Через пять минут заиграла музыка – в углу зала нашелся проигрыватель пластинок. Это была песня «Эти глаза напротив» Ободзинского – того самого, за которого я заступался перед Семичастным. Головлев подошел к Ольге и поклонившись, спросил: – Разрешите пригласить вашу даму, товарищ Маугли! – Максим меня звать – безмятежно ответил я – Если она захочет. Ольга посмотрела на меня, и я легонько кивнул. Пусть идет. Контакт пускай налаживает с аборигенами. – Разрешите пригласить вас? – услышал я голос и увидел подполковника, заместителя командира батальона, который стоял возле Насти. Та замешкалась, и я подтолкнул: – Аня, потанцуй, а мы на тебя полюбуемся! Иди! Настя поджала губы, но встала, и через минуту две пары перемещались, покачивались посреди зала под жадными взглядами офицерского состава батальона. Здесь были офицеры только начиная с капитана, то есть заместителя командира роты, и выше. И скорее всего – не все. Кто-то на службе, а кто-то не смог прийти. А может начальство и не захотело, чтобы он пришел – мало ли как себя ведут люди в подпитии, на встречу с комиссией надо брать только проверенные кадры! А девчонки хороши. Пришли в гражданском (я настоял). Ольга в юбке выше колен, открывающей стройные ноги, Настя в брючном костюме, не скрывающем ее великолепной фигуры. Мужики просто глаза сломали, разглядывая их взглядами сексуальных маньяков. Только комбат не особо интересовался статями моих подчиненных – ему не до того, он сейчас впитывает всю информацию, которую дозировано дает ему Аносов. И я комбата прекрасно понимаю – происходит что-то странное, что-то выпадающее из рамок действительности. А значит – нужно провести рекогносцировку. И сейчас это делают еще двое – Головлев и замкомбата. Вон они, как шепчутся с девушками. Кстати – девчонкам заранее дал установку – что и как говорить. Что-то такое я и предполагал. Песня закончилась – пошла другая, тоже танцевальная, для пар. Подобрали то, что нужно в ситуации. Кстати, женщин в зале больше нет. Я заметил, что кроме поварих и на раздаче в столовой в батальоне больше никаких работников и служащих женского пола – ни связисток, ни машинисток. Все – мужчины. Специфика спецназа, точно. Место Головлева занял майор – высокий, худой, плечистый. На его груди заметил орденские планки – Красная звезда, точно. И Боевое Знамя. Чехословакия? – Какие красивые девушки! – плюхнулся рядом Головлев – Вот хоть прямо щас бы женился! Слушай, Максим, давай на «ты», а? Всежки мы свои, ты вояка, и я вояка! И звание одно! – Да без проблем – на ты, так на ты – равнодушно пожал я плечами, и тут же задал вопрос в такт своим мыслям – С кем сейчас Катя – командир роты, да? Похоже, в Чехословакии побывал? – Тссс! – Головлев приложил палец к губам – Военная тайна! Но между нами – да. Это мой командир, третья рота – самая лучшая! Та, которую ты сегодня гонял…хе хе… Вот завтра мы тебе покажем! Это не штыком махать! – Кстати, как там бойцы? Не сильно их покалечил? – осведомился я, поглядывая на Настю. Опасался – не дай бог кто-нибудь из этих ухажеров ее за задницу схватит – потом греха не оберешься. Сломает руку, и будет скандал. – Да нормально…относительно! – хмыкнул Головлев – у двух нога сломана, у комвзвода – рука. Но мы не в претензии, нет! Во-первых, это был честный бой. Во-вторых, он сам напросился, надо честно играть! Проиграл, так какого хрена пыркаешься? Умерла, так умерла! Все! А ты силен конечно…я даже не ожидал. И очень быстрый. По тебе и не скажешь, что такой быстрый. В тебе сколько – килограммов сто есть? – Есть – кивнул я, поглядывая на то, как выпивают Балу, Сахи и Хан. Они исправно выпивали с остальными офицерами и тоже что-то с ними обсуждали. Я не особо прислушивался. Выпивать им не запретил, только сказал, чтобы это было все в дело – слушать и запоминать. И не напиваться – завтра с похмелья тяжко будет. Ну а сам я практически не пил – бокал шампанского не в счет. Водку отказался пить категорически. Кстати, стол нам сделали очень неплохой – закуска из бутербродов с икрой, сервелатом, другой нарезкой, ну и само собой – горячее. Подавали все солдаты. Дамы с кухни вероятно вольнонаемные, они уже ушли домой, так что в официантах срочники. Сегодня у них будет пир горой – или я ничего не понимаю в армейской службе. Мы-то все не сожрем и не выпьем! – Скажи, а вот Аня…она чем занимается? – он смерил взглядом Настю, и взгляд его был не таким уж и пьяным – холодный, умный. Парень не так прост, как хочется казаться. Это я понял с первого же знакомства. – Тем же, чем и я. Специалист по боевой подготовке – усмехнулся я – Она тебя ушатает за несколько секунд. – Да ладно! – искренне удивился Головлев – лапшу вешаешь! Такая красотка, и… – Такая красотка – кивнул я – Но тсс! Как там ты говоришь про военную тайну? Вот! Ты что думал, к вам сюда прислали каких-то пижонов? Да мы только посмотрим на вас, и уже видим, кто чего стоит! – И чего я стою? – слегка натянуто улыбнулся Головлев – сразу видишь? – Ты умный и хитрый, но не слишком хитрый. Переигрываешь – ухмыльнулся я – тебе дали задание разведать – кто мы и что мы. Потому ты сейчас втираешься ко мне в доверие, изображая недалекого рубаху-парня. И Катю небось пытался сейчас расколоть на предмет того, зачем на самом деле мы тут, и кто такие по жизни. (Головлев посерьезнел. Теперь он не выглядел рубахой-парнем). Только она тебе ничего нового не сказала. А мы не похожи на обычную комиссию. Так ведь? И вы это просекли сразу. – На «купцов» вы похожи – хмуро заметил Головлев – Которые приехали нас…хмм…решать – нужны мы вам, или нет. Ладно, давай напрямую поговорим, как офицер с офицером – чего вам от нас надо? – Нам надо, чтобы вы на самом деле показали, чего стоите – серьезно ответил я – Чтобы мы могли сказать нашему руководству – вот таков уровень нашего спецназа. На это они способны, а это не могут. Не научены. Пока что вы просто показушничаете, пытаетесь пустить нам пыль в глаза. Но знаешь что, брат Семен…мы с тобой одной крови – ты и я. И мне вот это ваше показушное гавно – ни к чему. Мы не штабные курицы. Мы боевые офицеры – если ты еще не понял. – И…Катя? – Катя – нет. Она переводчик и делопроизводитель. Ей отчеты печатать. У нас с пишущими машинками сложные отношения. (я улыбнулся, и Головлев тоже). Остальные мужики всю войну прошли, в ОСНАЗе. И после войны послужили…а где все служили – это не ваше дело. Военная тайна. – Максим… – тихо, серьезно спросил Головлев – На самом деле нас передают в Комитет, или это так…предположительно? – А ты думаешь зачем мы здесь? Правильно ты сказал – «купцы». Понравитесь – «купим». Сделаем из вас элитную часть. Научим, как правильно воевать. Ты вот скажи – на самом деле считаешь, что ваши солдаты хорошо подготовлены? Что лучше и быть не может? – А кто нам ставил задачу сделать больше? – так же серьезно ответил Головлев – Действительно, в сравнении с с общевойсковиками наши парни один стоит троих. Но ты сегодня доказал – в сравнении с таким, как ты – они ничтожества. Но таких как ты скорее всего не так уж и много! Думаешь у американцев такие уж великие бойцы? – Всякие там бойцы. И есть такие, что как и я – разгонят вашу толпу палкой от швабры, и не вс потеют – вздохнул я – А что касается уровня…да я сразу все понял. И что спортивные ребята, и что ни черта не умеют из того, что должны уметь. А уметь им надо будет очень даже много. Учить надо. Я уже сказал сегодня – напечатаем план занятий, покажу, что нужно делать и чему тренировать бойцов. Покажу кое-что вашим инструкторам, офицерам. Конечно, с первого раза не запомните, но хотя бы будете знать, что делать. И очень было бы неплохо, если бы вы нашли кинокамеру и засняли приемы, которые я буду показывать. Потом можно смотреть и учиться. Чуть позже, к осени, к вам пришлют инструкторов, и осенью вас начнут переодевать в новую форму – такую, как у нас. Ботинки, камуфляж и все такое. Хватит вам ходить как стрелковая рота – в сапогах и кителях! Вы спецназ! Элита! – Интересно – кивнул Головлев – А что там насчет обеспечения говорил? – Доплаты будут – пожал я плечами – вроде как оклады выше. Точно не знаю, но будет гораздо лучше, чем сейчас. Комитет, он своих неплохо кормит, не сомневайся. Еще вопросы? – Да вроде нет – усмехнулся Головлев, и недоверчиво помотал головой – Слушай, а ты точно капитан? Говоришь, как полковник… Хотя…молод даже для капитана. Просто ты когда смотришь на меня – ну вылитый наш комбат! – Ты воевал? Людей убивал? – спросил я серьезно. – Не пришлось – построжел Головлев – А что? – Вот повоюешь, и тоже будешь смотреть как комбат. Только не спрашивай – где, чего, как, все равно не отвечу. – Ффухх! Натанцевалась! – уселась рядом раскрасневшаяся Ольга – Максим, может пойдем с тобой потанцуем? Пойдем, а? – Иди лучше комбата вытащи. А то они с генералом уж очень заговорились. Давай, расшевели старика! Ольга улыбнулась, встала, пошла к дальнему краю стола. Головлев проследил за ее обтянутой юбкой попкой и недоверчиво помотал головой: – Если у вас в Комитете все такие девицы…да заберите меня в ваши казематы с руками и ногами! Готов служить! – Ты и так готов. Иначе зачем шел в армию? – серьезно ответил я, и посмотрел в глаза Головлеву – Все мы готовы, ради родины. Мы офицеры, Семен! Завтра посмотрим, чего вы стоите. И послезавтра. Еще и кросс устром. И догонялки. – Это как? Догонялки? – заинтересовался Головлев – что-то вроде того, как ты сегодня по плацу бегал? – Типа того. Только по лесу. Мы спрячемся, а вы будете искать. Потом вы спрячетесь, и мы будем искать. Что-то вроде зарницы! Кто кого. Ищи лучших бойцов. Можете одних офицеров выставить – посмотрим, что ваши командиры умеют. Могут ли они вообще кого-то чему-то обучить, или вас надо вообще всех к чертовой матери разгонять. А что так смотришь? Запросто. Расформируем часть – офицеров в «гансы» спишем. Солдат под их начало, а сюда соберем лучших из лучших бойцов. И вам на всю жизнь в личное дело черную метку – «не соответствует занимаемой должности». И хрен ты выше капитана поднимешься! Понял, Семен? То-то же. Не ешь меня так глазами, я не пужливый. Потому делайте все, что можете и больше того. А эти вот ваши…хмм…подходцы – нам как мертвому припарки. – Да я уже понял…собрат по крови – криво усмехнулся Головлев, и вдруг посмотрел на меня тяжелым, серьезным взглядом – Неужели такие идут перемены? Во что это все выльется? – Во что выльется? – повторил я, раздумывая, что он имеет в виду, и так не решив, урезал свой ответ – Для вас, как я уже сказал, изменится обеспечение и подчинение. И работа. Работать будете много, но и ценить вас будут больше. Ну и…все. Перемены…они всегда – перемены. – Ты же понял, о чем я…но ускользнул от ответа – усмехнулся Головлев – Что там, наверху слышно? Ходят слухи о реформах. Вообще – о реформах. В стране! Вы-то ближе к самому верху, должны знать. Еще бы я не знал…а если бы ты, Семен, догадывался, насколько мы близки к верху – просто бы охренел. Но я тебе этого никогда не скажу. Не твое это дело, парень. – А реформы уже начались – пожал я плечами, глядя на то, как кружится в вальсе Ольга, и ее уверен ведет помягчевший и уже не такой серьезный полковник – разве ты не чувствуешь? Одно то, что мы сейчас здесь – уже признак реформ! Скоро в армии появятся контрактники. Скоро начнет поступать новое вооружение. Но тсс! Я тебе ничего этого не говорил. Веселые времена наступают, брат Семен! Веселые! – Я тоже читал Гайдара – криво усмехнулся Головлев – Только помнишь, когда именно отец ему это сказал? Перед расстрелом. Так что…как-то ты не обнадеживаешь. – Не надо пессимизма! Все будет хорошо! – широко улыбнулся я, и встав с место, пошел навстречу Насте, которая только что освободилась от своего прилипшего к ней партнера – Потанцуем, Багира? И мы потанцевали. Настино могучее тело было на ощупь твердым, как статуя. И я в который раз вдруг подумал – а какова она в постели? Любит, чтобы мужчина с ней был нежен? Или наоборот, груб? А может ей и вообще ничего не нужно? Может она лесбиянка? Но тогда как она выходила замуж… Или ее муж был легендой прикрытия? А что, вполне вероятно…выехали за границу, там с чужими документами – дальше. И работали так, нелегалами. Пока не оказались в центре войны. Ну…наверное так было, может я и ошибаюсь. Спрашивать, конечно, не буду – не ответит, и я буду выглядеть любопытным ослом. А я очень не люблю выглядеть ослом – хотя иногда и приходится. Танцевала она великолепно, и я задумался – кто ее учил танцевать? В школе КГБ? Где учат разведчиков-нелегалов? Мне как писателю было бы очень интересно услышать ее историю. Но…ведь не расскажет. А если попросить Семичастного? Мол, для дела надо? Пусть расскажет, где она была и что делала! И про мужа расскажет. Ничего для себя не решив, я плюнул на все и на самом деле увлекся танцем и ощущением красивого женского тела у себя в руках. С Настей я еще ни разу не танцевал, и кстати – даже ни разу не касался ее вот так, держа рукой за спину и за талию. И пришел к выводу, что это приятно. И что если бы она захотела… Мда…медовая ловушка, однако! Рупь за сто, что такую незаменимую и безотказную красавицу Семичастный подсунул мне не зря. Небось, дал ей инструкцию – если я захочу, то…не отказывать. Вот это меня и отрезвляло. А еще – мне хватало и Ольги, очень так сказать активной в постели, и устраивавшей меня во всех отношениях. Куда мне еще гарем-то заводить? – Что, попытались выудить из тебя информацию? – тихо сказал я Насте на ухо, и она легонько улыбнулась: – А то ж! И кто мы, и откуда, и как, и зачем! И про меня, и про вас, про всех. Как вы сказали, так я им и говорила. В информации не отказывала. – Ты хорошо танцуешь – внезапно сказал я, и Настя улыбнулась в ответ: – И муж так говорил. – Ты его любила? – спросил я, и едва не прикусил себе язык. Ну какого черта? – Нет – ответила Настя, глядя мне в глаза с высоты своего роста – Он был боевым товарищем. Мы дружили. Но…это не настоящая любовь. Мне его назначили в мужья. – Прости, что спросил. – Ничего. Вы никогда меня не спрашивали, а любой на вашем месте давно бы не удержался. Да, мы работали вместе с мужем…наверное, по своему я его любила. Когда его ранили…я попыталась вынести из-под огня, но…не успела. Вы же ведь тоже не бросили бы боевого товарища. Тем более что он был моим командиром. Вот. – Вы работали под прикрытием? – Да. Мы были шведами, геологами. Работали в Камбодже и Вьетнаме. Наблюдали, передавали сведения. А когда началось по-настоящему…в общем – еле выбрались. Выбралась. Вот такая история. – Прости, что заставил вспомнить. – Не за что прощать. Я все понимаю. И вы мой командир, я должна поддерживать вас во всем и делать все, что вы скажете. Такая у меня служба. Я не стал шутить про «все, что вы скажете». Уверен – если бы я приказал Насте лечь со мной в постель – она бы это сделала. Но на кой черт мне любовь по приказу? И опять же – а Ольга? И вообще – я ведь всегда был против служебных романов… Ох, как все сложно и неуместно сейчас! – Как тебе показался комбат? – Крепкий офицер. Не политик, но и в уме ему не откажешь. Умеет делать комплименты (Настя чуть улыбнулась). И похоже, что не женат.