— Дух! — радостно воскликнула Зоря, бросившись к зеркалу. — Это ты? Ты нашел меня? — Скорее наоборот — ты меня отыскала, — донеслось из потемневшего экрана. — Но я следил за тобой и уже собирался пойти на крайние меры. Рад видеть тебя живой и здоровой, принцесса. Соболезную. Это был тот голос, что произнес «чудное виденье» (или что-то в этом роде) в ночь «явления прекрасной феи». Я с ним разговаривала, а думала, что использую голосовое управление. — Это Дух Зеркала! — со слезами на глазах проговорила Зоря, стоя на коленях перед столиком. — Он сейчас все объяснит! Изя поднял девушку с колен, прижал к себе. Зоря припала к нему, словно ребенок, ищущий защиту. — На большую компанию вещать придется, — пробурчал голос (в лавку один за одним молча входили дворфы). — Впрочем, я всегда мечтал о публичных выступлениях. — Артефакт, — бросил Грызень, наклонившись над зеркалом. — Око. Темная вещь. Старая. Смерть и кровь в ней. Это Хмурого специализация. Хмурый, почему не проверил, не предупредил? Специалист по темной артефакторике насупился и принялся теребить бороду. Борода была красивая, расчесанная и с вплетенными в нее серебряными цепочками. И сам Хмурый был красив, в костюме и галстуке, но вид имел утомленный и расстроенный. После появление в лавки нетрезвой феи Шестой, младший сын Клята, нашел на полу втоптанную в сахарную пудру лаконичную визитку с изображением тромбона и инициалами И. К. Не иначе как наш Хмурый весь день безуспешно искал «чудное виденье». Или успешно, но получил от ворот поворот. — Он не успел, — объяснила я. — Мы все растерялись. — Хороши защитнички, — язвительно проговорил голос. Зеркало затянуло мутью. Из тумана проступило странное лицо — похожее на карнавальную маску, с темными глазницами без зрачков, но… живое, с мимикой. Лицо скривило тонкие белые губы. — Вас тут всех по одному перебьют, а вы и не заметите. — Рассказывай, что знаешь, зачем явился, что замышляешь. Иначе уничтожу, — резко проговорил Елисей, поигрывая клинком. — Уничтожишь, верю, — Дух вытянул лицо, комично изобразив ужас. — Верю, ведьмак, честно. — Не надо! — испуганно вскрикнула Зоря. — Это раб зеркала, он не виноват! Он сбежал от моей сестры, а она… — Она Зорю забрать хотела, — негромко пояснил Изза. — Мы сидели в кафе, смотрели новости и как раз узнали о смерти Моранова. Зоря сразу призналась, чья она дочь. Пришли какие-то люди, напали на меня, начали избивать, двое потащили Зорю к машине. Я создал радугу. И мы убежали. Зоря думает, что этих громил послала Марья. — Это Марья, — всхлипнула девушка. — Это она. Я знаю! И отца она… убила! Она всегда она его ненавидела, только делала вид, что любит! И меня она ненавидит. Я не знаю, почему! Дух, скажи им, что я говорю правду! — Скажу, — негромко произнесло Зеркало. — Мое Око может проникать везде, где имеются магические узлы. К сожалению, мне запрещено следить за Марьей, она моя создательница. Но мне известны все подробности ее прежнего договора с Навью. — Прежнего? — нахмурился Лютый. — Совершенно верно. Боюсь, расстановка сил изменилась… Господа, уберите от меня ведьмака. Я и так все расскажу, но этот его танец с саблями меня нервирует. …Мы расселись вокруг, кто куда. Я зажгла лампы и задернула шторы. Завтра день открытия, а у меня тут все так усложнилось, что хоть бизнес сворачивай. Впрочем, о чем я думаю, вообще? Мне за жизнь свою всерьез опасаться нужно, а не за торговлю. — Я все расскажу, — повторил Дух и добавил, помолчав: — Начну издалека, не обессудьте. Зоря, многое из того, что я сообщу сейчас, может тебя шокировать. Запомни: отец твой тебя любил, а сестра… она не всегда такой была, сломало ее. Зоря всхлипнула в объятьях Иззы. Влюбленные сидели в кресле у двери. Рядом пыхтел на стуле настороженный Еся. — Я Марью не защищаю, но понимаю… отчасти, — Зеркало вздохнуло. — Разведите огонь в камине, господа, и следите за пламенем. Лебедь Черная с Навью новый договор заключила, и твари теперь могут помогать ей. Живой огонь нам сейчас не помешает. Впрочем, дом и впрямь чудный, — Дух поднял «глаза» кверху. — Магией Источника пропитанный, а с ним и весь Лисий Переулок. Пока все вы здесь, Тьма не может приблизиться. Хорошо бы, чтобы так все и оставалось. Однако слишком многое на карту поставлено, чтобы Навь отказалась от борьбы. Итак, — Дух пустился в воспоминания. — Двести с лишним лет назад я был человеком. Я был молод и жил в одном из тех маленьких миров, что нынче позабыты. Они растворились в более крупных мирах и теперь клином врезаются в стены Сильверграда. Знатный господин, барон из малоизвестного, но богатого рода, путешествовал со своей юной дочерью в поисках места для строительства имения. Многие северяне в то время снимались со своих земель. Из-за ледника, наступавшего на Равнины, как поговаривали, не без помощи каменных троллей. Барон купил землю и осел в нашем королевстве. Его дочь была так прекрасна, что слухи о ее красоте достигли ушей короля. Наш король, вдовец, похоронивший трех жен, решил жениться в четвертый раз. Дочь барона была, возможно, не самой знатной из претенденток на роль королевы, зато отличалась неимоверной красотой и могла принести поиздержавшемуся трону неплохое приданое. Огонь в камине разгорался. Лицо Духа мерцало. Мне было нетрудно поверить, что когда-то он был человеком. Какая же магия заточила его в артефакт? — Желающих получить руку юной баронессы было столь много и столь знатные люди желали ее в жены, что ее отец устроил отбор. Было объявлено, что мужем Мариен, дочери барона Морвея, может стать любой, кто справится с заданием. Любой, даже такой простой человек, как… я. Красота Мариен поразила меня до самых глубин души, но больше всего, признаюсь, мне желалось стать зятем барона Морвея, искусного мага, известность которого превзошла даже славу его дочери. В ту пору я учился магии в университете, но мне всегда было… недостаточно знаний. В нашем мире волшебство являлось прерогативой избранных, им делились неохотно. Однако несмотря на незнатное происхождение, я чувствовал себя именно таким, избранным: наивное детское эго, выросшее из моего Великого, как я полагал, Дара, бурлило во мне и толкало на безрассудные поступки. Я стал одним из смельчаков, вписавших свое имя в договор. Барон вызывал к себе претендентов по одному и, взяв с них магическую клятву неразглашения, посылал в самые отдаленные и опасные уголки нашего мира. Теперь я знаю, что искал в нашем мире Мор. Знаю, что «шестнадцатилетней» красавице Мариен, Черной Лебеди, погубившей множество мужчин просто так, от скуки и из любопытства, на тот момент было более ста лет. А тогда… тогда я вернулся в особняк барона, гордый, окрыленный, ибо моей добычей было впаянное в кусок льда человеческое ухо. Мне пришлось драться с горными троллями, чтобы добыть его. Их шаманы были хранителями уха, но оберегали его не как артефакт, а как неразрушимое Зло, слишком опасное, чтобы попасть в руки алчных магов. Дух опять помолчал, глядя на огонь: — Даже проиграв бой, тролли убеждали меня, что я совершаю огромную ошибку. Я был ослеплен перспективами и не слушал шаманов, не зная, что несу «заказчику» частичку Проклятого Кощея, самого темного и опасного колдуна минувшего тысячелетия. Разумеется, мужем Марьи я не стал. Получив требуемое, Мор уничтожил мою человеческую оболочку, а мой дух Марья поместила в свое магическое зеркало — ей показалось это забавным. Я обладал магией и подходил на роль Ока. Наш король сгинул в дальних землях, пытаясь разыскать иные «артефакты», а с ним погибло и его войско. Началась борьба за трон. Марья и Мор переместились в другой мир… и я вместе с ними, в Зеркале. Еще сто лет продолжались поиски Кощея. Мор стал осторожнее: не покидал больше Холмы возле Сильверграда, отправляя на поиски тела Бессмертного свободных охотников и ведьмаков, наблюдая, как разрастается и процветает город. И когда люди забыли о злодеяниях учеников Кощея, пришел в Сильверград в поисках Источника Живой и Мертвой Воды, спрятанного когда-то в нем Вещей Девой Василисой. Подходил к концу срок, когда Кощея можно было оживить, а с ним и время жизни Мора, связавшего себя с Бессмертным клятвой. И Мор засомневался. Не знаю, что вычитал Моранов в библиотеках Туманного Квартала, но он стал искать Источник уже в личных целях, делая вид, что спасает от страшной участи старшую дочь… Пойми, Марья по собственной воле заключила договор с Навью, — произнесло Зеркало, повернув свое лицо в сторону Зори. — Когда поняла, как велика ее красота, как она… хрупка. Сначала она хотела помочь отцу в его поисках, потом разочаровалась и в отце, и в предназначении своем, и в любви. Она обещала явиться по зову на Темные тропы, стать Хранительницей. Нави нужна Яга-Привратница, чтобы защищать Дороги Неведомые. Прутся туда добры молодцы, ведьмаки да маги: кто могущества ради, кто ищет людей, колдовством в Навь утянутых. Только дочь колдуна может стать Ягой. Я давно подозревал, что однажды Марья захочет переиграть сделку, Зорю вместо себя предложить, а отец будет ей мешать. Прости, Зоря… Мы все посмотрели на девушку. Изя еще крепче прижал ее к себе, бледную, раздавленную словами Духа. — Пока Зоря здесь, ей ничего не грозит, — задумчиво проговорил Лютый. — Однако почему мы должны ей верить? — Я ей верю. Она… хорошая. И она ничего не знала. А если бы не Изя, погибла бы. Моей интуиции достаточно? — смело спросила я, не особо надеясь на покладистость гномов. — Да, Хранительница, — переглянувшись, хором ответили дворфы. Они еще и шапочки сняли. И головы склонили. Я незаметно сглотнула, делая вид, что так и задумывалось. Кивнула важно, мол, не забалуете у меня. Ничего себе! — Если бы вы знали, что такое отчаяние бестелесной души, запертой в злом предмете, — медленно проговорил Дух после долгой паузы. — Марья вершила зло, а я был вынужден ей помогать. Лишь пару раз ей давали отпор. Одной из тех, кто смог устоять против чар Морановой была… Беляна. Я поежилась: — Да, диадема, я помню. — Марья обладает Темным Дыханием, смертоносной темной магией. Боюсь, она и без меня им пользоваться сможет — найдет проводника, — подсказал Дух. — Зеркальная фея Одетта Озерная однажды прокляла и прогнала какую-то Черную Лебедушку за вмешательство в ее личные дела. Не Марью ли? — спросил Грызень. — Ее, — кивнул Дух. — Марью. В небольшом мире, где мы искали Кощеевы глаза, сто двадцать лет назад, как сейчас помню. Зеркальные феи отражают любую магию. Их чарами я и воспользовался при побеге. При упоминании зеркальных фей Хмурый встрепенулся и весь подался вперед: — Как ты уговорил фею украсть тебя? Как нашел ее? Кто она? — Это не ко мне вопросы, — Зеркало мечтательно прищурилось. — Это мой дедуктивный талант сработал. Кто у нас в городе артефакты ворует? Шиш. Где у него логово? В Темном Квартале? А там уж пара технических моментов — и вуаля! Договорился, меня к вам и… подбросили. А где Шиш зеркальную фею отыскал — не мое дело. Просто знаю, что ему все по плечо. Он Мистик-Клетку спер, а это, знаете ли, операция, достойная организованной воровской элиты. — Да, он такой. Будто глаза у него во всем городе. Знать бы еще, кто это, — Хмурый крякнул и вновь погрузился в раздумья. — Интересно, почему Шиш тебя себе не забрал, раз ему артефакты нужны, а? — с подозрением поинтересовался Елисей. — Почему фея тебя в дом к Беляне притащила? Дух важно кивнул, свел зеркальные брови, раскрыл рот и вдруг выдал: — Да я понятия не имею! *** — Не верю я тебе, Зеркало, — Еся подал голос из своего угла, куда его затолкали дворфы, чтобы он не нервировал дух артефакта. — Ты рисковал, сбегая от хозяйки своей. Сильно рисковал. Что бы Марья сделала, если бы ты попался? — О! — Зеркало комично закатило глаза. — Есть у нее отличные виды наказания даже для таких, как я. Например… одиночество. Случалось вам так долго во тьме быть, в тишине, что имя свое забывать начинали? Я своего имени не помню: вот так в один прекрасный момент схлопотал наказание и забыл, как меня в человеческом теле звали. — Зачем ты бежал? Какой у тебя интерес? О, знаю, кажется. Неужто стало известно, что Шиш тело тебе вернуть может? — прищурившись, спросил Еся. — Не стало, — лаконично ответил Дух. — Он маг, сильный. Но не думаю, что настолько. — Давай тебя ему отдадим, — Елисей повысил голос, чтобы заглушить протестующий гомон дворфов. — Заодно выменяем что-нибудь полезное. — Не надо, — быстро проговорило Зеркало. — Я передумал к Шишу. Мне у вас нравится. Шиш сам меня сюда перенаправил, ему виднее. — Мы-то тебя уж точно в человека превратить не сможем, — хмыкнул Клят. — Вы — нет, — странным тоном сказал Дух. — И нынешняя Хранительница — тоже… пока, а потом… кто знает. Все снова посмотрели на Беляну. Она слегка нахмурилась. — Что значит «потом»? Когда потом? Смею напомнить… — … что ты не в ладах с магией, знаю, — лицо в зеркале кивнуло. — Однако я видел, как ты воду Живую и Мертвую смешала. — Так вы это в плане… оживления? — смутилась Белка. — Ничего гарантировать не могу. И вообще, вы уверены? Мой эксперимент с этой ватрушкой клыкастой, будь она неладна, трудно назвать успешным. Как вспомню так вздрогну. — Прости меня, Дева Вещая, но я как бы от ватрушки отличаюсь, — напомнил Дух. — Я жив. Душа первична, тело вторично. Однако и у предметов неживых своя память есть. Так что изделия кулинарные больше не оживляй. — Не буду, — Белка покраснела. — Кто-то до Беляны воду смешивал? — вырвалось у Еси. Вся эта история с колобком не давала ему покоя. Радовало только одно: у Духа имелся интерес. А значит, можно вести переговоры. Не теряя бдительности, разумеется. — Конечно, — Зеркало подтвердило его опасения, в удовольствием поведав: — Об этом даже в учебниках по магии упоминается, правда, технические детали прецедента не раскрываются, кхе-кхе, ибо не знает их никто. Василиса на смотринах у Свема Великана в один рукав спрятала кости птичьи, в другой — ус китовый, из фижм одной барышни заморской украдкой вытащенный. Как начали родичи Свема открыто высказывать свои сомнения в его выборе — там сложная была ситуация, геополитическая — тут невеста Великана им и показала: меж лавок море-океан плещется, над ним фазаны парят очумевшие, обалдевший кит хвостом бьет, а гости сидят, ноги над волнами поджимают, — Дух захихикал. — Теперь понимаете, как она это провернула? Вот и я понимаю… теперь, увидев вашего… колобка. Можно ненадолго оживить вещь магией, можно труп некромантией поднять, но жизнь в мертвое вдохнуть лишь один способ имеется — сила Прохладной Воды. Я думал, это сказка. — И Марья о нем знает, о способе этом? — звенящим от волнения голосом спросил Еся. Дух посерьезнел, пробормотал: — Скорее всего, что не знает. Ар крайней мере я очень на это надеюсь. Видите ли, господа, когда человек недавно умер, Вода Мертвая лечит его физическую оболочку, а Вода Живая с дороги в Небесное Царство душу в Явь возвращает. Когда кто-то мертв давно, это не сработает. Вот думал я, думал. На стене холодной, во тьме, знаете ли, хорошо думается. И понял, что даже с Кощеем обычное оживление только с помощью двух вод не даст нужного эффекта. Мор, видимо, к такому же выводу пришел. Поэтому артефакты искал: выкупал, выманивал, воровал — все, что имело отношение к миру мертвых. А Шиш потому их у него из-под носа уводил. — Что Марья предпримет? — напрямик спросил ведьмак. — Ты ее хорошо знаешь. Предугадать ее действия сможешь? — Она будет искать Зорю, — помедлив, ответило Зеркало. — И скоро узнает, где она. Взбесится. А успокоившись, начнет выискивать способ сестру похитить. Марья весьма изобретательна. Поэтому я вам очень нужен. — Ты же не видишь свою хозяйку, — напомнил Духу Елисей. — Зато вижу ее слугу верного, льва рыкучего, — Зеркало подняло на Елисея темные глазницы, от чего у ведьмака прошелся по спине холодок. — А она сейчас без него никуда. Боится. Что Навь передумает. Что посчитает Марью более ценным кандидатом на роль хозяйки Избы-на-Тропе. Ты ведь подозревал, ведьмак. Чего закручинился?