— Об охоте на оборотней. — Да, точно. Наш замок почти сгорел в те времена. Нашлись добрые люди, которые узнали правду. Я уже жил в столице, брат скончался раньше — его застрелили во время оборота, а остальные члены моей семьи погибли во время пожара. Мне стало не по себе. Особенно от равнодушия, с которым говорил Этьен. Я ведь понимала, что ему не все равно. — Я восстановил замок Дареаль после вступления в должность, — продолжил он после небольшой заминки. — Перестроил его почти полностью, а когда… умерла Диана, решил, что Вильяму будет здесь безопаснее. — И после уничтожения вашей семьи вы все равно работали на магистрат? Дареаль усмехнулся. — На первых порах меня никто не спрашивал, — сказал он. — Я был безумен на тот момент. Меня отловили, заперли, затем предложили сотрудничество в обмен на имена убийц моих близких. Думаете, я отказался? Как бы не так! Согласился, и очень быстро. Сначала вырвал им сердца, а потом решил, что предлагаемая служба не так плоха, раз у меня есть шанс не допустить подобного в отношении кого-то другого. Кстати, как раз магистрат оказался не у дел. Мне сказали, что фанатиков на наш дом навели соседи. Слушать его рассуждения было жутко. Я сжалась в комок и боялась пошевелиться. Конечно, Дареаль заметил. — Не бойтесь, Полли, вам ничего не грозит, — ответил он на мой наполненный ужасом взгляд. — Я никогда и никого не убивал без причины. Да и срывался-то всего дважды. Да, моя волчья половина требует определенных… условий существования, но они не мешают мне жить, и я полностью контролирую оборот. А вот Вильям может наделать глупостей. Он вообще пошел характером в мать, крайне впечатлительный, эмоциональный и склонный к недальновидным поступкам. И хоть Дареаль говорил не особо приятные вещи, в его взгляде читалась любовь к сыну. Наверняка разлука давалась герцогу непросто, и если бы он был уверен, что Вильяму ничего не грозит, он бы ни за что не отправил его так далеко от себя. А колеса экипажа уже скрипели по подъемному мосту. Навстречу высыпал скромный штат прислуги. Все склонились, завидев нас. Этьен первым спрыгнул на брусчатку и протянул мне руку: — Вот мы и прибыли, Полина. Добро пожаловать в замок Дареалей. ГЛАВА 25 Филипп Стоит сказать, Лиз заменил крайне нудный наставник. Этот парнишка возомнил себя великим магом и следовал за мной по пятам, поэтому я и попытался избавиться от него в первый же день. Тот сказал, что сначала проконсультируется с начальством и кураторами, и только потом сможет ответить, разрешен ли мне переход на третью ступень после столь краткого обучения на второй. Об этом я и рассказывал Лиз в нашей башне, пылая от негодования и возмущения. — Ты представляешь? — повторил раз десятый. — И этот худосочный мне говорит: «Прости, Филипп, но тебе рановато. А раз ты настаиваешь, я проконсультируюсь с начальством и твоим куратором. Им виднее, достаточно ли у тебя сил. Не хотелось бы нанести тебе непоправимый вред». — Джолис всегда был напыщенным индюком, — кивнула Лиз. — Но тебе повезло, маг он не из самых сильных. И не дружит с заклинаниями защиты. Куратор их набора сам говорил, что Джолису стоит вернуться на ступень ниже и заново пройти курс. Знаешь, сколько он уже в «Черной звезде»? — Сколько? — Я сел рядом с Лиз. — Три года. Год на ступень — и ему советуют вернуться. Понимаешь? И при этом один бой за ступень он уже проиграл. Тем не менее будь осторожен. — Хорошо. Я откинулся на одеяло и уставился в потолок. Очередной утомительный день подошел к концу. Но главное, что там, на третьей ступени, меня ждала зеркальная магия, если вдруг сумею попасть в группу избранных. Лиз раззадорила мое любопытство. — О чем ты думаешь? — легко и беззаботно спросила она. — О зеркалах, — ответил я. — Именно через зеркало убили магистра Таймуса. — Да? Я не знала. Лиз легла рядом и теперь смотрела на меня, приподнявшись на локте. — Разве твой брат владеет зеркальной магией? — поинтересовалась она. — А ею может владеть светлый маг? — Не слышала о таком. Тогда как… Я поморщился, Лиз тут же заметила и замолчала. — Прости, Фил. Я понимаю, тебе неприятно об этом говорить. Но у меня и правда многовато вопросов, на которые некому ответить. — Давай не сейчас, хорошо? Лиз смирилась, отступила. Вместо этого стала рассказывать, какие заклинания я мог бы использовать против Джолиса. — И защита. Главное — защита, — твердила она. — Да помню я, помню. Лишь бы кураторы разрешили. — А они разрешат. Профессора любят щелкать по носу таких самонадеянных курсантов, как ты. И Лиз звонко рассмеялась. Я привлек ее к себе и поцеловал. Мне хотелось касаться ее каждую минуту, и если бы не проклятые правила гимназии, мы бы вообще не расставались. Но правила были, и на людях мы вели себя как хорошие приятели, которые временно работали вместе, теперь разошлись, однако продолжают поддерживать приятельские отношения. Звучало смешно, смешным и казалось. — Ты победишь его! — уверенно сказала Лиз. — Я верю. Я тоже верил и хотел победить. Мы расстались далеко за полночь. Тихонько проникли в общежитие и разбрелись по своим этажам. Я чуть слышно приоткрыл дверь комнаты и скользнул внутрь. Нащупал на столике капли, проглотил горькое лекарство. — Явился? — зажегся светильник Роберта. — Разбудил? Извини. — Я завозился, раздеваясь. — Слушай, Вейран, нашел себе барышню, так хоть сияй поменьше. Людям же завидно. У меня, наверное, покраснели даже уши. Неужели так заметно? Хотя как иначе объяснить, что я уже третью ночь прихожу так поздно? — Не бойся, я пока что молчу, — усмехнулся Роберт. — Пока ты не создаешь проблем. А как только начнешь, отправишься за пределы гимназии. Вот это привычный Роберт Гейлен, с которым я умел разговаривать. — Мне за пределы нельзя, — ответил спокойно, ложась в постель. — Опасно? — Не то чтобы… Скорее, нежелательно. Врагов хватает. — Тут их у тебя не меньше. — Думаешь? Роберт молчал, а я ждал ответа. — Уверен, — наконец сказал он. — Я сегодня случайно оказался в кабинете директора. Начудил слегка на индивидуальной тренировке с наставником. И к нему приходил странный такой парнишка, «тайная служба» у него на лбу написано. Угадай, о ком он спрашивал? Я насторожился. Неужели? — А ты что, подслушивал? — Нет, — ответил Роб. — И подслушивать не пришлось. Директор, видимо, ему тут же обозначил маршрут до выхода, а я мялся у окна. Парень подошел ко мне, описал тебя и спросил, не видел ли похожего. — И что ты ответил? — Я ощутимо напрягся. — Что у нас вся гимназия подходит под описание. Поголовно темные маги, темноволосые, часть — зеленоглазые, и весь первый, да еще и часть второго курса — шестнадцати лет, я у всех возраст не спрашивал. Зачем ты им, Вейран? Сказать? Не сказать? А ведь меня продолжают искать. Почему? Анри ведь уже в пустоте, у тайной службы не осталось ко мне вопросов. — Не знаю, — ответил я, поняв, что молчание затянулось. — Думаю, из-за брата. Боятся, что от меня будут проблемы. — От тебя? — Роберт рассмеялся, но смех его звучал фальшиво. — Да ты шутишь! Слишком мелковат для проблем. Да и потом, какое отношение ты имеешь к проблемам брата? Или ты уже в шестнадцать лет встал на преступную стезю, признавайся? — Знал бы, кому я так мешаю, — встал бы, — признался искренне. — Но мне ничего не известно. Роберт замолчал, думая о чем-то своем. — Я бросил вызов своему новому наставнику, — сказал ему зачем-то. — Правильно, — кивнул Гейлен. — Я тоже собираюсь. И как Синтер? Одобрил? — Не знаю, но подозреваю, что Джолис к нему и не ходил. Боится потерять место на третьей ступени. — Так сходи сам.