— Кто ещё желает дополнить? — спросил довольный замминистра. — Можно мне? — поднимаясь, попросил словодиректор департамента депозитарного хранения Морикава Тосио. Получив согласие кивком головы председательствующего, он обратил внимание присутствующих на следующее обстоятельство: — Новые кредитные соглашения с адмиралом Колчаком ещё не начали реализовываться. И это тоже хорошо. Мне представляется, в том числе с учётом оценок Имамура-сан, что нашей промышленности в ближайшее время не удастся выйти на объёмы выпуска продукции, которые позволили бы обеспечить реализацию договорных обязательств по экспорту оружия в Россию. Империя бедна ресурсами. И только надежды на приобретение новых территорий способны избавить её от минерально-сырьевого дефицита. Это же касается и наших скудных золотых приисков. Они не гарантируют добычи золота в объёмах, которые способны существенно укрепить курс иены и стабилизировать внутренний финансовый рынок. Вместе с тем уже сейчас очевидно, что приращение имперских земель за счёт Кореи и юга Сахалина позволяет рассчитывать на будущий рост отечественного промышленного потенциала. Эту стратегическую линию империи необходимо продолжить. Но это то, что касается среднесрочной перспективы. На нынешнем же этапе, в условиях, когда нет ясности с будущностью дальневосточного правительства Колчака, я полагал бы целесообразным не использовать как кредитные линии царского правительства, так и возможности, предоставляемые новыми соглашениями. Думаю, сейчас было бы желательно осуществлять лишь накопление средств по этим заёмным проектам. Это позволит укрепить, прежде всего, наш внутренний финансовый рынок. И, соответственно, внести ритмичность в работу промышленных компаний. Однако нельзя исключать, что в будущем могут возникнуть вопросы со стороны русских о судьбе кредитов, в том числе о возвращении депонированного золота в Россию. Вряд ли подобная перспектива отвечает нашим интересам. Стоит продумать хотя бы частичное, приемлемое для нас, использование упомянутых кредитов и собственно золота… — Постановка вопроса обоснованна, — заключил замминистра. — Мы должны заранее решить, как объяснить нахождение у нас русских депозитов без их использования. И без договорного оформления условий длительного удержания. Затем Итики, несколько неожиданно для участников совещания, перевёл разговор в иную плоскость. Многозначительно сдвинув брови и придав своему лицу выражение «государственной» важности, он изрёк: — Сегодня я хотел бы обсудить с вами последние события в России, в частности, в контексте поступивших сообщений о гибели адмирала Колчака. Командующий японскими войсками в Иркутске полковник Фукуда информирует, — замминистра взял в руки лежавшую перед ним на столе депешу, — что японскому батальону не удалось организовать охрану прибывшего в Иркутск Верховного правителя России, и он в начале февраля якобы расстрелян революционными властями города. Перед этой трагической развязкой русский адмирал дал телеграфное указание о проверке всех ценностей, находящихся во Владивостоке. И о недопустимости вывоза иностранцами, в частности чехословаками, золота за рубеж, поскольку оно является собственностью российского государства… Замминистра с неким церемониальным пафосом в голосе добавил: — Данная информация крайне важна для нас! Прежде всего в связи с обсуждаемой сегодня проблемой стабилизации внутренних финансов и нахождения источников пополнения казны. В настоящее время нет ясности не только со сведениями о судьбе несчастного Колчака, но и об основном объёме его золотого запаса, который прибыл в Иркутск вместе с ним. Наши военные занимаются прояснением этих вопросов. Хотя полагаю, что большая часть адмиральского золота уже попала к повстанцам. В этих кризисных условиях резонно ожидать, что его отдельные объёмы могут оказаться в руках как наших военных, так и русских генералов, контролирующих железнодорожные пути в Монголию, Китай и в Приморье. Поскольку региональные отделения ваших банков расположены на путях следования из Иркутска, прошу незамедлительно предпринять меры к установлению их сотрудниками мест возможного нахождения остатков золота Колчака. И предложить лицам, в чьём распоряжении оно пребывает в данное время, передать золото на ответственное хранение в японские банки. Для обеспечения этой акции можно использовать любые гарантии и средства, в том числе банковские и иные расписки! Итики задумался и после короткой паузы дополнительно поручил: — Одновременно с этим надо ускорить мероприятия по подготовке эвакуации золотовалютных средств из Владивостокского отделения Банка России на территорию империи. Соответствующая договорённость о координации совместных усилий с командованием армии у нас имеется. Причина этого очевидна — с гибелью Колчака, как бы мы ни относились к нему лично, начнётся общее отступление и, возможно, крах всего Белого движения на Дальнем Востоке. Целесообразно также в срочном порядке решить вопрос о создании ряда вспомогательных японских фирм, которые могли бы действовать в рамках реализации ранее достигнутых с русскими соглашений об оплате ими военных поставок под золотое обеспечение. Замминистра вновь обратился к Имамура Цугуёси: — Вы хорошо владеете данным вопросом и имеете опыт учреждения компаний, действующих под патронажем Министерства. В ближайшие дни я введу вас в состав директората акционерной компании «Нитиро дзицугё». Вашей главной задачей станет организация перевода всех поступающих через эту фирму русских золотовалютных средств на депозитные счета Иокогамского валютного банка и банка «Тёсэн». «Нитиро дзицугё» («Японо-русская коммерция») — японская кредитно-инвестиционная акционерная компания. Основана в августе 1918 года, ликвидирована в 1921 году. Главный учредитель — Министерство финансов Японии, среди членов директората — видные чиновники этого ведомства. * * * Необходимо отметить, что учреждение подобных компаний-однодневок — приём, давно и широко используемый Министерством финансов Японии, и не только им. Он позволял японским кредитным учреждениям получать бесконтрольный доступ к золотовалютным рынкам оккупированных территорий. При этом сами банки выводились из-под возможных претензий со стороны иностранных вкладчиков, которые были вынуждены в последующем иметь дело с якобы частными фирмами. А их гарантии по возврату клиентам вложенных средств ничего не стоили. Подставные компании, созданные банками в тот период на русском Дальнем Востоке, к примеру, «Тайхоку гёгё», «Тоа табако», «Тоё такусёку», «Нитиро когё» и другие, инвестированием в хозяйственную деятельность подконтрольных территорий не занимались. Они выполняли исключительно функции сбора валютных средств в интересах кредитно-финансовых учреждений Японии. Аналогичная практика банком «Тёсэн» и Иокогамским валютным банком была продолжена и в советский период — в частности, при скупке золотых червонцев в 30-х годах прошлого столетия. Эти спекулятивные операции привели к закрытию отделений японских банков на советском Дальнем Востоке, на чём неоднократно настаивали экономический отдел ОГПУ и Наркомат финансов РСФСР. Чита. Штаб атамана Семёнова. Март 1920 года В середине XIX века небольшая Чита становится одним из важнейших опорных пунктов при освоении Амура, а сам ранее захолустный населённый пункт в 1851 году получает статус города. Немалая роль в этом принадлежит начавшемуся здесь грандиозному проекту — строительству Транссибирской железнодорожной магистрали. Губернской администрации Восточной Сибири во главе с генерал-губернатором Н. Н. Муравьёвым удалось провести целый комплекс административных и военных преобразований в Забайкалье. Муравьёв считал Забайкалье ключом к Амуру и с этой целью организовал здесь армию из местных резервов, добился принятия законопроекта, регламентирующего управление ламаистской церковью в Забайкалье. Именно тогда в Чите учреждается Забайкальское казачье войско из шести конных полков. Они формируются за счёт пограничных и станичных казаков, а также «жёлтых» казаков-бурят. В городе размещаются ставки наказного и войскового атаманов. Забайкальских казаков в темно-зелёных мундирах с жёлтыми лампасами, воевавших под стягом с изображением лика Спаса Нерукотворного и надписью «С нами Бог», знали и боялись. Особенно жители Маньчжурии и Японии. Самураи во время войны и вовсе отказывались вступать в бой с казаками даже при большом перевесе сил в свою пользу. Примечательно, что, несмотря на разное вероисповедание — православное и буддийское, между казаками Забайкальского войска никогда не случалось инцидентов на религиозной или национальной почве. К началу Гражданской войны казачество в Забайкалье являло собою серьёзную силу. Объединяло 12 станиц, около 70 хуторов и 15 выселок, где население составляло до 260 тысяч. А на постоянной военной службе числилось около 15 тысяч всадников. После отречения Николая II от престола забайкальское казачество признало власть Временного правительства. Однако последующую победу большевиков отвергло. Лидерами сопротивления стали Семёнов и барон Роман Федорович (Роберт-Николай-Максимилиан) Унгерн-Штернберг. Но некоторые поддержали и красных. Советская власть смогла продержаться в Забайкалье лишь до августа 1918 года. Когда в Читу с запада вступили части Временного Сибирского правительства, а с юга — войска японской императорской армии и особого Маньчжурского отряда (ОМО) Семёнова. Семёновский отряд формировался атаманом из казаков и бурят. Он состоял из монголо-бурятского конного полка, забайкальских казаков и 300 сербских волонтёров. К весне 1918 года в него входили две полевые батареи, дивизион из четырёх бронепоездов и батальон японских добровольцев. На левом рукаве гимнастёрок, мундиров и шинелей военнослужащих красовался жёлтый фигурный щиток с буквами «ОМО». С сентября 1918 до июля 1920 года Читу оккупировали подразделения японского Экспедиционного корпуса, хотя юридически власть в регионе принадлежала войсковому атаману. В это время город является политическим и военным центром Забайкальской белой государственности… * * * Японский капитан Хираса, одетый в штатское, прохаживался у автомобиля, припаркованного у входа в здание штаба войскового атамана. Двое японцев, сотрудники фирмы «Торокоси» («Восточно-русская компания», одна из «дочек» «Нитиро дзицугё»), переносили очередную партию ящиков с коньяком и другими спиртными напитками в помещение штаба. Там их принимал сам владелец компании Сирокава-сан вместе с адъютантом атамана есаулом Николаем Клоком. Пересчитав ящики и завершив это архиважное дело, адъютант пригласил Хирасу и Сирокаву пройти к генералу. Семёнов встретил японцев радушно, распорядившись Клоку открыть бутылку коньяка из новой партии. Когда все уселись за стол и похвалили напиток, атаман заявил: — Наша «коньячная операция» пока единственное русско-японское предприятие, которое можно назвать успешным… Мой друг майор Куроки — настоящий самурай, который при любых обстоятельствах держит своё слово. Недаром я его зову, на наш русский манер, Никанором Александровичем. Даже хотел крестить его в церкви и сделать войсковым старшиной! Однако кроме поставок коньяка, другие обязательства, в частности по поставкам вооружения, японская сторона не выполняет. В чём причина? — обратился атаман с вопросом к Хирасе. — Вы обещали мне переговорить по этому вопросу в штабе генерала Оои. Теперь, после гибели Колчака, вся верховная военная и гражданская власть над вооруженными силами на территории российской Восточной окраины перешла ко мне. И для успешной борьбы с красными требуется значительное количество оружия и боеприпасов! Атаман продолжил разъяснять собравшимся гостям: — После решения американцев и французов об эвакуации с Дальнего Востока мною предпринимаются не только военные меры для стабилизации обстановки. Дано указание Читинскому отделению Госбанка выпустить новые денежные знаки в 100 и 500 рублей, однако пока население верит только твёрдой валюте — золоту! На всех путях следования заграницу из Приморья и Читы казаками расставлены атаманские заставы, которые собирают всю золотовалютную наличность на нужды армии… Японцы внимательно слушали атамана, почтительно склонив головы и не поднимая глаз. Слушали так же, как привыкли внимать голосу своих собственных начальников-соотечественников. Да и выпитый коньяк делал своё дело. — Если генерал Оои не поддержит меня, придётся оставить Читу и самому уйти в Маньчжурию, — атаман вновь вопросительно посмотрел на Хирасу. — А может, мне лучше договориться с красными и вместе с ними поднять флаг независимой Восточной окраины? — усмехаясь, произнёс Семёнов. Подвыпивший японский капитан вскочил и, вытянувшись в струнку, от чего ещё более стал покачиваться, принялся рапортовать: — Многоуважаемый Семёнов-сан! Я не могу, в силу моего невысокого служебного положения, отвечать за командование Экспедиционного корпуса. Однако генерал Оои-сан просил передать вам, что японские солдаты решительно настроены на поддержку ваших усилий по стабилизации ситуации в районе военных операций. Насколько я знаю, — взволнованно и доверительно доложил Хираса, — имеется решение генерала Гиити Танака всячески помогать именно вам в борьбе с красными силами. Но ситуация обстоит таким образом, что одной решимости военных мало. Нужна поддержка японского императорского Тайного совета. Однако не все его члены разделяют мнение о том, стоит ли нашим войскам задерживаться на Дальнем Востоке. В условиях, когда другие страны покидают Россию. Как мне представляется, было бы желательно вам лично посетить Японию и разъяснить членам совета цели вашей борьбы с большевиками. Это позволит также решить вопрос о закупке снаряжения для казачьей армии… Молча выслушав рапорт, атаман изрёк: — Идея о поездке в Токио неплохая. Я уже договорился об этом с майором Куроки и планирую, если позволит обстановка, в ближайшее время выехать в Сеул. И далее в Японию. Однако поручаю вам, капитан Хираса, предварительно договориться со штабом генерала Танаки о моей встрече с командующим сухопутными силами империи в Токио.