— Вообще-то, меня не так утята, как девочки беспокоят. Особенно Нюра… — А с этим так… Директор заложил руки за спину. — Без нужды ни во что не вмешивайтесь. Дайте им волю. Они девчонки неглупые, к работе приучены. Кое в чем и вас по хозяйству обскакать могут, — деликатно намекнул директор. Светлана Ивановна кивала, охотно соглашаясь. — Пусть Нюра самостоятельно решает многое. Но следите, чтобы никого не ущемляла. Это у нее есть. — Да, да. Есть! — И если заметите, что перегибает Нюра, неправа в чем-то — предлагайте свое. Но уж тогда добивайтесь, — выразительно выделил он, — чтобы это предложение ваше было принято, доказывайте, почему оно лучше. Не сдавайтесь легко. Светлана Ивановна решила, что Шатров намекает насчет краски и быстро спросила: — Виктор Николаевич! А вот вы как думаете: в зеленый или голубой цвет лучше покрасить вагончик? Это мелочь, конечно. — Почему — мелочь? — пожал плечами Шатров. — Вам жить в вагончике. Значит, надо сделать его таким, чтоб глаз радовал. Я бы, пожалуй, в зеленый покрасил, — взглянув на облупленные стены полевого «домика», решил он, и лицо Светланы порозовело. — Зеленый цвет хорошо сольется с лужайкой, с кустарником на берегу, — продолжал Шатров, и с удовольствием огляделся. Потом поднял глаза в чистую синеву неба и неожиданно закончил: — Или в голубой. Оба посмотрели друг на друга и расхохотались, Нюра на миг высунула голову из дверей вагончика, привлеченная шумом, но тут же скрылась. — Умора с вами! — махнул рукой директор. — Меня-то сбили с толку с вашим голубым да зеленым. И пообещал, направляясь к мальчикам: — Завтра привезу и ту и другую. Мажьте какой хотите. На клеверной поляне Петр Степанович и мальчики вырыли глубокую яму для установки мачты. — А сейчас площадку от клевера очистить надо, — распорядился сторож, и все стали выдергивать молодую зелень. — Вы ее в кучу складывайте! — крикнула Нюра, заметив, как толстый Алешка Красноперов далеко в сторону отшвыривает сиреневые головки клевера. — Только землю хорошенько отряхивайте, — убедившись, что команда ее выполняется, продолжала давать указания Нюра. — Мы его изрубим, клевер-то, да завтра утятам скормим. Виктор Николаевич незаметно подмигнул учительнице, и та легонько пожала плечами: никто ведь и не спорит, что Нюра смышленая и, видимо, практичная девочка. Конечно, утята, наверно, с удовольствием съедят эту «кашку». Она же сладкая. Потом площадку расчищали лопатками, утаптывали ногами, катали по ней толстые кругляки, оставшиеся от стройки. К середине дня высоко над площадкой колыхался на ветру алый флаг. Все произошло без обычной торжественности: ребята стояли в рабочих костюмах, без пионерских галстуков. Даже салютом не могли отметить поднятие флага. И музыки никакой не было. Горн с собой привезли, но вспомнили о нем, когда флаг был уже на вершине мачты. И все смутились, растерялись от этого. А Виктор Николаевич воткнул в землю лопату, оперся на нее. — Посмотрите на ваши руки, — сказал он. Ребята оглядели свои руки и руки товарищей. Кто держал кирку, кто лопату, кто молоток… Девчонки стояли с мочалками, голиками, тряпками… — Ни одни руки не опущены праздно, — отметил Виктор Николаевич. — Можете считать, что во время поднятия флага на площадке звучал гимн труду. Больше директор ничего не сумел сказать — перед ними вновь возникла фигура Аксиньи. — Если не придете — уберу пироги в чулан! На этот раз лицо Аксиньи было не на шутку сердитым, губы поджаты. Даже Нюра не решилась отказаться и распорядилась: — Мойте хорошенько с мылом руки и — в избу! До чего же вкусными оказались теплые пироги с тонкими ломтиками картофеля, с луком и постным маслом! Аксинья нарезала их большими кусками и непрестанно потчевала, забыв досаду: — Ешьте, ешьте, родимые! Притомились, наверно. Все в один раз вам сделать надо! — Завтра утята прибудут, — напомнила Нюра и спросила Аксинью: — А корма еще не привезли? — В полдень хотел Николай приехать, — взглянув на бойкие ходики, ответил за жену Петр Степанович. — Припоздал что-то. Привезе-е-ет, — успокоил он Нюру. В сторожевой избе было солнечно, уютно. Запах пирогов перемешивался с легким сосновым ароматом, исходившим от бревенчатых стен. Потом ходили по загонам, еще раз осмотрели навесы, кормушки. Спустились к озеру, и Сенька Болдырев пробежался по воде босиком. — Эх, искупаться бы! — Корма привезли! — звонко прокричала Аксинья, и все поспешили к складу. Возле него стояла подвода, груженная мешками и бидонами. Парень в сером, залатанном на рукавах пиджаке уже начал стаскивать мешки. Он застенчиво улыбнулся подошедшим и встал, опустив большие руки. Катя кивнула ему как старому знакомому. Это Коля Боровков, его изба стоит в селе напротив Катиной. — Корма привез, — сказал возчик. — Очень хорошо, принимай, заведующая, — повернулся Шатров к Нюре. Нюра зарумянилась, взяла из руки парня листок бумаги. — Комбикорм, костная мука, пшеничные отруби, рыбий жир… — читала она шепотом. — А обрата почему нет? — Завтра, — коротко ответил парень. — Свеженького… Корм приняли и снова взялись за работу. Теперь ребятам помогал и Николай, сколачивал с мальчиками длинную скамью на улице, мастерил стол, водрузив широкую столешницу на врытые в землю столбики. Незаметно спустились сумерки. Пришло время расставаться. Шатров и мальчики уселись на просторную повозку Николая. — Ну, счастливого вам житья, успехов, кортогузцы! — взволнованно сказал на прощание директор. — До завтра! Девочки стояли полукругом и долго смотрели вслед повозке, медленно удаляющейся по неровной дороге. Светлана Ивановна помахала рукой, и Виктор Николаевич несколько раз высоко в воздух подбросил свою фуражку. Глава седьмая На нарах, покрытых белыми простынями, крепко спят девчонки. Намаялись за день с непривычки. Как влезли наверх, прикоснулись к подушкам — и нет их! Только Нюра и Светлана Ивановна сидят у стола в средней части вагончика. Придвинув керосиновую лампу, составляют распорядок дня. То одна, то другая берут в руки маленькую брошюрку, листают, выписывают на бумажку цифры. — Пока утята маленькие, будем кормить их пять раз, а потом переведем на четырехразовое питание, — шепотом говорит Нюра, и Светлана кивает. Очень хочется спать. У Нюры глаза останавливаются иной раз на странице и замирают, будто какая-нибудь запятая или точка не дает им двинуться дальше. — Нюра, — предлагает Светлана, — иди спать. Я закончу. Нюра вздрагивает, и глаза ее бегут по странице дальше. Оживает в руке карандаш, выводит на бумаге линейки, цифры, взлетает вверх, отгоняя надоедливых комаров. — Ой! — тихонько восклицает учительница. — Что? — спрашивает Нюра. — «От сильного перегрева утят может начаться массовый падеж», — читает Светлана Ивановна. — Конечно, может. — Тут сказано, что для защиты от солнца нужны зеленые насаждения. А у нас что? Нюра задумывается. — А мы утят под навес будем загонять, не дадим долго под солнцем разгуливать.