всех наедине с их проблемами, а самим трусливо бежать, отсчитывая в уме время до того, как от города останется лишь пепельная пустыня. А теперь они и сами попали в эти сети. — Теперь мы в одной лодке с остальными жителями, — подытожил Руслан, — пешком к вокзалу. — Ну, и что делать будем? Спасаться самим, или помочь остальным жителям? Много их в городе осталось? — Нашёл, что спросить, — покачал головой Руслан, — думаю, довольно много. Давай для начала хотя бы выйдем на поверхность. А ведь и правда. Вот он — комплекс героя, который ему так упорно насаждали повстанцы и вортигонты: ты должен обязательно спасти всех и вся, ты же — великий Олег Ахатинов. А должен ли он? Кто он вообще? — Мы хотя бы знаем, куда надо идти, — сказал Олег, — на какой-нибудь из вокзалов. Заведём какую-нибудь свободную мотодрезину, и вперёд. Ты же сможешь? А кто захочет с нами, тех уместим в кузове. — И на всё про всё пять часов? Олега снова охватила волна слабости, и жжение в животе пульсировало, будто тиканье часов, отсчитывающих оставшееся время. Олег споткнулся. Руслан подошёл к нему и поддержал за плечо: — Что с тобой? — Ничего, слабость какая-то, — ответил Олег. В глазах было темно. Давление, наверное, было очень низкое. Но вдруг слабость отступила, угрожающе затаившись, словно дикий зверь в тёмной пещере, готовый напасть в любой момент. Судя по всему, их поезд подорвался на растяжке повстанцев и, пробив перекрытия, рухнул в какую-то подземную автомагистраль. Это сразу видно, когда пробираешься через груды бетонных обломков, смешанных с сегментами одной из шагающих стен. Руслан довольно легко пробирался через бетонные завалы в своих видавших виды кроссовках. Олегу же было труднее — подошвы его костюма толщиной сантиметров в десять не позволяли нормально чувствовать дорогу: такое чувство, будто идёшь по густому киселю. К тому же, пружинные амортизаторы под подошвами сглаживали ходьбу, отчего было ещё сложнее оценивать поверхность. Но зато было не страшно пораниться, даже если наступишь на длинный торчащий гвоздь. Долгая ходьба не была такой утомительной. Если бы шла обычная война, между обычными людьми, такой костюм уже давно отняли бы военные, чтобы изучить его устройство и наладить серийное производство. Но сейчас о таком костюме никто бы и не вспомнил, разве что — помешанные коллекционеры. Люди поумнее в нынешней ситуации запустили бы конвейер по производству роботов, таких как Кот. Такая машина, с лёгкостью рвущая солдат пополам и ворочающая даже тяжёлую технику Правительства, давно бы закончила эту войну. Они вышли на разбитое подземное шоссе. Руслан остановился. — Осторожно, Олег! Кажется, я слышал выстрелы. Олег медленно повернул голову. Звук вроде был знакомый. Руслан молниеносно кинулся за колонну на разделительной полосе. — Это же турели! Потускневший красный окуляр датчиков приближения уставился на Олега. Почти все лампочки перегорели, но было видно, что всё шоссе усеяно трупами муравьиных львов и зомби. Повсюду — корочки засохшей жёлтой крови и треск вновь и вновь щёлкающего бойка в почти мёртвой тишине. — Руслан, ничего страшного, в них давно закончились патроны, — сказал Олег и осветил фонариком тоннель, заваленный покорёженными автомобилями, обломками бетона и трупами. Они опасливо вышли. Все стены и пол были в пулевых отверстиях, чёрных и зловещих. Осколки кафеля хрустели под ногами. Руслан вздрогнул и отскочил в сторону, когда ему за воротник упали холодные капли конденсата с железной балки на потолке. Вся дорога была завалена трупами. — Муравьиные львы, здесь? Видимо, защитные системы Правительства пали окончательно. Неудивительно, ведь их питал реактор Цитадели. — Вот только насекомых этих нам не хватало, — пробурчал Олег. — Но у тебя же есть эти приманки, с которыми они принимают тебя за своего? — Нет, — как можно спокойнее и беззаботнее сказал Олег. Эффект получился потрясающий. — Что?! Ну, вот, приехали. Они пошли по тоннелю. Подумать было страшно, что тут происходило, когда все эти трупы были ещё живы. Один набор рефлексов — против другого. Но победила, как всегда, смерть. Она никогда не проигрывает. Было плохо видно, пара чудом уцелевших лампочек освещали путь только на пару метров вперёд. Когда Олег услышал полный боли и отчаяния стон, он, наконец, включил фонарь. Гниющее тело было в метре от него. Оно заносило руки для удара. — Осторожнее, — Руслан поднял пистолет, и Олег отбежал в сторону, — свети на него! Пара десятков пуль прошила тело живого трупа. Олег кидался в зомби камнями и кусками арматуры с помощью грави-пушки. Но каждый раз, когда кирпич с характерным хрустом влетал в очередной живой труп, Олега передёргивало, словно это его рёбра ломались, как прутья от веника. Ведь это — люди, обычные люди, не виноватые в том, что с ними случилось. Не надо забывать это, а то и сам превратишься в нечеловека. Дальше был завал, и единственный возможный обходной путь лежал через абсолютно тёмный коридор. — Ничего не видно, — посетовал Руслан, пока Олег освещал дорогу фонариком костюма, — мы тычемся в темноте, как слепые котята. Они дошли до конца коридора, и Олег упёрся в дверь с кодовой панелью. — Вот чёрт, — выругался Руслан, — электронный замок. — А может быть, ты код знаешь? Или его можно открыть твоей отмычкой? — Нет, — ответил Руслан. Его взгляд скользнул вправо, где за ржавой бочкой виднелось вентиляционное отверстие, закрытое решёткой.