Однако учитывая возросшее ожесточённое сопротивление возведению Транссиба и колонизации территории со стороны китайских властей и населения, в 1900 году в Маньчжурию был введён 100-тысячный русский Экспедиционный корпус. В итоге кровопролитных, но неравных боёв китайцев поставили на колени. Однако не научили любви к России. Большинство местных жителей стали пятой колонной японской армии в войну 1904–1905 года. По её неутешительным результатам и, как следствие, подписанного унизительного Портсмутского мира последовала уступка Японии города-крепости Порт-Артура и южной ветки КВЖД. Эвакуация русских войск из Маньчжурии похоронила грандиозные планы военной колонизации Северо-Восточного Китая. Россияне, создавшие в полосе отчуждения построенной ими железной дороги свою, русскую цивилизацию — Желтороссию, так и не стали на этой земле хозяевами. Вместе с тем к 1917 году численность жителей Сунгари — Харбина достигла ста тысяч, из которых половина (около сорока) были подданными Российской империи. Кроме китайцев и русских здесь проживали представители ещё пятидесяти трёх стран. Сюда же после революции хлынул поток беженцев из Центральной России, Сибири и Дальнего Востока, и доля русского населения существенно возросла — до полутора миллионов человек. В Харбине открылось свыше двадцати иностранных консульских миссий. Мегаполис превратился в арену тайного и явного противостояния спецслужб различных государств, прежде всего русской (затем советской) и разведки императорской Японии… Негласный агент службы наружного наблюдения при отделении военной контрразведки штаба командующего русскими вооружёнными силами в полосе отчуждения КВЖД генерал-лейтенанта Дмитрия Леонидовича Хорвата рапортом на имя своего начальника — ротмистра Петра Алексеевича Извольского доносил: «1 сентября, вечером, на станцию Харбин из Мукдена прибыл известный Вам начальник разведывательного отдела японской армии, расквартированной в Корее, генерал Судзуки Тахиро. В соответствии с Вашим указанием наблюдение велось изначально за владельцем японской фирмы "Торокоси" — Сирокавой (в дальнейшем объект "Толстяк") как за подозреваемым в принадлежности к японской агентуре. "Наружка" привела нас на железнодорожный вокзал к поезду № 2 из Мукдена. Примечательно, что среди встречавших генерала японцев были, помимо "Толстяка" и начальника здешнего японского разведотдела полковника Того, представители японских банков в Харбине — заведующие отделениями банка "Тёсэн" и Иокогамского валютного банка господа Куроива и Анда. Отмечено также, что с генералом находилась большая группа японцев в штатском, установить личности отдельных из которых удалось позднее через нашего агента "Соболь" в отеле "Гранд Харбин", где разместились приехавшие. В частности, номера гостиницы были зарезервированы на вице-директора Сеульского банка "Тёсэн" господина Одзима Коити и на директора департамента депозитарного хранения Иокогамского валютного банка господина Морикава Тосио (последний банк находится в Сеуле, а главная контора в Токио). Японцы пробыли в отеле три дня. С учётом Ваших указаний удалось расселить их в номерах, обустроенных для негласного прослушивания. В течение двух дней японцы вели какие-то переговоры вне здания отеля, в помещениях разведывательного отдела 19-го японского армейского корпуса, а также Харбинского отделения банка "Тёсэн". Содержание этих разговоров осталось неизвестным. На третий день, вечером, "Толстяк" устроил небольшой банкет в номере, где проживал банкир Морикава Тосио. Присутствовали все японцы, которые были на вокзале 1 сентября. Разговоры были самые разные. Из-за значительного количества присутствовавших на банкете и поднятого ими общего шума, а также того обстоятельства, что владеющий японским языком разведчик "Хохлов" не мог ухватить содержание японской беглой речи, удалось разобрать только отдельные фразы. На мой взгляд, интерес предоставляют следующие слова, произнесённые, как мы понимаем, "Толстяком", находившимся в тот момент вблизи подслушивающего устройства: "…сегодняшнее решение потребует значительных средств. Семёнов человек непростой и размещать свои заказы только на моей фирме не станет…Попробуем создать ещё несколько торгово-посреднических фирм, в том числе якобы для закупки зерна для армии атамана. Риск есть, но если он будет расплачиваться золотыми рублями, любой бизнес окупится. А деньги у Семёнова немалые. Недаром он контролирует через свои атаманские заставывсе гражданские и воинские перевозки через Читу. В прошлом месяце по его просьбе я отвозил жене атамана в Сеул, где она находится на лечении вместе с их сыном, деньги, так среди них были исключительно золотые монеты…" Остальные разговоры японцев определить не удалось. 3 сентября под негласным наблюдением приезжавшие были сопровождены до вокзала, где оно было прекращено, за исключением контроля за "Толстяком". Последний с вокзала вернулся к себе в контору и далее её не покидал. Наблюдение за ним продолжим в соответствии с полученными от Вас указаниями. Обращаю также внимание Вашего Благородия на следующее обстоятельство. Разведчикам наружного наблюдения и мне лично показалось, что японцы замышляют какую-то непонятную нам акцию по торговой или финансовой линиям. Если, конечно, принять во внимание состав лиц, встречавших и сопровождавших генерала Судзуки. Возможно, это какие-то сделки в обход управления по снабжению Дальневосточной армии, но адресованные командующему Иркутским военным округом генерал-лейтенанту Г. Семёнову. В свою очередь, как зафиксировала прослушка, "Толстяк" поддерживает тесный контакт с Иркутским военным начальством, в том числе лично с командующим. С уважением, "Глебов"» Ротмистр наложил на рапорте резолюцию: «Продолжить наблюдение за "Толстяком", копию рапорта отправить начальнику агентурно-оперативного отдела контрразведки Приамурского военного округа полковнику Блонкису Э. Н., с пометкой — "только лично"». Содержание прочитанного рапорта насторожило ротмистра неслучайно. Накануне, получив от Блонкиса телеграмму с указанием выставить «наружку» за японцами, находящимися в близких отношениях с атаманом Семёновым, Извольский с удовлетворением принял это поручение. Предположил, что наконец-то все его предыдущие депеши в адрес руководителя контрразведки Сибирской армии генерала Рябикова о подозрительных связях Семёнова и его окружения с японцами, возымели действие. Этот казацкий генерал занимается самоуправством на железной дороге, задерживая воинские грузы и экспроприируя их для нужд своего войска. Подобные действия атамана нарушают графики снабжения Сибирской армии в условиях, когда фронт нуждается в бесперебойных поставках, а ситуация на железнодорожном транспорте близка к хаосу. Если Семёнов действует в согласии с японцами, выходит, что это является частью их усилий по подрыву влияния Верховного правителя. Тем более что из-за постоянных японских недопоставок вооружения, особенно артиллерийского, отношения Колчака с японцами осложнились. А если это так, то здесь имеет место измена, то есть государственное преступление. Контрразведка обязана, невзирая на должностное положение Семёнова, вскрыть предательство. Но обеспокоенность ротмистра проистекала и из другого, не менее важного и даже загадочного, обстоятельства. По поступающим к нему от агентуры сведениям, в ближайшем окружении войскового атамана активно обсуждается идея учреждения на территории Восточной окраины независимого, и ранее никому неизвестного, то ли русского, то ли азиатского государства. «Мало того. Имеются требующие проверки сигналы о стремлении доверенных лиц атамана Семёнова войти в контакт с большевиками и найти у них поддержку этому замыслу. Пока, однако, это лишь оперативная информация и голословные рассуждения, но кем-то они инициируются? Может быть, самим атаманом, а что более вероятно, — размышлял контрразведчик, — близкими к нему японцами, которые, как я склонен полагать, крайне заинтересованы в развале России на ряд "малых княжеств". Тогда самураи смогут контролировать не только китайскую и корейскую территории, но и часть бывшей Российской империи. То есть практически весь Северо-Восток. А в этом случае Гражданская война продолжится бесконечно долго, и воевать в ней будут русские против русских. Выявить инициаторов подобных планов развала России — долг каждого гражданина, включая российского офицера, а не только сотрудника военной контрразведки», — пришел к выводу ротмистр. Извольский достал чистый лист бумаги и стал набрасывать схему уже установленных связей атамана среди японцев. По центру листа вывел букву «С» (Семёнов), обведя её кружком. От этого круга провёл черту, на конце которой написал — «Толстяк». Аналогичные прочерченные ротмистром линии завершились именами «майор Куроки» и «капитан Хираса». От «Толстяка» шли три черты с надписями— фирма «Торокоси», далее Иокогамский валютный банк и банк «Тёсэн». Завершали выстроенную вереницу японских фамилий и названий генерал Судзуки и полковник Того. Глава II Расследование: версии, участники и обвинители Иокогамский валютный банк («Екохама Секин Гинко»), банк «Тёсэн», компания «Нитиро дзицугё», полковник Куросава, банкиры Кадзивара, Минобэ; сотрудник Кредитной канцелярии Клёнова, генерал Подтягин, журналист Томба, интендант Микамэ, следователь Исида. Токио. Министерство сухопутных сил Японии. Октябрь 1919 года Генерал-лейтенант Яманаси докладывал командующему результаты проверки информации о фактическом наличии в японских банках золотых депозитов царского правительства. Заместитель не волновался. Работа проведена качественно, получены разнообразные сведения, которые Второй отдел скрупулёзно обобщил и систематизировал. Итоговая картина впечатляла. Только неиспользованные средства, по причине политических событий в России 1917 года, исчислялись общей суммой свыше 60 миллионов иен. Этот золотой депозит, согласно договорам 1919 года, возрос ещё на 50 миллионов от пока несостоявшихся поставок вооружения Омскому правительству… — Как вы, конечно, поняли, Танака-сан, остаток золотовалютных средств от кредитов русского Главного артиллерийского управления в Иокогамском валютном банке всё ещё очень значителен, — подчеркнул Яманаси. — Если возобновить финансирование адмирала Колчака из этих депозитов, то русским вообще не потребуются деньги, которые числятся за ними по новым кредитным соглашениям, обеспеченным золотом в 60 миллионов иен. По этой причине нам вряд ли стоит расконсервировать царские займы синдикату «Тодзай». Металл под указанные кредиты уже в империи. Целесообразно выждать время и сосредоточиться на мероприятиях, которые позволят увеличить поступление из России новых золотых активов. Эти русские ценности, находясь в Японии, будут нашей страховой гарантией на случай непредсказуемого развития ситуации на Дальнем Востоке. А также разменной монетой при переговорах с Колчаком или иным русским правительством по завершении военной кампании. Командующий внимательно, не перебивая, выслушал доклад своего заместителя, подкреплённый непростыми цифровыми выкладками. Даже ни разу не взялся за сигарету. И только когда Яманаси перешёл к политическим рассуждениям, позволил себе реплику: — То есть вы полагаете, что на данный момент надо прервать все и без того мизерные поставки вооружения Верховному правителю? Обеспечив лишь процесс перевода золота в Японию под предлогом будущего выполнения имперских обязательств перед ним по оружию? — попросил уточнить Танака. — Совершенно верно, — заключил Яманаси. — Последние сводки о начавшемся наступлении красных и уход Колчака из Омска лишь подтверждают вывод о необходимости последовательной реализации подобного курса… — В этом случае наиболее важным становится прояснение вопроса о том, на получение какого количества «неконтрактного» золота мы можем рассчитывать, — принялся размышлять Танака. — Что по этой проблеме раскопали наши разведчики? — По сведениям начальника разведывательного отдела Экспедиционного корпуса полковника Рокуро Идзомэ, с большой долей вероятности вырисовывается перспектива получения доступа к активам Владивостокского отделения Госбанка России. А также к золоту, находящемуся в Читинском филиале этого банка, — доложил Яманаси. Поскольку командующий по-прежнему демонстрировал свой неподдельный интерес к докладу, заместитель спокойным голосом продолжил анализировать ситуацию: — С этой целью нами поддерживаются доверительные отношения с лицами, находящимися в окружении командующего Приамурским округом генерала Розанова и атамана Семёнова. Однако количество золотых активов в отделениях перечисленных банков не идёт ни в какое сравнение с объёмами золотовалютной наличности, имеющейся в непосредственном распоряжении адмирала. Колчак, испытывающий, в отличие от Розанова и Семёнова, недоверие к нашим планам в отношении русского Дальнего Востока, вряд ли склонен осуществить перевод этого золота в императорские банки…