Теперь же она скучала по ним, хотела быть окруженной их сумасшествием, их громкими голосами, говорившими одновременно и их безусловной любовью. Она хотела быть частью всего этого... хотела вернуться домой. Вернуться домой, туда, где она никогда не жила. ― Я съеду с этой квартиры. Хантер нахмурился, сбитый с толку ее внезапным заявлением. ― Хорошо. И куда ты поедешь? Она улыбнулась и произнесла словосочетание, придуманное ее тетей Райли. ― В «Общагу Коллинзов». ― И абсолютно не понимаю, что это. ― Квартира над нашим семейным ирландским пабом. Многие из моих кузенов живут там сейчас. ― Круто. Я останусь там же. Похоже, Ронда не собирается возвращаться. Она собрала все свои шмотки. ― Звучит нормально. ― А что насчет работы? Вы же с Рондой работаете вместе. Она избегала думать об этом, но не могла отрицать, что не смогла бы вернуться в маркетинговую фирму. На самом деле, она никогда не считала, что та работа ей подходила. Просто очередное место, где квадратный брусок пытался пролезть в круглое отверстие. ― Я уволюсь. ― Черт. Не слишком торопишься? Она покачала головой. ― Нет. Я не могу работать в одном здании с... ней. ― Понимаю. ― Уверена, что могу пока поработать официанткой в пабе, пока не найду что-то другое. ― Думаю, мне повезло. Маловероятно, что я встречусь с ними в отеле. Хантер помогал управлять местной гостиницей тете с дядей. Его родители погибли в автомобильной аварии, когда он был подростком, а его двоюродная тетя и дядя, которые были старше и бездетны, взяли его к себе и любили, как родного. ― Балтимор достаточно большой город, возможно, мы с ними больше никогда и не увидимся. Она знала, что это несбыточная мечта, но сейчас мысль, чтобы увидеть Пола и Ронду вместе, была слишком болезненна. ― Я могу снова собрать свою группу. Ронда заставила меня бросить, говорила, что ненавидит, сколько времени я провожу с группой. Я был слишком глуп, последовав ее просьбе. Я, правда, скучаю по игре на гитаре перед толпой. ― Я и забыла, что ты был в группе. Пол водил Айлис на несколько выступлений Хантера, когда они только начали встречаться. Он был неплох. На самом деле даже очень хорош. Остальные же музыканты в отличие от него были в самом лучшем случае заурядными. Он ей печально улыбнулся. ― Да. Звучит глупо, но я всегда мечтал стать знаменитым музыкантом. Написать несколько песен, достойных награды «Грэмми», и гастролировать по всему миру, ― он подмигнул, добавляя: ― каждую ночь спать с разными фанатками. ― Я знаю, что это за жизнь. Она не так замечательна, как все думают. ― Правда? Никогда не считал тебя фанаткой. Она закатила глаза, зависнув на мысли, что Хантер сам писал музыку. Эта деталь удивила ее. ― Я выросла в гастролях. Знаешь, все не так гламурно и шикарно. ― Но что-то определенно есть и крутое. Девушка кивнула, вспоминая и много ужасного. Она постаралась все это забыть, в основном из-за того, что Пол пренебрежительно относился к образу жизни музыкантов. Каждый раз, когда они были в трейлере ее родителей, Пол морщил нос, заявляя, что сошел бы с ума в таком маленьком пространстве. По какой-то дурацкой причине она поддерживала его утверждения вместо того, чтобы противостоять им. ― Да, ― призналась она. ― Кое-что было очень забавным. ― Иногда я забываю, кто твои родители. Ты не часто о них говоришь. Айлис не стала отмечать, что сейчас между ними произошел самый длинный диалог, который когда-либо был. Но он был прав. Она не часто рассказывала о своих знаменитых родителях. Не из-за того, что не была безумна за них горда. По правде говоря, она восхищалась своими матерью и отцом, и каждые несколько дней она общалась с одним из них по телефону. И, тем не менее, в очень раннем возрасте Айлис поняла, что основой дружбы может оказаться желание детей приблизиться к рок-звездам, а не она сама. Поэтому ее молчание о своих родителях было способом самозащиты. Это позволяло ей не сомневаться, что люди любят ее за то, кем она является, а не из-за Ская Митчелла и Тиган Коллинз. Она общалась с Полом почти год прежде, чем он понял, кто ее родители. Ее спасло то, что родители решили дать ей и ее сестре, Фионе, настоящую фамилию их отца, вместо Митчелл. ― Да, ― Хантер пробормотал сам себе. ― Я вернусь к музыке. Странная беседа, но, по какой-то странной причине, Айлис стало легче. Она придумала план и проговорила его. Почему ей вдруг вся ситуация показалась терпимой оставалось для нее загадкой. Но именно так и было. ― С нами все будет в порядке. Хантер смотрел на нее с надеждой, но все еще не мог в это поверить. ― Думаю, мы не первые люди на планете, из которых выбили все дерьмо. И мы не последние. ― Да. Не последние. Что ты сегодня будешь делать? Он пожал плечами. ― Приду домой, опрокину бутылку бурбона, пожалею себя, возможно, отправлю Ронде сотню сообщений, о чем буду жалеть на следующее утро. Айлис рассмеялась. Боже, похоже, она балансирует на грани безумия, раз все, что говорит Хантер, веселит ее. ― Дай свой телефон. Хантер сразу же дал ей телефон безо всяких вопросов и возражений. Айлис вбила свой номер телефона под именем Ронды, наблюдая за этим, как у Хантера расцветала улыбка. ― Когда выпьешь достаточно бурбона, ты забудешь об этой смене. Таким образом, твои сообщения придут ко мне, и тебе не о чем будет жалеть завтра. Я удалю их, не читая. Обещаю. ― Спасибо. А что насчет тебя? Изменишь номер Пола на мой? Она покачала головой. ― Нет. У меня с этим не будет никаких проблем. Ты же меня знаешь: я выбираю путь молчания. ― Думаю, тебе стоит написать ему сообщение. Все высказать, а не держать все в себе. ― Может, и напишу, ― соврала она, зная, что никогда не сделает этого. Она избегала конфликтов, как чумы. ― С тобой будет все в порядке? Она медленно кивнула. ― Да. Я заберусь в постель и буду рыдать. А завтра соберу свои вещи, перееду домой и буду плакать в жилетку своих кузенов. И в какой-то момент просто перестану плакать. ― Как всегда логична. Хантер встал, Айлис последовала его примеру и стала провожать его к двери. Он открыл дверь, а потом обернулся к ней. ― Спасибо, Айлис. Впервые он назвал ее по имени вместо прозвища «мышка». Ей было плевать на формальности. Сегодня и так слишком много всего изменилось, она хотела, чтобы что-то осталось без изменения. Даже если этой что-то глупое и раздражающее. ― Мышка, ― поправила она его. Он усмехнулся. ― Ты самая свирепая мышка из тех, что я когда-либо встречал. И думаю, ты спасла меня сегодня. Она всхлипнула, пока первая слезинка решила заскользить по щеке из-за его доброты. ― Без проблем, ― произнесла она, ненавидя образовавшийся в горле комок. Парень ей тоже помог. Больше, чем подозревал. ― Береги себя, мышка. ― Ты тоже, ― прошептала она, хотя он уже ушел.