Я три раза отменила и согласилась заново на встречу с Сандро, и он пришел, а я не могу пойти: я писала вчера рассылку про теракт, и вообще никак было не встать и не выйти. И я подумала: ну, я выйду на минуту, ведь он стоит там у двери, ждет меня. Я вышла, накинув пальто, без сумки, без кошелька — просто чтобы извиниться, что не пойду с ним никуда. Я увидела Сандро. Мне захотелось его обнять. Я этого не сделала. Мне захотелось сказать: — Спасибо большое, что ты пришел, что ты ждешь меня тут (что ты вырос, и выжил, и сохранил в сердце уважение и любовь к людям, что ты настолько добрый, насколько можешь быть добрым, что ты прощал людей, если ты их прощал, что ты веришь им, если ты веришь, что ты можешь доверять, что ты настоящий, что ты смелый, что у тебя такое (почему и откуда) родное лицо, и еще за то, что я так счастлива прямо сейчас смотреть в твои глаза). Я ничего этого ему не сказала. Я сказала: — Привет, — и протянула руку, просто чтобы почувствовать тепло. 85. Три моих свидания в Грузии Я в Грузии уже две недели. Начну с нытья. Я очень много переезжаю, примерно всегда — это одинаково интересно (*бьет себя в грудь кулаком) и утомительно, мечта и осточертело. Всё время нужно выбирать, какую оставить одежду (и выбрасывать остальную, если что-то купила). Нигде ни к чему не привыкаешь, везде — по пути. Купила статуэтку красных человечков — выброси черное платье-мешок. Купила шелковый пижамный костюм — выброси лосины. Купила клатч — прощайте, сапоги. Конечно, если бы я смирилась и купила хотя бы чемодан, наверно, было бы легче (но тяжелее тащить чемодан). Вчера — утро понедельника, день менеджерских совещаний в издательстве, я съезжаю из лофта, где жила две недели, — косметика не помещается, рюкзак не застегивается, не растет кокос, тетенька должна приехать за ключом с минуты на минуту, совещание уже идет, стиралка не отдает одежду, я плохая, болит голова, я повторяю мантру «просто делай всё по порядку, просто делай всё по порядку». Конечно, я бы хотела шкаф. Конечно, я бы хотела стол. Конечно, я бы хотела дом и офис. Конечно, я бы хотела работать в тишине. Но ведь я путешествую девять месяцев с одним рюкзаком — значит, вот чего я хотела на самом деле, значит, вот что я выбираю. Звучит, будто кое-кто бесится с жиру, а? Кстати, про жир. Ем тут без остановки и готова написать тебе топ-17 мест, где мы обязательно должны побывать когда-нибудь вместе — сделаю это в день отъезда (это, разумеется, никому не известный день, открытая дата). Теперь к делу (теоретическая часть). Три причины предрассудков вокруг секс-туризма в Грузии: темперамент грузинских мужчин, темперамент грузинских женщин (я сама их боюсь, серьезно, — по крутости и строгости они где-то близко к еврейкам, что делает иностранок привлекательнее), война (мальчики бегали с автоматами, вместо того чтобы бегать с цветами за девочками — нереализованный, так сказать, потенциал — накопилось). Но в каждой сказке есть доля сказки. Грузины умеют ухаживать — это вот правда. Разговорами о равноправии можно насмешить любого, даже сердитого, — ни разу мне не удалось заплатить за себя в ресторане (как бы ни проходил вечер, и даже если мы не понравились друг другу и уже обсудили это — он всё равно заплатит, не позволит тебе). Теперь к делу-2 (практическая часть). Алеша Он написал в Инстаграм, я посмотрела его профиль: дорогие тачки, бородатые друзья на крышах этих тачек — разве что в воздух из автомата не стреляют, а так бойцы. Я сразу отказала. Иду есть в прекрасное место — дорогостоящее, вкусное, взрослый интерьер. И вот Алеша пишет: — У тебя желтый портфель. — Заходи, — отвечаю. Как-то, в общем, выследил меня (долго ли умеючи). Пришел — мальчишка-мальчишкой, неловко ему, и видно, что не бывает в таких местах. Но ко мне же пришел. Стали разговаривать. Я ему сказала: — Ты слишком молодой для меня. Можем дружить. Алеша дружить не соглашался — сорок минут меня уговаривал взглянуть на ситуацию иначе: — Ты не знаешь, сколько мне лет. Дай нам шанс. Ты же будешь жалеть потом об этом всю жизнь! Просто подумай. Вот двое мужчин: одному 26, другому 46, — играет со мной Алёша, не ожидая подвоха. — Кого ты выберешь? — Второго, конечно. — Я тебе не верю! Сандро Помнишь Сандро? Архитектор, которого нельзя фотографировать. Я с ним на первое свидание пойти не смогла — был теракт в Петербурге, и я писала рассылку до ночи. Когда я рассказала о Сандро в Телеграме, одна прекрасная девочка из Тбилиси решила, что это ее муж (но мы проверили — в этот раз обошлось, так что посмеялись). Так вот, с Сандро мы сходили еще на одно свидание — на фуникулере, потом в ресторан. У Сандро серьезные запросы: — Я хочу такую девушку, которая на 200% удовлетворяет всем моим требованиям, чтобы я даже не смотрел в другую сторону. Если я не встречу идеальную, лучше я буду один всю жизнь, — говорит он. В целом понять его можно, но вообще звучит как лень, не думаешь? То есть придет какая-то девушка, которая сразу (уже) всё делает, как надо Сандро: устроена как надо, выглядит как надо, подарит ему сильный эмоциональный контакт, острое чувство жизни, бездну впечатлений. Он же: — Кто же ты такая? Ты тут два дня, а все уже о тебе говорят. Он же: — Когда я говорю на другом языке (русском), то это как будто бы и не я, как будто бы я могу прожить какую-то другую, еще одну жизнь. А? Что думаешь? А потом я была занята до ночи и не ответила Сандро. Не то чтобы я пропала на две недели или полгода (хотя могла бы, говорят, зомбинг — это тренд). Но я выпала буквально на вечер (и извинилась), а сегодня, когда отказала ему в следующей встрече (прилетела подруга, и я хочу провести время с ней), Сандро написал (орфография и пунктуация сохранены): — Я не думаю что уважающая себя мужчина будет еще встречаться с тобой после прочтения такого. Это случилось (никому не показывай) после утреннего поста про Иисуса. И вот вопрос — как мне говорить с людьми о сексе? Где граница моей открытости, как я ее определяю? Принадлежат ли эти истории теперь мне или нет? Могу ли я рассказать не всю правду? Есть у тебя ответ? Не пиши ничего, я должна решить это сама. Иисус Он по-русски не говорит. Ну, трезвый когда. Он красивый такой — похож на Иисуса. Люблю смотреть, как принимающий гостей накрывает на стол. Ну и вообще, мужчины и еда — это же глаз не отвести. Ну вот я и не отвожу, и мы сидим — такая хорошая компания: он с друзьями, я с подругой, теплый вечер, приятные разговоры, Тбилиси, музыка, весна. Это только говорят, что с лица не пить — но ведь пить же. Ведь если ты это лицо видишь, просыпаясь. Если можно влюбиться в одни глаза, например (ведь не только мужчины делают это). А весь остальной человек будто прилагается к этим глазам. А потом я иду руки мыть, а он встает спиной ко мне, не дает к раковине подойти. Я левее — он левее. Я правее — и он. Ну и ясно, что руки помыть можно, только обняв его со спины, — такая игра. Я обняла. Он взял меня за руки, сделал воду теплее и сам стал руки мне мыть. Помыл руки, промокнул полотенцем, поцеловал, повернулся ко мне лицом. Ну и вот вчера — утро понедельника, день менеджерских совещаний в издательстве, я съезжаю из лофта, где жила две недели, — косметика не помещается, рюкзак не застегивается, не растет кокос, тетенька должна приехать за ключом с минуты на минуту, совещание уже идет, а у меня в постели спит мужчина с лицом Иисуса, имени которого я не знаю и не узнаю никогда. Через 15 минут я положу трубку, открою стиральную машину, сложу мокрые вещи — те, что поместятся в рюкзак, разбужу Иисуса, и у двери он обнимет меня и сделает большое усилие, чтобы сказать по-русски: — Очень. Приятно. Познакомиться. 86. Георгий, Тбилиси (серия «Портреты») Одна дорогая сердцу подруга (повезло) прилетела в Грузию — как раз в те дни, когда я была там по своему важному писательскому делу. Весна в Тбилиси стояла такая, что до сих пор неизвестно, как нам удалось спастись: цветет ткемали, яркие солнечные дни сменяет горная ночная прохлада, красивые люди льют вино и гранатовый сок — рекой, гостеприимный народ не прекращает любовь, заботу и смену блюд. В аэропорту Наташу встречали двое: красивый авторитетный грузинский господин в сединах и светлом костюме — и я. Так волею судеб и удачными знакомствами я на несколько дней оказалась в приличном обществе местной бизнес-элиты (со всеми сопутствующими). В широком кругу друзей хозяина я не сразу выделила Георгия. Грузинский еврей средних лет, опрятно одетый (брюки, рубашка, пуловер, сверху — пиджак, сверху — куртка), в тонких очках и хороших туфлях, Георгий выглядит солидно, но держится умышленно скромно, как бы тушуясь. Я описываю его и понимаю, как хорошо запомнила этого человека, желавшего остаться неприметным. Он улыбается всем лицом, и даже по умным глазам его не всегда понятно: одобрение то или насмешка. Слушая, он часто кивает, поддерживая беседу; смотрит в глаза сосредоточенно, но без вызова. О себе Георгий никогда не говорит — только о гостях (интерес, восхищение, пожелания, комплименты) и хозяине (почтение, уважение, благодарность). Если спросить, кто он сам и чем занят, Георгий отвечает, как бы удивляясь вниманию: «Я? Ассистент». Но вопреки его манере держаться и по тому, как на него оглядываются, говоря о важном, коллеги, как смотрит в пол персонал, по самому физическому ощущению от этого человека ясно: Георгий не ассистент. За третьим завтраком на искреннее «не хочется уезжать» он предлагает моей подруге известную альтернативу (мол, оставайся — пристроим замуж). — Меня ни один грузин терпеть не будет, — отвечает ему яркая эмансипированная интеллектуалка. — Зачем тебе грузин? Еврея найдем. Георгий однажды победил на соревнованиях по армрестлингу потому, что в его весе больше никто не участвовал. Обедать приехали в приятное место старого города. Георгий хвалит интерьер, посуду, обстановку, продукты, вино. К нему выходит поздороваться хозяин, сам выносит меню, затем уходит на кухню давать указания.