Стас отдал купюру, выудил из лежавшей на столе коробки папиросу и повернулся к нам. – Ну как-то так, пацаны… Но я так легко отступаться не собирался и взял инициативу в свои руки. – Уважаемый, а Карбид никого с собой не приводил? На толковый ответ не рассчитывал, просто хотел завязать разговор, но худой неожиданно поднял к потолку указательный палец. – Приводить – не приводил, а вот его самого подвозили. И не «бомбила» левый, Карбид в тот раз долго о чём-то с водилой тёр. Потом с нами рассчитался, все долги закрыл. – Что за тачка была? – заинтересовался я. И тут неожиданно отмер обдолбанный тип в кресле. – А чё за вопросы странные? Вы мусорские, што ле? – прогундосил он, сверкнув золотым зубом, а после упёрся ладонями в подлокотники и начал вставать. Дюша положил ему на лоб раскрытую ладонь и толчком усадил обратно. – Да нормальные это пацаны, вы чего, в натуре? У Андрюхи с Графом всё чики-пуки! Вы же Графа знаете! – засуетился Стас. – Пацаны просто Карбида ищут! Нарк вновь попытался подняться, и на этот раз Фролов вернул его в кресло куда жёстче. – Не рыпайся! – потребовал он. Парень сплюнул на пол, но дёргаться перестал. Видно, что крепкий, но обдолбан в ноль, не придётся драться. И точно из блатных: кисти и пальцы сплошь в синеве тюремных партаков, да и молния олимпийки не до конца застёгнута, что-то такое и на груди виднеется. – Так что за машина? – повторил я свой вопрос. Худой нервно постучал папиросой по столу и после затянувшейся паузы соизволил ответить: – «Жучка» белая. Белые «жигули»? Неожиданно! Нет – таких машин в городе как грязи, но вдруг это не просто совпадение? – Кто за рулём сидел, видел? Мужик наморщил лоб и явно задумался, стоит ли вообще продолжать разговор, и тогда вновь подорвался из кресла обдолбанный урка. – Ну-ка вали… Андрей резко пробил ему в грудь, нарк осёкся на полуслове, рухнул обратно и закашлялся, да так будто собирался выхаркать лёгкие. – Сиди, кому сказано! – рявкнул Дюша. – Беспредела не надо! – потребовал худой с явственно прорезавшейся в голосе угрозой. – Вы хоть знаете, на кого наехали?! – Мы ни на кого не наезжали, уважаемый. Нам ваши дела до лампочки. Уйдём, больше нас не увидите, – сказал я, примирительно выставив перед собой открытые ладони. – Стас за нас поручился, так сложно на вопросы ответить? – В падлу, что ли? – веско вставил Фролов. Худой в сердцах кинул папиросу на стол и злобно глянул на Стаса; тот прикинулся ветошью. Я слегка склонился вперёд и вновь спросил: – Так что с водилой? Мужик счёл за благо поскорее отвязаться от нас и сказал: – Видел раньше пару раз в компании с Хилем, но имени не знаю. Упоминание Хиля меня откровенно поразило, даже не сразу нашёлся, что ещё можно спросить. – Выглядел он как? – поинтересовался после явственной заминки, но кредит доверия оказался исчерпан, и худой лишь покривился. – Нет, ну серьёзно! Тут тебе не справочная! – Мы на деньги из-за Кабида попали. Нам ответы нужны. От вас ведь не убудет, так? Оценивающий взгляд уколол на редкость недобро, да и сам худой заметно напрягся и словно бы весь подобрался. Под рукой у него вполне мог оказаться нож или даже ствол, и я приготовился пинком по краю стола опрокинуть мужика вместе с креслом, но тот вновь счёл более выгодным для себя не доводить дело до прямого конфликта. – Лет пятьдесят, мощный. Нос ломаный, внешность славянская, – произнёс худой после изрядно затянувшейся паузы, откинулся в кресле и с откровенным неудовольствием уточнил: – Ещё вопросы? Водитель белых «жигулей» определённо походил на схлестнувшегося со мной боксёра, но виду я не подал, неопределённо пожал плечами и отступил к двери. – Все вопросы к Карбиду. Стас, ты идёшь? – Не, задержусь чуток. Ответ одноклассника нас с Андреем ничуть не удивил, и мы отправились на выход, желая поскорее убраться из притона. Вышли на свежий воздух, там я шумно выдохнул и постарался осмыслить услышанное. В голове сама собой выстроилась непротиворечивая версия, по которой на Мальцева наехали подельники Хиля, но эту ниточку пусть Козлов раскручивает, его хлеб. – Ну как? – спросил меня Андрей. Я взглянул на часы и предложил: – Штукарь, считай, сегодня уже заработали – может, на фиг эту мебель? Завтра соберём. – Давай тогда пивка тяпнем и по норам, – согласился с моим предложением Фролов. Так мы и поступили, только я после расставания с Дюшей надолго дома не задержался. Взял ключи от хозблока да позвонил Козлову, но отыскать опера не смог ни по одному из оставленных им номеров. После поехал за Алёной. Та возвращаться на съёмную квартиру не передумала, пришлось её провожать. На душе было неспокойно, даже пожалел об оставленном в тайнике револьвере, но обошлось без неожиданностей, разве что блондинка к немалому моему удивлению позвала в гости. – Я голубцы взяла, давай ужинать, – сказала она. Против такого предложения я устоять не смог и с немалым аппетитом перекусил, да и потом Алёна не стала выставлять меня за дверь, вместе пошли смотреть телевизор. – Не хочу одной оставаться, – вздохнула блондинка, зябко поёжилась и забралась с ногами на диван. – До сих пор потряхивает. Страшно! Днём в дверь соседка позвонила, так я чуть не описалась от неожиданности. Я воодушевился было, но вместо секса меня ожидал просмотр «Санта-Барбары». Прежде не видел ни одной серии этой мыльной оперы, и Алёне приходилось пускаться в длинные пояснения, да только и так едва не вывихнул челюсть от скуки. Бред, бред, бред… И ко всему прочему, стоило только приобнять Алёну и будто невзначай сунуть ладонь ей под халат, немедленно получил по руке и был отселён с дивана в продавленное кресло по соседству. Нет, вполне возможно, в итоге моё терпение и оказалось бы вознаграждено сторицей, но пришло время отправляться на работу, и я поехал сторожить хозблок сытым и неудовлетворённым. Была ли разочарована таким исходом Алёна, понять не удалось. Она чмокнула меня в щёку на прощание и убежала смотреть телевизор. 10|07|1992 утро-день Утром я писал сочинение. Долго, мучительно и натужно. Но что-то из себя всё же выдавил и даже воспользовался при этом кое-какими советами Зинки, пусть по внутренним ощущениям и вышла полная ерунда. На высокую оценку рассчитывать не приходилось и оставалось уповать, что будет хотя бы тройка. «Главное не схлопотать неуд», – думал я, выходя на улицу, а только зашагал прочь и сразу понял, что это в моём случае отнюдь не самое главное. Ни вчера вечером, ни сегодня с утра капитану Козлову так и не дозвонился – и всё же на тротуаре у соседнего здания стояла красная «пятёрка», рядом прохаживался опер. От нехорошего предчувствия засосало под ложечкой, но я переборол неуверенность и двинулся навстречу милиционеру. – Случилось что? – спросил у него, а Козлов вдруг ухватил меня за грудки и впечатал спиной в стену. – Ты, Полоскаев, совсем дурак?! – прошипел он с перекошенным от бешенства лицом. Я на миг просто обмер, потом негромко потребовал: – Отпусти. А то ударю. И ударил бы, но Козлов уже оттолкнул меня, развернулся и зашагал к «жигулям». – Живо в машину! – потребовал он, не оборачиваясь. Секунду или две я колебался, затем решил, что выяснения отношений не избежать в любом случае, и выполнил распоряжение оперативника. Уселся на переднее пассажирское сиденье и спросил: – Что за дела ещё? Козлов ничего не ответил, включил радио и какое-то время молча внимал насвистыванию солиста «Scorpions». Лишь когда композиция «Ветер перемен» подошла к концу, он откинулся на спинку кресла и зачем-то напомнил: – Я тебе говорил, что Мальцев в разработке? Фотографии с вокзала показывал?