— Пещеру помнишь? Там новый гость. Тебе нужно на него посмотреть. Срочно!!! Аун. Это тот самый метаморф-вампир? — Да. Разворачиваемся, — сквозь зубы пробормотал Елисей, — едем к кровососам. … Толли Сагус, по мнению Еси, с лихвой расплатился за все зло, которое совершил при жизни, ибо бывший старшина был мертв и полностью обескровлен. Он лежал недалеко от озера, за поворотом, впившись пальцами в землю, словно пытался уползти. Скорее всего он и пытался — перед смертью. Рядом с телом трясся метаморф Аун. Он был в своем истинном обличии: бледная кожа, худые плечи, хрупкая изящная шея, длинные волосы в косичке, яркие алые губы. Сразу и не определишь, девушка или парень. — Веденеев, они опять подумают на меня, да?! Они опять подумают! Навь, вот же Навь левая! — Не подумают, — коротко сообщил Елисей, наклоняясь над трупом. — Мы подозреваем, кто убийца. У нас с этим злодеем свои счеты. — Пусть твои слова услышит Благая Правь! — взвыл Аун. — Что ТЫ тут забыл? — поинтересовался ведьмак, стараясь не смотреть в сторону прохода в пещеру с озером и трещиной. — Какого лешего сюда приперся? Прекрасно, что труп нашел, однако твое присутствие здесь выглядит подозрительным. — Я тут… кое-что собирал, — Аун угрюмо отвел взгляд. — Кое-что полезное… не все поймут. — Грибы? Те, что под потолком? Я в тот раз заметил. Забористая штука. Пара кусочков в напиток — и Небесные Чертоги как на ладони. Небось еще и транс-магией усилены, раз недалеко от трещины растут. Ты ведь еще в тот раз за ними пришел, да? Когда трещину обнаружил. — Ну и что? Это для личного потребления! Поработал бы с мое… в этом… бизнесе, и не на такое подсел бы! Я в пещеру, конечно, не ходил, брал с краю… и понемногу! Я же не дурак упоротый! Еся, давай это оставим между нами, а? Типа это ты своего приятеля долго искал и нашел. — Посмотрим, — увильнул Елисей. — Если подсказку дашь, подумаю. Кто его выпил? Кого подозреваешь? Может, есть явный почерк чей-то, подумай хорошенько. Скорее всего его сюда заманили… и скормили. Елисей сглотнул, заставляя себя рассматривать обескровленный труп. Вот же… дурак. Дурак ты, Сагус. Зачем? И почему? Нахлынули болезненные воспоминания: Толли учит его уклоняться от жала «паучихи», угощает пивом, рассказывает о своих многочисленных подружках, о трудном пути от обделенного Даром парнишки к старшине дюжины. — Как «кто»? — нервно проговорил молчавший до сих пор Изза. — Вампиры. Ведьма им его отдала. Наверняка опять что-то выменивает. Заодно от свидетеля избавилась. — Но он ей нужен был, — возразил Елисей. — Хотя… может, уже и нет. И, возможно, ты прав, он — тоже что-то вроде платы Нави. — Я не эксперт в обрядах темной магии, — возразил Аун, — но это не наши. В смысле… не вампиры. Братство кусает в шею или в запястье. И пьет кровь, пока она вытекает естественным путем. А этого… всего… до капли, я в нем крови вообще не чую. Говорят, есть такой… ритуал. Сбора… жидкости, — метаморф глотнул. — Магический, черный. Им можно собрать кровь в емкости. И продать. — Точно, — Еся прищурился. — Или нанять за нее кучу заинтересованного народа. Кто еще, даже больше кровососов, ведьмацкую кровь ценит? Вы, обращенные метаморфы. — Эй, без намеков! Да, ценим! Она голод на неделю утоляет, позволяет личину днем держать и… — Днем? — Елисей почувствовал, что ЕГО кровь отливает от лица. — Любую личину после восхода, так? Долго? — Ну да! Пока солнце высоко не поднялось, то можно. А там от количества и сложности зависит, метаморфозу подпитывать нужно. — Изза! — заорал ведьмак, устремляясь к выходу. — За мной! Быстро, в машину! Отправь вестника в дом! Напиши… напиши, что это были не тролли! … — Где она? Что с ней? В лавке были все: семеро братьев-дворфов, перепуганная Зоря, сразу метнувшаяся к Иззе, растерянный Пуся с мрачным Зеркалом, даже потерявшая свой невозмутимый вид и встревоженно трепещущая крылышками Иеле. Все, кроме Беляны. — Где Белка?! — прохрипел Еся. — Жива она, ведьмак, жива, — сказал Клят, отводя взгляд. — Беляна жива. Она наверху. Елисей метнулся на второй этаж. Она была в своей комнате — лежала на кровати, такая же, какой он оставил ее в лавке утром — в легком платье и с лентой в волосах. Спокойная, чуть бледная, с улыбкой, затаившейся в уголках губ. Еся застыл, безнадежно осознавая: это не смерть, но и не сон, и грань между ними устрашающе тонка. Всю дорогу сюда он чувствовал Белкино присутствие в этом мире как отражение в зеркале — нереальное, на границе жизни и необратимого. На полпути налетели духи ветра. Ведьмак вцепился в руль и стиснул зубы. Но девы парили вокруг, словно не замечая скорость автомобиля, и шептали: — Быстрее… быстрее… успеешь… лишь ты помочь сможешь… Елисей кинулся к кровати, собираясь согреть объятьями, оживить поцелуем — как в сказке. В сказке добры молодцы всегда возвращают любимых с Той Стороны поцелуем. Но это была не сказка — Явь. Хмурый, поднявшийся следом вместе с парящей над полом Иеле, схватил ведьмака за руку и угрюмо проговорил: — Осторожно. Мы будили, звали. Не вышло, только сон еще глубже сделался. Душа на тонкой нити с телом связана — не оборвать бы. — Я ее позову! — Она… далеко. — Меня она услышит! — А узнает ли? — Как? — застонал ведьмак, опускаясь на колени у кровати. — На яблоках был яд, сильный. Ты знал, что Беляна всегда одно яблоко из корзины съедает, на удачу? Она и теперь… попробовала, у Зори на глазах, да так и упала. Мы долго вспоминали, как Марья о том узнала. Вспомнили: Поликарп Семенович в статье писал, с рецептом. Мол, вопрос был про приметы там какие… на счастье. — Защита… вы обещали защиту! — Еся поднял умоляющий взгляд на фею. — Это она и есть. Иначе не было бы в живых твоей нареченной. Тело ее в порядке, часть отравы кольчуга нейтрализовала, часть — волшебство фейри, но яд странный, словно душа от тела отделилась, а назад дорогу найти не может, — мрачно проговорила Иеле. — Эх, ребятушки, почему вы меня ослушались? Я ведь тоже будущее ведаю, но лишь по краю, как могу, так и толкую. Нельзя было вам до солнца возвращаться. — Почему артефакт на двери не сработал? Где Пуся был? Зеркало! — Торговцам Беляна сама дверь открыла, у господина Бузэ репутация отменная, да мы его не раз проверяли и работников его. Его самого накануне отравили, едва жив остался, — вздохнул Хмурый. — Поставщика люди Марья подделывать не стали, побоялись, он личность известная, не то что тролли — людям на одно лицо. — Где Пуся? — Елисей требовательно посмотрел на дворфа. Только необходимость решительных действий не давала ему погрузиться в панику, окунуться с головой в невыносимую тревогу. — Я засек Шиша, — со всей серьезностью сообщило Зеркало. — Он себя немного выдал. И, возможно… — Шиш, артефакты… какие-нибудь артефакты, — пробормотал Елисей. — Я отправил Пусю в Темный Квартал, — продолжил Дух. — Если повезет, мы вскоре познакомимся со знаменитым похитителем магических ценностей. — Это долго. Лес! Лес может ее спасти? — ведьмак снова обратился к фее. — Не думаю, — печально проговорила фея. — Душа Беляны в смертном сне. Коме. Есть надежда на волшебные травы. Я уже отправила послание Благому Двору и жду ответа. — Воду! Воду Живую! — воспрянул духом Еся. — Опасно. Для людей действие ее непредсказуемо. — Кома? Вы сказали, кома? Поднесите меня к Беляне, — вдруг задумчиво попросило Зеркало. Дух долго вглядывался в лицо спящей. Поставленный на тумбу, пояснил: — А вдруг этот яд сродни Темному Дыханью? В больших количествах убивает, в малых — вводит в летаргию. Защита помешала яду убить девицу, но, возможно, ее душа сейчас скитается в Нави, как у тех девушек, которых Марья убирала со своего пути. Моей хозяйке это доставляло особое удовольствие — отправлять людей на тропы, ей казалось, что так она оттягивает неизбежное, свою судьбу, хм. Душа такого человека по пути центральному не пройдет, в Небесные Чертоги не доберется, ибо человек не умер еще, вот и бродит… в мертвой зоне. — Она нас не услышала, — возразил Хмурый. — И не услышит, — сказало Зеркало. — На Темных тропах голоса живых не слышны. — Зачем ей это? — спросил Еся, вглядываясь в умиротворенное лицо любимой. — Марье. Если она выторговала время, если Зорю Нави обещала, почему передумала? Сагуса убила. Ради мести? Чтобы Беляну… — А что если, — проговорил Дух, — она и не собиралась убивать Беляну? Что если она знает о защите? Рискованно травить девицу в надежде, что она не до конца отравится… но вдруг? — Не понимаю, — свел брови Хмурый. — На что оно ей? — Время, — пояснило Зеркало. — Зорю заполучить она не смогла. Ведь-лев Сагус? Оказался не таким уж полезным, струсил в последний момент — в Навь идти отказался… или на весах выгоды иное перевесило, можем только предполагать. Но есть еще останки Кощея, и где они хранятся, Морановым известно. Вот кого вода оживить может, а, воскреснув, Бессмертный будет благодарен. Я, конечно, могу ошибаться, но… — Если ты не ошибаешься, Марья меня позовет, — глухо сказал Еся, все еще стоя на коленях перед Беляной. — И условие поставит: противоядие за доступ к Источнику. Только я ее переиграть хочу. Я сам в Навь отправлюсь. В окно второго этажа тихо стукнул магический самолетик. Глава 26 Глава 26 — Сильна ведьма, — Иеле недобро усмехнулась, глядя на остатки послания, вернее, уже на пустое место на столешнице. Записка, адресованная Елисею, испарилась, как только он ее прочел. — Я-то подумал, вот она, улика, — уныло вздохнул Стылый, потерев столешницу пальцем. — Налицо и шантаж, и угрозы. С такими доказательствами было бы, от чего танцевать. — Даже откат временной не сработал, — досадливо фыркнула фея. — Сильна, сильна! Ну, мы еще посмотрим, кто кого. — Временной откат? Это типа предмет уничтоженный, улику какую из прошлого восстановить? Вы и это умеете? — оживился дворф-законник. — Трудное волшебство, — кивнула фея, — но выполнимое. Однако, как видите, и на старуху найдется проруха.