«Ты главное ведись, ты удивишься». *** Была в ночной бане. Красивое место, костер, две парные, душ на улице, столики, на горе огоньки, небо звездное, музыка, все люди размера 42–44, но в полотенцах, а не как у нас в Берлине. Один красивый мужчина спросил: «А вы Радмила? Мы с вами завтра должны познакомиться )» В общем, оказалась в одном месте в одно время и не очень одетая с человеком, с которым меня хотела (действительно завтра) познакомить наша общая знакомая. Едем обратно на байке в шапках (ночь, после бани). Я слушаю, как лес поет на тысячу голосов, дорога сплошное бесконечное полотно, и Олег говорит: «Это остров, Радмила. Здесь не думай слишком громко — сбудется». 72. Однажды на острове Неловко в бане ночью случайно встретить человека, которому тебя завтра в ресторане должны друзья представить, но это остров, тут и не такое случается. — А вы Радмила? Мы с вами завтра должны были познакомиться) Баня такая: под открытым небом у костра под звездами лежат люди в полотенцах. Гирлянды на деревьях, свечи на низких столиках, музыка, вегетарианский безалкогольный бар. Чуть дальше по тропинке — две каменные и круглые, как юрты, сауны с влажным паром, на улице — душевые, на столе — кокосовое масло для кожи. Ночь, и то ли поют цикады, то ли геккон кричит, вокруг — пальмы, и все очень классные, и всё классно. И Леша тоже классный — красивый и уверенный, доброжелательный и тактичный. У него хорошая осанка, улыбка и очень открытый взгляд. Они шутят друг над другом с Олегом, который привез меня сюда, и Олег говорит очень серьезно: — Леёх, как коуч коучу — продаю тебе свой тренинг. По большой дружбе — со скидкой. Запишись у моего секретаря. Ты довольно развит, но тебе необходимо кое-что проработать. Леша поднимает глаза, Олег через паузу добавляет: — Ты сам знаешь что. Мы смеемся. И вот наступает завтра, и когда к нашему столику подходит француженка (хозяйка ресторана на побережье, где мы ужинаем небольшой приятной компанией общих друзей), Леша переходит на французский. Ничего я не помню: как он одет, обут, какие часы и были ли часы, какой запах, но безо всяких дополнительных подтверждений ясно (сразу): он успешен в том, что выбирает делать. Такое от него легкое чувство, будто мир вообще в порядке и ему, Леше в частности, здесь (на земле) ок. Это придает устойчивости, даже веса — типа «чувак умеет жить и нас не спросил как» (вообще, так говорят обо мне). — Не могу поверить, что я здесь уже второй месяц. Я же не фотограф, понимаешь, у меня клиенты, планы, дела. Вот он думает, ему не нужно демонстрировать силу, чтобы понравиться, но даже этим ее демонстрирует. У него такие спортивные коротко стриженные друзья, что без Леши смотрелись бы, пожалуй, не такими доброжелательными, и двадцатилетние подружки модельной внешности, на которых смотришь как на природу или огонь — просто приятно (может быть, конечно, даже наверняка и люди интересные — но этого я не знаю). Я не ответила, кажется, прямо ни на один вопрос о делах — потому что на острове не хочется говорить о делах. А вчера он лежит у костра в полотенце и говорит: — Правда, скажи: вот зачем красивая девушка, например, станет использовать приложение Pure? Разве она будет с кем-то встречаться для секса? — Если она хочет этого, почему нет? — пожимаю плечами я. — ?! Но зачем! — Ну потому, что сейчас ей нужен секс, например. — Но она может просто познакомиться с кем-то, и в этих отношениях… — Может быть, она не хочет отношений. Может, она хочет просто секса — без отношений. Как мужчина. На лице у Леши написана внутренняя работа: отрицание, сопротивление. Я продолжаю предполагать: В— озможно, она уже даже и познакомилась с кем-то, но сейчас, на этом этапе, не готова переходить к этому, например. И она это холодно разделяет: здесь ей хочется узнавать человека, изучать, сближаться и, сблизившись, уже делать этот шаг, а тут ей просто нужен секс без продолжения. Ну, вдруг? На лице у Леши написано негодование, интерес. — И что, ты… тоже использовала этот… сервис? Позже он (вырвано из контекста, не могу никак вспомнить, о ком и о чем на самом деле был разговор): — Здорово же всем нравиться, и когда все в тебя немножко влюблены, и все хотят тебе сразу что-нибудь отдать, только приходи. И вот это получи, и вот это. Я смотрю на него и думаю: понимает ли Леша, что говорит сейчас о себе? Думаю, нет. Трижды виделись на Пангане случайно. Это остров, тут и не такое случается. А что свидание? На свидание не сходила — пригласил сегодня, а я уже была на пирсе — в порту. Ну, может быть, в другой раз. Мир — это тоже остров, сведет как-нибудь. 73. Почему я одна Я вообще никогда не думаю о том, какой человек мне нужен, ведь я не могу поверить, что я буду кому-то нужна. Сегодня 7 марта 2017 года, я — в Париже (у меня длинная пересадка). Я была на острове в Таиланде эту неделю. Я искала там свое счастье, как и в других разных местах, городах и странах — в людях разных возрастов, пола, намерений, профессий и национальностей. Я искала его в других и в их отношении ко мне. Я хотела влиять на это отношение: с одним была дурой, с другим — умной, с Фабианом — капризной, с Томом — уродиной, с Шедом — красивой, с Женей — наивной, с Витей — спокойной, с Лешей — легкомысленной, отвечающей на все вопросы о делах: «Просто мне везет». Кто из них я? Все они, но ни одна из них не любит себя по-настоящему. Ни одна! Некоторые довольны собой (не всегда). Некоторым весело. Но любви нет. А как кто-то полюбит меня, если я сама себя не люблю? Если я сама собой недовольна? Если я всегда себя осуждаю, наказываю? Если я не люблю это тело, которое так быстро и заметно изменилось за последние 15 лет, которое я везде ношу за собой как тяжелую, обязательную и не свою оболочку и не хочу принять, и не могу отвергнуть, и всегда приходится его учитывать. Тело, которого я стесняюсь везде, кроме общественной немецкой бани, которым я не наслаждаюсь и не любуюсь? А как кто-то полюбит меня, если я сама себя не люблю? Не люблю это извиняющееся лицо, всегда немножко виноватое, немножко оправдывающееся за то, что человек, его носящий, стремится жить, как считает правильным, — лицо, всегда немножко снизу разглядывающее мир. Не люблю себя, сомневающуюся в себе и в том, действительно ли я достойна всего этого невероятного счастья жить свою удивительную жизнь, быть дочерью этих прекрасных и любящих родителей, сестрой своих братьев и сестер, другом своих умных, красивых и сильных друзей, автором этого письма? Не люблю в себе вопиющее, преобладающее надо всем стремление быть удобной, никому не помешать, не доставить хлопот, не огорчить никого, не разочаровать, не расстроить. Во мне так много любви, тепла — к другим людям, к жизни, к миру. К себе — нет. Приходится очень много работать, чтобы было за что себя уважать. С этим еще ничего, получается, но любви взяться как будто бы просто неоткуда. Вот я на свидании с Шедом в Мюнхене — с тем самым, который сделал приложение для знакомств. Обычное приложение, как Тиндер, но из мужчин для выбора доступен только один Шед. Я летела из Берлина, он — из Лондона. Я весь день готовилась к этой встрече, была в салоне красоты, ходила по магазинам и выбирала платье, укладывала волосы, делала макияж (всё показывала вам в Телеграме). Я думала: вот так я себя улучшу, чтобы быть достойной. Вот так я себя украшу, сделаю увереннее, вот в такое черное платье и красное пальто заверну нелюбимую себя, чтобы временно себе понравиться (и заодно ему), чтобы немножечко себя полюбить. Вот я выхожу из ванной в новом российском городе Иннополисе этой зимой, и моя временная жена Юля говорит: «Ты что, накрасилась? Я вообще не вижу никакой разницы, жена. Ты абсолютно одинаково прекрасна с макияжем и без». И я думаю: «Какая чудовищная лесть». И говорю: «Конечно же, есть разница». Вот я в баре у моря на свидании с Витей. Я думаю: какой молодой, симпатичный, добрый парень из Киева, такой украинский, в самом прекрасном смысле — ведь там такие правдивые люди, как это сказать? Такие устойчивые и красивые в своей искренности, простой честности. И как он похож на меня в своем нескончаемом поиске. И с чего бы это, интересно, он должен вдруг на мне остановиться? Что во мне такого, чтобы ему перестать искать, что он должен во мне найти? Вот я говорю с Лешей у костра на острове. Я думаю: ого. Я думаю: какой классный парень. Какой он нормальный в своей успешности, в своей уверенности в себе, какие длинноногие и беззаботные с ним девочки, как они прыгают с разбегу в бассейн в баре на самом верху горы, как он прямо смотрит, как умело живет, как уверенно чувствует себя на Земле. И какая ему нужна, интересно, женщина рядом? Я не думаю, нужен ли Леша мне, — так вопрос вообще не стоит. Я вообще никогда не думаю о том, какой человек мне нужен, ведь я не могу поверить, что я буду кому-то нужна. Я не могу даже представить себе этого человека, и зачем? Я в принципе не могу вообразить, что кто-то полюбит меня по этой самой причине — ведь я сама себя не люблю. Вот чем я буду заниматься этой весной :) Мне хочется научиться себя любить. Мне нужны сначала хорошие отношения со мной, не только уважение и принятие, но любовь. А на свидания ходить продолжу, чтобы наблюдать перемены и замечать, что происходит. Если у вас есть для меня ответ, напишите мне его в личку в Телеграм (@tatarke) или на [email protected] — я прочитаю дома, в Берлине, когда долечу. Спасибо. Хорошей недели! 74. Однажды моя сестра Марина сказала: — Я боюсь тебя. — Почему? — Тебе 40 лет. (Мне было 22.) И те, кто хорошо меня знает, понимают, что она имела в виду, правда? Мне 33 и 40, и, может быть, 812 лет. Но вот друг Атилла на днях сказал: Тебе 5 лет. Я хочу, чтобы ты повзрослела, но для этого тебе нужно родить своих детей. Так вот. В моем любимом (довольно консервативном) ресторане Берлина не бывает, хотела я вам сказать, гостей до 50 лет. И хорошо! Я обожаю быть среди (не знаю, поймете ли вы меня сейчас) нормальных, благополучных, здоровых, умных — взрослых людей. Но вот чего я не учла, выбирая сегодня вечером заведение: никто из них никогда не ходит сюда один. Вообще НИКТО. Я пришла сейчас, и все люди были или парами, или большими компаниями. Серьезно. 75.