Мне показалось, что он хотел еще что-то то ли сказать, то ли спросить, но время на самом деле поджимало, потому я прикрыл дверь палаты, и шустро побежал по коридору к лестнице. Охрану я миновал просто, перемахнув забор в одной максимально удаленной от въездной группы точке. Нет, имелись у меня сомнения насчет видеокамер и сигнализации, но вроде как нигде ничего не загудело, и крепкие ребята в синей униформе, гомоня, не бросились по моему следу. Впрочем, возможно, господин Вагнер за это время успел отдать необходимые распоряжения? Сдается мне, он не только с моими родителями, но и со мной лично не хочет отношения портить, что довольно странно. Отец – там все ясно, у него характер не лучше, чем у этого пришедшего в себя бедолаги. Но я? Я-то как Петру Францевичу насолить могу? Он один из самых известных медиков если не страны, то столицы точно, а я простой архивариус, весовые категории несоизмеримы. И все же – так есть. Интересно, что в свое время сделал упомянутый Александр, что Вагнер настолько шелковым стал? Чем он его пуганул? И ведь ни у кого не узнаешь. Повертев головой, я заметил довольно далеко от себя автобусную остановку, освещенную фонарем, и направился к ней. Нет-нет, надежды на то, что скоро придет автобус, у меня не было никакой, вряд ли они в этих краях до такого часа катаются, но ждать такси лучше сидя под крышей, чем стоя на пыльной обочине. Причем недалеко от остановки располагался вход на больничную территорию, так что я, по сути, шел в обратном направлении. Уточнив адрес клиники, который я, естественно, не помнил, я вызвал такси, а после начал просматривать пропущенные звонки. Ласло, Юлька, Юлька, Юлька. Господи, что ей опять от меня надо, а? Вроде обо всем поговорили? Этот номер не знаю, этот тоже. Снова Ласло. Короче – мадьяр звонил четыре раза, Юлька четырнадцать, по разу отметились мои новые друзья-вурдалаки, как видно, хотели высказать свое «фи» на предмет столь быстрого завершения тендера. Ну это их проблемы, меня подобные нюансы не волнуют. Даже перезванивать не стану. А вот Ласло надо набрать прямо сейчас. – Добрый вечер, Валерий, – привычно мягко прозвучал голос мадьяра в трубке. – Надеюсь, у тебя все в порядке? – Абсолютно, – заверил его я. – И сразу хотел бы извиниться за то, что не отвечал на звонки. Не было такой возможности. Но завтрашняя поездка в силе, даже не сомневайся. – И не думал этого делать, – рассмеялся тот. – Просто мы так и не определились со временем начала похода. Предлагаю шесть утра. Уже светло, но дороги при этом еще пусты. – Отличное время, – согласился я. – Ты к моему подъезду подъедешь, я верно понимаю? Вообще-то я не говорил мадьяру свой адрес, но отчего-то был уверен в том, что он его знает. – Верно, – подтвердил мадьяр. – До встречи! – До нее! Ладно, это сделано. Теперь выясню, чего от меня подруга детства хотела. И вообще – как-то ее много в моей жизни стало за последние недели, надо это дело закруглять. Я и так верчусь как волчок, а тут еще она. – Чего хотела? – без всяких предисловий осведомился я у Юльки, как только та сняла трубку. – А ничего, что я тебе раз сто звонила? Мог бы хоть раз ответить! – Не мог, – буркнул я. – Занят был. Повторюсь – чего названивала? – Ты почему мне не сказал о том, что папка меня тебе… Тебе меня… Тьфу! Ну что он хочет, чтобы мы поженились? – А зачем? – удивился я. – К тому же это не новость. Наши старики тебя да меня мысленно поженили еще тогда, когда мы в домик на дереве лазали и в школе букварь изучали. – Букварь букварем, но тогда были просто шутки, а теперь-то все серьезно. Но это ладно, меня другое бесит. Меня почему никто не позвал, ни о чем не спросил? – Слушай, вот эти претензии точно не ко мне. – Я заметил свет фар на до того пустынной и темной дороге. – Иди к дяде Сереже, выясняй это с ним. Я, знаешь, тоже немного удивился такой теме разговора. И для твоего пущего успокоения сразу скажу – ответа не дал. Не хотел его расстраивать. – Это я знаю, – пробубнила в трубку Юлька. – И сразу вот такой вопрос… Машина, до того ехавшая достаточно быстро, ощутимо сбросила скорость, приближаясь ко мне. Стало быть, такси прибыло. – Давай потом, – попросил я ее, вставая с лавочки. – Серьезно. Я просто не дома, и со временем туго. Ты главное знай – никто на твою независимость не посягает, живи, как знаешь, спи, с кем хочешь, замуж выходи по велению сердца. Люблю, целую, Валерий. Это оказалось не такси, машина проскочила мимо меня, окончательно затормозив только у въезда в клинику. И что самое удивительное – мне этот автомобиль был отлично знаком! Просто его ни с чем не спутаешь, не так и много в Москве подобных. Стелла? Она-то здесь откуда? Хотя… Ну, Карл Августович, мне остается перед вами только шляпу снять. Красивая импровизация! Это сколько же вы зайцев сегодня подстрелили, а? И я не удивлюсь, если вы и пришедшего в свой разум Михаила Георгиевича тоже в должники запишете. Дескать – это я к вам чудо-лекаря привел. Вот ведь змей какой! Но – красиво! – Стелла, – крикнул я, заметив, что боковое стекло со стороны пассажира открылось и девушка, находящаяся внутри, что-то говорит подошедшему к машине охраннику, и переходя на бег. – Стелла, я здесь! Набрать ее, что ли? Ведь не слышит! А, нет, вроде заметила, следом за охранником. – Привет, – сказал я ей, плюхаясь на сиденье. – Уф, упрел. Даже ночью прохлады нет. – Даже ночью покоя нет, – очень зло поправила меня ведьма, сдавая назад. – Швецов, что вообще происходит? Мне звонит Шлюндт, требует, чтобы я немедленно приехала, потому что ты лежишь при смерти, намекает на то, что это моих рук дело. Хорошо еще, что дорога не сильно близкая, доберись я сюда быстрее, то таких бы дров наломала! И снова – браво. Представляю себе ту картину – тихий благостный Карл Августович, моя мама, находящаяся на взводе, и – Стелла, которая и так-то никогда спокойным нравом не славилась, а тут еще и вышедшая из себя и не стесняющаяся в выражениях. Вот только одно мне неясно – какова конечная цель всей этой операции? Мама – это мама, я ее, разумеется, очень люблю, но она даже в школьные годы на меня особого влияния не имела. Чего именно хитроумный старичок пытался добиться? Того, что Стелла поругается с мамой, и я из-за этого взбеленюсь настолько, что устрою ведьме веселую жизнь? Или он просто живет по принципу «курочка по зернышку»? Подвернулась возможность – используй ее, пусть медячок, зато твой. – Краски дедуля, разумеется, сгустил, хотя в чем-то и не соврал. – Я глянул на колени девушки, скрытые от глаз широкими черными брючинами, отправляя сообщение в службу такси о снятии заказа. – Как ноги? Заживают помаленьку? – Твоими молитвами, – буркнула Стелла. – Зря ты так, – попенял я ей. – Вообще-то, если бы не мое заступничество, кое-кто до сих пор бы на стекле стоял. Нет чтобы «спасибо» сказать. – Да ты… – завелась было ведьма, но сдержала себя, и только газу прибавила. – Скоростной режим соблюдай, – попросил я ее. – Если можно. И – да, ты сама во всем виновата. Причем, заметь, Марфа не получила от меня прямых подтверждений в том, что это именно ты послала к аджину тех двух дур. А они у меня есть. – И что? – прорычала Воронецкая. – Мне тебе теперь ноги целовать? – Зачем? – удивился я. – Мы не в Америке, это их забавы. Ты просто помни, что мое терпение не безгранично, и что следующий твой косяк, возможно, станет последним. Отвечаю. – Что в клинике случилось? – Стелла, как видно, решила сменить тему разговора. – Ты правда чуть не умер? – Не то чтобы… – Я достал из кармана перстень. – Но не скажу, что вот эта штучка досталась мне просто. Скрежет тормозов, машину чуть не развернуло на шоссе, а после мы чудом не улетели в кювет, выскочив на обочину, где и остановились. – Ты! – Крепкие кулачки замолотили по моему плечу. – Ты скотина! Ненавижу тебя! Опять за моей спиной! Всё – за моей спиной! Если бы не Шлюндт, я бы вообще ничего не знала! – Стелла, елки-палки, ты пустырника попей, что ли! – возмущенно заорал я, прикрывая лицо. – Что за привычка вечно в драку лезть, откуда она взялась? Была же нормальная телка, а теперь какой-то истеричкой стала! – Телка?!! – заорала ведьма. – Швецов, спасибо что не шлюха! – Ну одно другому не мешает, – резонно заметил я, и на этот раз мне прилетело в ухо. Следом за этим Стелла ойкнула и схватилась за колено, которым попутно крепко приложилась о руль. – Ну вот и результат, – миролюбиво заметил я. – Теперь обоим больно. – Почему мне не сказал, что очередной предмет едешь добывать? – потирая ногу, уже спокойнее спросила Стелла. – И вообще о том, что он как таковой проявился. – Не успел. – Я положил руку ей на колено, и зашептал: – У собачки боли, у кошечки боли… – Валера, не беси меня! – очень тихо и очень вежливо попросила ведьма. – Ты когда вот так придуриваешься, мне тебя убить очень хочется. Причем не как-нибудь просто, а так, чтобы ты помучался, пострадал. Кожу там с живого снять, или что-то в этом роде. – Ладно-ладно, убедила, – вздохнул я. – Но, Стелла, ты и меня пойми, ты когда злишься, то такая прикольная, я просто удержаться не могу от того, чтобы тебя не поддеть. Понимаешь, я человек, такая уж у меня натура. Хаотичная, можно сказать. Воронецкая, услышав интонации, с которыми были произнесены последние слова, глубоко вздохнула, потом еще раз. Как видно, пыталась отыскать душевное равновесие. – Ладно, больше не буду, – поняв, что на самом деле довел девушку до грани, примирительно заявил я. – И что до перстня – все на самом деле случилось стремительно. Вчера в ночь увидел, с утра запустил тендер, а к ночи, вот, он уже у меня в руках. И скажу тебе так – не очень-то и легко мне эта цацка досталась. Обитала в ней… – Какой такой тендер? – ласково поинтересовалась Воронецкая. – Ты о чем? – Ой, забыл! – приложил я ладони к щекам. – Ты же не в курсе о том, как именно теперь организовано дело по поиску предметов, что нам с тобой надо собрать к останнему змеиному дню. Вот кто меня за язык тянул? Опять она насупилась. – А с другой стороны – вот оно тебе к чему? – уже без ехидства спросил у нее я. – Стелла, душа моя, заканчивай ты лезть во всю эту кухню, а? Нет, ну серьезно. Тот максимум, на который ты можешь рассчитывать, – откушенная голова. Твоя прелестная черноволосая голова. Вурдалаки ли совершат сию хирургическую операцию, Шлюндт ли – не знаю, но кто-то из них точно это сделает, если ты не перестанешь вертеться под ногами. Правила изменились, солнце мое, признай это как факт. – Можно подумать, ты сильно расстроишься в этом случае. – Представь себе. – Я открыл дверь автомобиля, достал из кармана измочаленную за этот длинный день пачку сигарет, нашел среди них одну не сломанную и прикурил ее. – Я этого не хочу. Ты хоть и желаешь моей смерти с момента нашего знакомства, но зла я к тебе не испытываю. Да, ты вредная, злобная, местами безжалостная, но я, как это ни удивительно, к тебе привык. Может, потому что ты в моем теперешнем окружении ближе всех к роду человеческому. Потому руководи своим салоном, неси красоту в массы, совершенствуйся в темных искусствах, придумывай забубенные планы моего убийства, но в эти дела не суйся. Не надо. – Не могу, – пробубнила девушка, отвернув лицо от меня в другую сторону. – Теперь уже не могу. – Марфа? – уточнил я. – Она, – шмыгнула носом Стелла. – Либо я тебя приведу к ней, как телка на привязи, покорного и на все согласного, либо кормить мне червей где-нибудь в яме. Причем умирать я буду очень, очень долго.