Впрочем, сволочь была иноземная, может, дело в этом? Но все равно – могли бы и тяпнуть ее за палец, пусть и ненастоящий. – Спасибо. – Дед Силантий огладил обновку. – Хороша, прочна. Такое без отдарка принимать не след. – Отдарка? – Ласло глянул на меня. – Ну ты ему, он тебе. – Поверх сокровищ я положил наган, после закинул увесистый рюкзак в салон, а следом отправил и раздолбанный кейс. Не тут же его оставлять? По дороге выкинем. – Русская национальная традиция. – Так уже, отец, – смутился мадьяр. – Куда больше? – Чугунок заберите, – предложил леший. – Хранитель, а? Деньги к деньгам. Чего он тут лежит? – Пока не надо, – отказался я. – Но, если ты не против, дед, может, потом за ним и вернусь. Кто знает, как жизнь повернется? – Приезжайте, – разрешил он. – А еще ящик! Ящик-то из оврага! Его хоть возьмите. Вам не надо, так кому другому отдадите. Тем более, он тут рядом лежит. – Пошли посмотрим, – предложил я Ласло. Чугунок меня не сильно интересовал, монетами меня уже не удивишь, а вот «кассе» – это любопытно. – Не дело отказываться, когда от чистой души желают подарок сделать. Тот глянул на часы, вздохнул, и кивнул головой. «Кассе» представлял из себя массивный жестяной короб, изрядно траченный временем. Нет, на верхней крышке еще худо-бедно читались отдельные готические буквы, и орел с распростертыми крыльями угадывался, но дожди, снега и перепады температур изрядно поработали над этим эхом войны. Но содержимое, к моему величайшему удивлению, все же уцелело, совершенно не пострадав. Когда мы с Ласло не без труда откинули массивные защелки и приподняли крышку, то дружно и не сговариваясь присвистнули. Внутри все выглядело так, будто щеголеватый обер-лейтенант или гауптман, уж не знаю, в каком чине был тот офицер, чьи кости давно сгнили в этом овраге, только что все сюда положил. И стопку документов, и какие-то бланки, и десяток железных крестов, и пачку блеклых купюр, и даже «парабеллум». – Деньги к деньгам, а оружие к оружию. – Я протянул руку и взял пистолет. – Вещь! – Мне он ни к чему, – сразу сообщил Ласло. – Мой брат поспорил бы с тобой за него, но я – не он. Мадьяр достал из коробки бумаги, начал их перебирать. – Вот и славно. – Я определил пистолет за пояс, после прихватил две запасные обоймы и засунул их в карман. – Вот и договорились. Не отдам. Мое. Я, может, о такой машинке всю жизнь мечтал, причем куда больше, чем о груде ценностей. – Наградные листы, – заметил Ласло, подсвечивая лист фонариком. – А это… Это… Приказы. Вот, распоряжение генерал-майора Эрнста Денера, адресованное командиру 239 пехотного полка, естественно, в копии. «Надлежит выдвинуться в направлении…». – Выдвинулись, – хмыкнул я, перебивая его. – Вон даже костей не осталось. Но одно у германца не отнять – вещи они делали хорошо. Восемьдесят лет ящик пролежал, и ведь не подмокло ничего. – Не хотели они тогда умирать, – огладил бороду лесовик. – Так орали, так орали… Но все одно тут остались. Даже не желаю знать, как именно этот старичок их уморил. От греха. – Мне ничего из этого не нужно, – произнес мадьяр. – А тебе? – Вообще-то тоже. Кроме «ствола», разумеется. – Я взял из ящика железный крест, подбросил его на ладони. – У нас есть упыри, которые эту дрянь коллекционируют, но мне подобное не по нраву. Дед Силантий, хочешь, мы этот ящик тут прикопаем? – Вот еще, – сдвинул брови лесной хозяин. – Чужой он. Столько лет здесь болтается, как бельмо на глазу. Пару раз даже хотел на него грибников навести, так он мне надоел. – Хорошо, – как всегда, покладисто согласился мадьяр. – Валера, берись вот за ту ручку, и понесли. Мы утопили ящик в каком-то придорожном отстойнике, километрах в десяти от леса, где столь весело и необычно был проведен этот день. Ну не с собой же его тащить, верно? Ну да, мне, как архивисту, следовало бы все это сберечь, составить опись, сдать, куда следует, но… Оно мне надо? Возни и последующих объяснений будет очень много, а толку – ноль. Тем более что документы в этом ящике не из числа тех, которые можно считать частью нашей истории. В отстойнике им самое место! Как, кстати, и кейсу с раздолбанными замками. – Вещь, – повторил я, выщелкнув магазин из рукояти «парабеллума». Да, это не наган, никакой зелени на гильзах. Почти век пролежала эта игрушка в коробке, но готова убивать, как и прежде. – Сердце радуется. – Я не люблю оружие, – сообщил мне Ласло. – Оно создает у человека иллюзию защищенности, но на самом деле ослабляет его. Сила не в стали, но в душе. – Каждому свое. – Я вставил магазин обратно, оттянул затвор назад и услышал, как патрон отправился в патронник. – Да и потом – вся наша жизнь иллюзия. Он довез меня до самого дома, а когда я, поблагодарив его, собрался выйти из машины, сказал: – Валерий, мы знакомы всего ничего, но иногда этого достаточно, чтобы понять, кто есть кто на самом деле. Случится беда – приходи, двери моего дома всегда открыты для тебя, клянусь в том своей душой и молодой Луной. Знай, ты всегда найдешь там пристанище, пищу и защиту. – Это дорогого стоит, – признал я. – Неожиданно так. Слушай, насчет пищи и пристанища – чего тебе в гостиницу тащиться? Пошли, у меня переночуешь. Разносолов не обещаю, но в холодильнике что-то оставалось. – Дела завершены, пора домой, – отказался мадьяр. – Я отсюда прямо в аэропорт поеду. Вот, держи, здесь мои телефоны и адрес. Приезжай в любое время, буду очень рад. – Ага. – Я глянул на карточку, а после убрал ее в карман. – Может, и навещу тебя при оказии, почему нет. Бывай, Ласло из рода Балинтов. Мы неплохо провели время! Машина сверкнула задними огнями и скрылась в летней московской ночи. – Спать пора, – сказал я сам себе, поправил тяжелый рюкзак, перехватил поудобнее металлоискатель и было шагнул к двери подъезда. «Было», потому что меня остановил немного ехидный голос, осведомившийся: – Спать? Не вечным ли сном? Глава 14 – Ох, как же вы мне все надоели, – расстроенно произнес я, поворачиваясь к говорившему. – Ты даже не представляешь. Слушай, а ты какого хрена вообще приперся? Помнится, были названы условия договора, твой хозяин их принял. Одним из них значилось невмешательство в мою жизнь. – Так и ты не сильно эти условия соблюдаешь, человек. – Данила нехорошо скалился, глядя на меня. – Разве не так? – Да что ты? – притворно удивился я. – Ну-ка, ну-ка, давай, расскажи мне, где я что нарушил. Только пошли в сторонку отойдем от подъезда. День завтра… Вернее – уже сегодня, будний, все спят, а мы тут под окнами разговоры разговариваем. С этим моим предложением вурдалак согласился, и мы отправились на детскую площадку, на которой не имелось ни одного фонаря. Почему? Кто его знает, но факт есть факт. – Давай, излагай, – предложил я нежданному визитеру, прислонив металлоискатель к стойке качелей и положив рядом с ней же рюкзак, который предательски брякнул содержимым. Данила, услышав этот звук, встрепенулся, я недовольно поморщился. – Не тяни. День был длинный и непростой, кровосос, потому мне очень хочется спать. Выдав данную тираду, я пристроил свой зад на сиденье качелей, которое жалобно подо мной скрипнуло, и достал сигарету. – Ты зачем к Марфе ходил? – зашел с козырей вурдалак. – А? – Вообще за такие вопросы можно и в бубен получить, – сообщил я ему, щелкнув зажигалкой. – Тебе какая разница, к кому и куда я хожу? Ты мне кто? Брат, сват, отец? Или ты полиция нравов? Я завтра вот к шлюхам собираюсь завалиться, вкусить продажной любви. После этого ты снова заявишься, чтобы узнать, в каких позах я их пользовал? – Ты мне не хами! – В голосе Данилы прозвучала неприкрытая угроза. – Но и ты на себя сильно много не бери, – посоветовал ему я. – Ладно бы еще твой хозяин мне позвонил и вежливо осведомился, какие отношения связывают меня и лидера одного из крупнейших ковенов Москвы. Но когда какая-то пристяжь… Двигался вурдалак на самом деле быстро, этого у него не отнять. Он сцапал меня за футболку, резко и сильно вздернул вверх, так, что сигарета из рта выпала, а зубы лязгнули резко и громко, и всерьез собрался впиться своими клыками мне в шею. И впился бы, пожалуй, вот только меня подобный расклад вообще никак не устраивал, потому не особо раздумывая я сунул ствол парабеллума ему под подбородок и нажал на спусковой крючок. Вот хорошо, что я свое новое приобретение снова за пояс сунул, а не в рюкзак убрал. Как знал! Достать – дело секундное, особенно когда ты этого ждешь. И предохранитель там сделан очень разумно, без всяких «флажков». Пистолет негромко хлопнул, мне на лицо попали холодные брызги, надо думать, кровь Данилы, а он сам отпустил мою одежду и, покачнувшись, упал на спину. Естественно, живой. Ну насколько данное слово можно отнести к изначально мертвому существу. – Ты совсем дурак? – возмущенно спросил у меня вурдалак, приподнимаясь, и прижимая ладонь к затылку. – Ты знаешь, сколько теперь эта рана регенерировать будет? – Понятия не имею, – честно ответил я. – Сам виноват. С прошлого раза не понял, что меня за горло брать не следует? Вот тебе урок номер два, кушайте не обляпайтесь. Тьфу, меня вот тоже всего перепачкал. И еще неизвестно, что у тебя в венах течет. Подхвачу, не дай бог, какую заразу! – Да пошел ты. – Данила поднялся на ноги и засунул палец в дырку под подбородком. – Вот что это? А? – Мало тебе! Сейчас еще в глаз выстрелю, – пообещал я, ткнув ствол пистолета ему почти в лицо. – Чтобы знал, к кому и с чем лезть. Его вообще восстанавливать замучаешься! Объективности ради надо признать, что палку с хамством я перегнул. Но, с другой стороны, он тоже был не сильно прав. – Я тебя и без глаза выпить могу, – буркнул вурдалак, но было видно, что делать он этого не станет. – Главное клыки, а не зрение. – И хвост, – опуская пистолет, вспомнил я мультик, который видел в детстве. – Какой хвост? – удивился Данила. – Нет у нас хвоста. Вот у ведьм, говорят есть. Хотя, может, и врут. Слушай, ты же эту свою парикмахершу пежишь, вот скажи – есть у нее хвост или нет? – По ситуации, – убрав пистолет за пояс, отозвался я и снова сел на качели. – В зависимости от того, сколько времени имеется в наличии. Если много и можно развлечься ролевыми забавами, например, сыграть в лошадку и мустангера, – есть. Если просто так, по-быстрому, в машине там или еще где, – то нет. Ладно, моя половая жизнь – это дело десятое. Ты лучше мне скажи, убивец, какого ты приперся? Тебя же никто сюда не посылал. Выпендриться захотел, да? Очки в глазах руководства набрать? Размазать наглого человечишку, как масло по куску хлеба? – Много о себе понимаешь. – Вурдалак подошел к моему рюкзаку, и легонько толкнул его ногой, тот снова брякнул. – Смотрю, не с пустыми руками домой идешь. – Напоминаю о том, что твой глаз при тебе ровно до тех пор, пока ты в рамках приличия держишься, – доброжелательно сообщил ему я, а после достал смартфон. – Пять сек, ладно? А потом дальше будем друг другу нервы мотать. – Чего тебе? – недовольно буркнул Михеев, которого я явно разбудил. – Две ночи не спал толком, только заснул. Не дай тебе бог, Хранитель, если из-за пустяка позвонил. – С меня компенсация, – хмыкнул я. – А позвонил, чтобы рассказать о неожиданной встрече у собственного подъезда. Шел я домой, значит, с вечерней прогулки… – За золотишком, – снова пихнул рюкзак ногой вурдалак, а секундой позже согнулся, получив пулю в живот. До чего хорошая машинка! Даже без глушителя, даже в ночи выстрел совсем негромкий. Хлопок, по-другому не назовешь. – Это кто там стреляет? – уже совершенно бодрым голосом осведомился у меня Павел.