Однако же на кону было их будущее. И Дин больше не имел права рисковать. Очень скоро налётчики узнают, что отец выжил. Как узнают и то, что дорогостоящие услуги частной скорой были оплачены пангалактической нотой. После этого они точно заявятся к ним домой. А значит, сокровище нужно забрать из квартиры как можно скорее. Больше того: Дин понимал, что ему надо исчезнуть на то время, пока отца лечат в госпитале. Значит, надо не просто вытащить рюкзак с нотами – надо выйти так, чтобы не попасть под камеры наблюдения. И где-то спрятаться. В подъезде он встретился нос к носу с соседкой снизу – сварливой, но в целом безобидной бабулькой, госпенсионеркой, всю жизнь проработавшей на транспорте. - Батюшки, это кто ж тебя так отзвездохал! – запричитала было соседка на весь подъезд. Должно быть, глядя на его окровавленный торс бабулька решила, что он с кем-то подрался. Дин бросил на неё такой взгляд, что та осеклась, и, вжавшись в стенку, мелкими шажочками направилась к выходу. Дин хмыкнул, и, не дожидаясь лифта, рванул вверх по лестнице. Глава 4. Тени Больше всего на свете он боялся, что уже опоздал. Очень уж стремительно всё произошло. Если эти ребята привыкли к такому темпу, может статься, что и на квартиру они выдвинулись сразу. Просто чтобы проверить, не завалялось ли у них ещё чего-нибудь в заначке. Но, похоже, он переоценил сообразительность бандитов. Или же их с отцом легенда оказалась вполне убедительной. В одну галактическую ноту у нищих жителей окраины клерк поверил – потому что увидел её своими глазами. Но чтобы их было несколько… Дин надеялся, что это оказалось за пределами фантазии клерка и его подельников. Однако же опасность ещё не миновала. Сколько времени им потребуется, чтобы узнать, как именно он расплатился со скорой? Заинтересует ли их вообще эта информация? Дин не знал. Но рисковать не имел права. Рюкзак со «столбиками» был на месте – там, где он его и оставил: в потайной нише за старым комодом в его комнате. Дин прижал рюкзак к груди. Закрыл глаза. Пару раз глубоко вздохнул. Только теперь его накрыл жесткий «отходняк» после произошедшего. Ноги вдруг стали ватными и непослушными, руки тряслись. Он присел на краешек кровати. Спрятал лицо в ладонях. Перед глазами стояла отцовская улыбка. И отделяющаяся от тела кисть, оставляющая след рубиновых капель в воздухе на ярком весеннем солнце… Кстати, что они сделали с кистью? Выбросили? Удалось ли её найти? Он не сообразил уточнить этот вопрос у менеджера скорой. Оставалось надеяться, что клонирование конечности вошло в счёт. Кажется, менеджер что-то говорил про «исходное состояние». А оно ведь не может быть исходным без кисти, верно? Эти размышления вывели Дина из ступора. Он оглядел собственные ладони, словно впервые увидев подсыхающие следы крови. «Надо сходить в душ, - решил он, - в таком виде нечего и думать скрываться!» Упругие прохладные струи помогли привести мысли в порядок и придали сил. Однако же, мешкать дальше было уже не разумно. Дин побросал в рюкзак белковые концентраты, набрал воды из фильтра в большую пластиковую флягу. Захватил вакуум-спальник и термобельё (простенькое, конечно, но вполне рабочее). Кажется, всё. Хотя стоп. Он вспомнил, что где-то в кладовой у входа должна быть старая походная сигнализация. Такие использовали туристы – чтобы отпугивать незваных гостей от палаток. Они с отцом много времени проводили на природе, и успели прикупить кое-какие туристические вещи вроде того же спальника или походного термобелья. Если любопытный зверь ступал за периметр, сигнализация начинала громко шуметь и щелкать, а заодно посылала радиосигнал на пульт, который полагалось брать с собой на прогулки. Шум Дину, конечно же, был не нужен. А вот знать о том, что в квартиру кто-то пробрался – очень даже. Поэтому, обнаружив в залежах хлама сигнализацию, он оторвал провода от динамика, вставил свежий аккумулятор из запасов, и установил периметр прямо у входа. Перед выходом он еще раз осмотрел квартиру. Нет, у него не было ощущения, что он покидает дом навсегда, но он чётко понимал, что заканчивается важный период его жизни. Старался запечатлеть в памяти ключевые моменты, которые происходили в этих стенах. Первые воспоминания. Игры. Мама… Он вздохнул и вышел на площадку, захлопнув дверь и не оглядываясь. Впереди – Дин в этом был совершенно уверен – ждала большая и яркая новая жизнь. Дверь в подвал только выглядела запертой и опечатанной. Раз за разом проверка жилищной инспекции удостоверялась в том, что внешне с пломбами всё в порядке – и спокойно занималась своими делами дальше. Основная автоматика дома, и ключи коммуникаций находились на крыше – так часто делали в старых домах. А просто так лазить по тёмным и неуютным подвальным помещениям, где нет ничего ценного, инспекторы не хотели. Дин не знал, кто сделал муляж подвальной двери с пломбой. Но уже давно обнаружил, что эта «дверь» на самом деле ничего не закрывает, а представляет собой простой крашеный щит, за которым находится проём в несущей стене, и непосредственный проход в подвал. В подвале, как и полагается, было темно и сыро. Пахло плесенью. Дин включил фонарик и посветил вглубь помещения. Где-то там должен быть переход в единую систему эвакуации, которая еще существовала в крупных городах, когда их дом был построен. Еще одно наследие доимперской эпохи. Полные и достоверные планы этой системы добыть было невозможно, но этого и не требовалось. Дин хорошо знал все окрестные ходы и, главное, тоннель, который шёл к лесу, в бывшую воинскую часть, служившую когда-то сборным пунктом эвакуации. Они с мальчишками из соседних дворов излазили их все, ещё в младших классах. В тоннелях водилась кое-какая живность. Но эти сумеречные эндемические твари боялись света фонарика куда больше, чем Дин боялся их. Что, в общем-то, было разумно: мальчишки часто развлекались тем, что устраивали кровавую охоту за, в общем-то, безобидными обитателями подземелий. Впрочем, сам Дин в подобных развлечениях никогда не участвовал. Подземелья его интересовали исключительно как путь к лесу – где можно было играть, предаваясь различным фантазиям. Несколько лет назад он даже подбил свою компанию построить что-то вроде зимнего укрепрайона, и потом, разделившись на две команды – защищающихся и нападающих – они разыгрывали штурм крепости со снежками… Он вспомнил про детство, и на сердце снова защемило… и как раз в этот момент пискнул пульт сигнализации, который он закрепил на поясе. Дин похолодел. Выходит, он еле успел убраться… а что будет, если они заподозрят, что он только недавно вышел из дома? Вода в душе ещё не высохла… С колотящимся сердцем и не раздумывая больше, Дин рванулся вперёд, не обращая никакого внимания на мечущиеся по стенам гибкие тени. Чтобы выбраться наружу в заброшенном военном городке, потребовались значительные усилия. Дверь оказалась завалена снаружи – очевидно, что ей не пользовались несколько лет. Но, к счастью, завал оказался не слишком большим. Всего лишь старые ветки-бурелом, да листья. Сначала ему удалось приоткрыть дверь на несколько сантиметров, потом он втащил внутрь одну из палок, и уже ей отпихнул мусор, мешающий нормально открыть дверь. Не так уж и сложно, но он спешил. Ему всё мерещилось, что за спиной, в переходе, слышатся осторожные шаги кого-то, кто пришёл к нему домой, чтобы забрать его сокровище. И только оказавшись в привычном лесу Дин, наконец, смог вздохнуть – если не спокойно, то хотя бы полной грудью. Плана у него пока особого не сложилось. Главное – убраться как можно раньше, на как можно большее расстояние от дома, при этом не светиться на людных улицах и под камерами. Этот пункт он успешно выполнил. Теперь надо было думать, где и как прожить следующие два дня. Именно столько занимало стандартное лечение в госпитале, менеджер указал на этот пункт, когда давал ему подписывать бумаги. Свой простенький коммуникатор Дин, разумеется, оставил дома. По-хорошему, его следовало вывести из строя, но он так долго на него копил, что просто рука не поднялась. Так что пускай уж лучше остается в комнате, в ящике стола. Едва ли грабители позарятся на такой простой аппарат. Разве что для того, чтобы узнать его контакты, проверить, куда он мог ещё пойти… но это и без всякого коммуникатора несложно выяснить. В гимназии он общался со многими ребятами. Участвовал во всех движухах и в целом поддерживал образ крутого и даже немного себе на уме парня. Но по-настоящему Дин ни с кем не дружил. Очень уж интересы расходились – мало кто был готов разделить его фанатичное стремление стать офицером. Наоборот, среди молодёжи его возраста преобладали антивоенные настроения, поддерживаемые родителями и обществом. Что поделать – наследие аншлюса. Как бы то ни было, но возможность скрыться у знакомых он отмёл сразу. Бандиты только потратят время зря, если решаться идти таким путём. Дин пошёл по тропинке, которая когда-то была переулком между двумя приземистыми строениями из старого бетона с полимерными перекрытиями. Сами строения давно заросли ползунками и частично разрушились от дождей, ветров и перепада температуры. Это место вызывало у него противоречивые чувства. С одной стороны, тут отчётливо ощущался дух военного прошлого, и это не могло Дину не нравиться. С другой, не менее отчетливо тут веяло духом обречённости. Ведь войска, расквартированные тут, даже не получили шанса защитить свою планету. Политики всё решили без них. Дин посмотрел на солнце. Давно перевалило за полдень, скоро начнёт вечереть. В весеннем лесу всё еще кое-где лежал снег. Можно, конечно, было бы забиться куда-нибудь в укромный уголок среди развалин, и развести костёр. Но Дин поостерегся так поступать. Очень уж шустрыми оказались бандиты. Забрали ноту спустя минуты после того, как получили информацию. И до дома добрались – не сказать, чтобы мгновенно, конечно – но очень, очень быстро. Такие действия заставляли подозревать наличие мощного и единого мозгового центра. А кто его знает, на что способен продвинутый преступный мозг, подстёгиваемый азартом и интуицией? Поэтому Дин пошёл дальше в лес. За Синюю сопку, звериными тропами сквозь заросли дергача, уже распустившего первые нежные листочки, к обрывистому берегу реки Каченки. Когда он добрался до места, солнце уже касалось горизонта, окрашивая лес закатным изумрудом. Заметно похолодало. Но хорошо хоть высокий берег защищал от поднявшегося ветерка. Дин устроился в небольшом углублении, совсем не далеко от воды. Когда он расправил спальник, и, забравшись в него, натянул термобельё, тут стало даже уютно. Он достал из своих скромных запасов белковый концентрат, и стал жевать сухую плитку, любуясь закатными красками и игрой шустрых банюков, снующих у самой воды в поисках зазевавшихся гризожучек. Он думал, что не сможет уснуть ночью – перед глазами всё ещё мелькали картины случившегося. Его бросало в холод, когда он представлял, как всё могло повернуться. Замешкайся он, не сообрази про другую ноту, или оставь её дома – отец был бы уже мёртв, окончательно и бесповоротно. Однако же, теперь он в госпитале, под защитой солидной организации, где до него не смогут добраться никакие бандиты, даже самые сообразительные и настойчивые. От этой мысли становилось теплее. Постепенно смиряясь с уже случившимся, Дин с удивлением обнаружил, что у него в душе шевельнулось какое-то новое чувство, которому он не сразу смог подобрать название. Началось всё с фантазии – что было бы, если бы на нём в момент нападения была надета тактическая армейская броня. Или если бы он прошёл полный курс экстренной реакции… ни одни бандиты на свете не могут быть неуязвимыми. Их основная сила – в страхе жертвы. А неужели он, будущий имперский офицер, не сможет справиться со своим страхом? Думая так, Дин понял, что хочет не просто выжить, и сохранить своё богатство. Он хотел мести. Наконец, осознав это, он провалился в сон без сновидений. А проснулся оттого, что кто-то на берегу, совсем недалеко от его убежища, развёл костёр. Была глубокая ночь. Ярко горели весенние звёзды, наискосок через полнеба серебрилась полоса галактики. Наискосок – потому что планета имела наклон оси, обеспечивающий смену времён года. Тогда как плоскость эклиптики их системы совпадала с плоскостью галактики. Спутника у планеты не было, и нечему было разбавить ночную звездную мглу. Дин затаил дыхание, и наблюдал, как на берегу разгорается костерок. Вокруг него шевелились какие-то тёмные тени, которые в полном молчании подкладывали дрова в разгорающееся пламя. Глава 5. Туризм Сначала Дин решил, что это какие-то сумасшедшие туристы, или бездомные, которым надоело греться по подвалам и ночлежкам, выбрались на природу. Может, порыбачить, а, может, просто подышать свежим воздухом. Однако, продолжая наблюдать за безмолвным движением теней, он всё больше убеждался – перед ним не люди. Силуэты не правильные, движения совершенно нечеловеческие, нелогичные – то плавные, то нарочито дёрганые. При этом существа, которые жгли костёр, были закутаны в какие-то чёрные тряпки, из-за чего их невозможно было толком разглядеть. Дин заледенел; конечно, он слышал о страшилках про разных внедренцах и шпионах Чужих, которые периодически высаживались на обитаемых мирах Империи, но всерьез не воспринимал. Слишком велики риски для расы, нарушающей таким образом межзвездных порядок и соглашения. За одного-единственного внедренца можно было лишиться целой планеты, и Межзвездная Ассамблея – авторитетная арбитражная организация в их спиральном рукаве – вполне поддержала бы такое разрешение конфликта. Шпионов и диверсантов не любил никто. Надо бы сообщить властям. Но коммуникатор остался дома! Что же делать? Тихонько сняться с места, и вернуться в город? И что потом? Давать показания властям – с целым состоянием в рюкзаке? Который наверняка обыщут, просто для порядка? Он ведь именно поэтому не стал обращаться к властям, чтобы расследовать нападение на отца. К тому же, у бандитов могут быть информаторы в полиции. А если оставить рюкзак прямо здесь? Закопать? Нет, на это Дин физически был не способен. Деньги – это ведь не только модная одежда и развлечения. Деньги – это возможности. С таким состоянием можно было построить не просто успешную офицерскую карьеру. Имея подобные возможности, нужно метить куда выше! Оплатить обучение на Высших Курсах Имперского Генштаба. Получить доступ к генеральским должностям! И Дин не хотел лишаться всего этого из-за какой-то случайной встречи в лесу. Как бы сделать так, чтобы власти узнали о чужих в лесу, но при этом он сам остался бы в тени? Анонимный сигнал, текст с координатами, отправленный через общественный терминал? Но отнесутся ли к такому сообщению достаточно серьезно? Дин не знал. Но, по крайней мере, свой общественный долг он мог бы считать выполненным. Значит, в любом случае надо выбираться как можно скорее, пока не рассвело. Спальник бросать не хотелось, но другого выхода просто не было. Дин осторожно выбрался наружу, поёжился от холода, и приготовился бежать. Но, едва он успел сделать один шаг вдоль берега, как возле костра раздался писк и замигали разноцветные светодиоды. Опознать пульт туристической сигнализации было совсем не сложно. По иронии он попался в ту же ловушку, которую сам недавно поставил на бандитов в своей квартире. Безмолвные тени у костра замерли. А потом все как один рванулись к нему – настолько быстро, что бежать не имело смысла. Дин развернулся лицом к опасности, принял боевую стойку, и приготовился драться. Его взяли в кольцо, но нападать не спешили.