— Я дома еще не была! — радостно сообщила Зоря. — Ты удивился? Обрадовался, что я от Роя спаслась? — Как будто я того не видел, — Дух снова фыркнул. — Как будто сразу не проверил, где ты и что с тобой. Всыпать бы тебе… розгами — жаль, нынче сей способ негуманным признан, а раньше у детворы хорошо наивность лечил. Ты отцу звонила? Волновался он. — Ага. Я его видела, Дух! — выпалила Зоря. — Я с ним говорила! Он именно такой, как ты рассказывал: добрый, милый, храбрый, веселый! — Мор? — удивилось Зеркало. — Изза! Ты за ним подглядывал! И за друзьями его! — Ничего ТАКОГО я об этом отродье лепреконовом не рассказывал, — саркастически протянуло Зеркало. — Ох уж эти глазки девичьи — что хотят, то и видят. А не увидят — напридумывают. — Он и вправду храбрец, Дух! Мы побежали в убежище, а там — оборотни! Стали требовать плату за вход, мол, кто не заплатит, к кострам не пустят. Изя как хлопнет в ладоши! Как радугу сотворит! И пошли те оборотни… клад в Рое искать, — девушка хихикнула, потом, погрустнев, виновато сказала: — Хотя ситуация была страшной, а не смешной. И они, верно, сгинули, те оборотни, в Рое. Да, Дух? — Лучше они, чем ты, — веско заметило Зеркало. — Да… да, — глаза Зори подернулись мечтательной дымкой. — Это было так романтично. Мы сидели у костров. Там, в убежище, такие большие чаши. Их наполняют горным маслом. Навьи выли за дверью… страшно… исступлённо… — Но тебе было… не до них? — предположил Дух. — Рядом с добрым, милым, храбрым… я ничего не забыл? — Веселым, — засмеялась Зоря. С негромким восклицанием, услышав звон ключа в замке, приподнялась с дивана. — Марья! Так рано? — В шкаф прячься, — жестко велел Дух. — И не высовывайся. Жди, когда сестра заснет, — добавил вполголоса, проследив, как младшая Моранова юркнула в шкафчик. — Хорошо, что от тебя дрянью всякой несет — не учует тебя… надеюсь. Марья зашла, скинув, по обыкновению, туфли у самого дивана, застыла посреди комнаты, затрепетав ноздрями. Если бы у Зеркала были сердце и хотя бы одна пятка, первое сейчас провалилось бы во второе. — Людским духом пахнет. Кто тут был? — Кого тут только не было, — проворчало Зеркало. — Работники по ошибке три коробки с устройствами на квартиру отправили. Меня так и разбирало заговорить с ними, разъяснить ситуацию. Не ценишь ты меня, хозяйка. Вот погоди, украдут меня, стибрят, умыкнут, стырят, сопрут — тогда поймешь. — Поменьше в словоблудии упражняйся, — резко произнесла Марья, падая на диван. — Благая Правь, как же я устала! Никто тебя у меня не украдет, и ты об этом прекрасно осведомлен. Не родился еще воришка, чтобы у самой Марьи Моревны вещь тырить. — А вот, говорят, в Темном Квартале поселился маг заморский, Шишом кличут, братву оборотническую нанимает — дома обчищает. И все норовит артефакты стащить. Слышали, госпожа, у Матвеевых Капкан Уор-дворфа сперли! — Капкан… — Марья фыркнула, сладко потягиваясь. — Прогадал твой маг заморский. Я своими собственными глазами тот капкан у Матвеевых видела. Подделка он. — Как узнали? — изумилось Зеркало. — По ауре волшебной? А, понял, по отпечатку магическому! — По ипостаси своей, идиот! Капкан Уор-дворфа ловит нежить и Тени. На меня не среагировал даже в полную Тень мою, специально проверяла, пока другие гости за столом сидели. — А-а-а, — протянул Дух. — Тогда хорошо, что его стибрили, мало ли… Так, поди, и Мистик Клетка фейком была? — А вот она — нет. Это особая клетка, для вызова срединных существ. Четвертый Путь знаешь, что такое?(*) И кому эта бесполезная штука только понадобилась? От Срединных толку, как от плененного лепрекона: только мозг вынесут и желание извратят. И вообще, чего ты расчирикался на ночь глядя? — зевнув, поинтересовалась Марья. — Все боишься, что украдут? Не трясись, а то рама потрескается. Тебя только одно существо увести у меня может. Но таких на весь магический мир пара-тройка осталась. (* — Четвертый Путь, Срединный Путь — потусторонний мир, царство фей, довольно недружелюбных к человеку) Дух, изображая испуг, беспокойно проныл: — Это кто ж такие? — Меньше знаешь, крепче спишь. Лучше подумай, какое наказание мне для тебя избрать, за дерзость твою. — Зачем меня наказывать, хозяйка? — вкрадчиво проговорил Дух. — Давайте я лучше вам колыбельную спою. Вы, поди, натрудились, намаялись, вам бы сейчас спать-отдыхать, мыслей тяжких не ведать-не знать. — Только посмей меня усыпить, — пробормотала Марья, закрывая глаза. — Мне глубоко засыпать нельзя. Навьи рыщут, во снах меня ищут… Дух покладисто кивнул: — Так я не крепко убаюкаю. На краешек Навьего Царства вас отведу и сразу назад. Спи, царевна, засыпай, темной горести не знай. Придут по душу враги — не беги. Косу тёмну расплети — свет Ярила заслони. Что я несу такое? А то и впрямь научу, как от Нави спастись, — тихо проговорило Зеркало. Прокашлялось, ласково промурлыкало: — Скажи мне, Марьюшка, кто у тебя Зеркало Волшебное украсть может? У кого от проклятья твоего руки до плеч не сгниют, глаза не полопаются? Дух застыл в напряжении, прислушиваясь к дыханию хозяйки. Марья выгнулась дугой и хрипло простонала, не выходя из сна: — Фейри Зеркальные Благого Двора(*). Им мое проклятье не страшно. Им защитная магия как паутина… рвут они ее… (* Двор Благой. Двор Неблагой. В Шотландской и Ирландской мифологии два Царства фейри) — Вот и славно, — по лицу Духа скатилась призрачная капля пота, исчезла в туманном ободке. Зеркало пропело слегка дрогнувшим голосом: — Спи, царевна, засыпай, темной горести не знай… Зоря, вылезай. Скрипнул шкаф, Зоря на цыпочках прошла через комнату, круглыми глазами уставилась на спящую на диване сестру, жалобно спросила: — Она спит? — Спит и ничего не слышит. Я ей колыбельную спел. Последний мой тайный козырь оставался… и вот, потратил. Надеюсь, во благо. — Зеркальце, а что это я только услышала? — То, что ты услышала, лучше бы ты этого никогда не слышала, — желчно произнес Дух. — Сейчас внемли и запоминай, коли жить хочешь. Сюда больше не ходи, ключ в ящике в прихожей оставь, дверь притвори, Марья проснется — не вспомнит, подумает, что сама открытой оставила. — А ты? — пискнула Зоря. Лицо ее все больше принимало выражение ужаса. — Как мы с тобой видеться будем? — Не будем, — с сожалением произнес Дух. И неуверенно добавил: — Какое-то время. — Ты что задумал? — Зоря чуть ли не плакала. — Я знаю, что ты задумал! Это опасно! Давай я сама тебя унесу, спрячу! — Умненькое дитя, — лицо в Зеркале деловито кивнуло. — Только одного не учитываешь: проклятие Марьи и на родственников распространяется. — Я с ней поговорю… я ее убедю… Зеркало хмыкнуло: — Эх ты, убедю. В чем убедишь? Меня отпустить? Не смешно даже. Ты же теорию магическую в художественном колледже изучаешь. Знаешь, что такое Тень колдовская? — Знаю, — прошептала девушка, обнимая себя руками. — А чем ее питают, знаешь? — Знаю, — голосок стал еще тише. — А чья кровь ей больше всего силы дать может, ведаешь? — Ведаю, — Зорю было еле слышно, — родни близкой. — Вот поэтому с этой минуты сидишь тише воды ниже травы. Ничего не знаешь. Обо мне ни сном ни духом… кхе-кхе, скаламбурил. Про ключ не признавайся, мол, еще в тот день в ящик положила, когда сестрица тебя с поручением на квартиру свою посылала. Одна только просьба. Самолетик летучий с посланием сложить сможешь? — Смогу. — Запоминай, — Зеркало продиктовало младшей Морановой адрес и код от двери. — Напиши там одну фразу: «Свет мой, Зеркальце». Адресуй Шишу. Он поймет и, надеюсь, шанс не упустит. Не тот я артефакт, чтобы меня упускать… кхе-кхе. Тише, молчи, без комментариев. Складывай самолетик в перчатках, руки вымыв. Спреем антикомариным спрысни — от него у оборотней нюх отбивает. И молчи. Поняла? Молчи, не признавайся. Ступай. Не реви. Увидимся… скоро, я полагаю. Когда всхлипывающая Зоря ушла, Дух пробормотал под нос: — Свидимся, если все пройдет так, как я планирую. Сейчас или никогда. Другого шанса у меня не будет. Если Шиш — это тот, о ком я думаю… Навь левая, увидеть бы его, этого Шиша легендарного, удостовериться! Эх, пойду ва-банк! — Навь рыщет… — простонала Марья во сне. — Ошибаешься, — злорадно подхватило Зеркало, — уже не рыщет, а по следу идет. И… ничего личного… но мне было бы зело неуютно и дальше оставаться с тобой рядом, Лебедь. Глава 12 Глава 12 Дом выстоял. Однако кое-какой урон все-таки имелся: в некоторых местах побило ледяным градом черепицу на крыше, старую, ту, что не успели переложить тролли с их строительной магией. И, к сожалению, крошечный палисадник перед калиткой на улицу был полностью уничтожен. Мне было жаль бабушкины розы, но защиты огненных кабошонов на этот участок земли не хватило, а тролли до южной стены еще не добрались. Зато сад за домом стоял целехонький. Мне не терпелось увидеть Пусю. Как он там? Без капкана? Рабочие, кстати, явились минута в минуту. Деловито принялись за дело. Было приятно чувствовать, что город вернулся к прежней жизни. Через окошко я видела, как дворф Крысень, цветочник из магазинчика в конце улицы, помогает городским озеленителям высаживать в Лисьем Переулке молодые деревца взамен погибших. В конце мероприятия все шесть братьев и юная команда Клятого прошлись по Лисьему, наполняя посадки магией. Деревья пустились в рост буквально на глазах — выпустили по несколько клейких листочков. Глядишь, к концу лета Переулок вновь станет тенистым и прохладным. Хмурого среди дворфов я так и не увидела. Видимо, придется идти к нему самой. А что? И пойду! Ради соседских отношений. Хотя, вообще-то, на обиженных воду возят. — Интересно, почему переулок называется Лисьим? — задумчиво спросила я у Иззы, наблюдая за природоохранным волшебством. Не то чтобы я ждала ответа… нет, вопрос был скорее риторическим, мало ли кто, как и в честь чего назвал так нашу улицу лет сто назад. Но такое отстраненно-мечтательное, с признаками легкого умопомешательства лицо у лепрекона я видела впервые. Стоит ли упоминать, что на мой вопрос Изза не ответил? Вряд ли он вообще его услышал. Зато Елисей услышал, когда звонко, с колокольным звоном (Грызень прицепил мне над дверью артефакт-колокольчик), ворвался в лавку. В той самой рубашке с Берендеем и медведем (погода на улице пока была больше весенней, чем летней, но кое у кого, видно, кровь — кипяток), не удивлюсь, если в той самой, мне назло — я ее вчера выстирала, выгладила и с посыльным к Веденееву домой отправила. — Лисы — коварные мистические зверюги! — заявил Еся с порога. — Некоторые — оборотни, но не по типу человек-зверь, а по типу зверь-человек. Короче, могут в людей оборачиваться. Не буду показывать пальцем, но кое-кто тут решил лисятник развести, чтобы уж наверняка оборотню на зубок попасться. — Мой Пуся не такой, — категорично заявила я. — И вообще, он призрак! — Это еще хуже. Ты, часом, девяти хвостов(*) у него не наблюдала? (* девять лисьих хвостов — отсылка к восточной мифологии, в которой лис считают магическими существами; лисы, встречающиеся в восточных сказках, почти всегда обладают несколькими хвостами)