– Знаю, мне тоже очень не нравится, – прервала его Кива, кусая губу. – Но Ресс обещала присмотреть за ним. Кэлдон не выглядел убежденным, учитывая, что теперь он знал правду об этой девушке, но, несмотря на предательство Рессинды, Кива ей доверяла – тем более что она видела, как важен ей Торелл. – Я прикрою вас с Типпом сегодня, – предложил Кэлдон. – Но если завтра все пойдет не по плану, придется что-то окончательно решать, солнышко. Кива выдохнула и отвернулась. – Я знаю. Кэлдон приподнял ее подбородок их сплетенными руками и посмотрел ей в глаза. – Кстати об окончательных решениях: я очень горд, что ты сказала Зулике о том, что ты больше не с ними. Было непросто, я думаю. – Да. Но Кива вспомнила, какое понимание проявила сестра, ни капли не разозлившись, не осудив ее. Она даже задумалась, а не испытывала ли Зулика что-то похожее на чувства Торелла, хотя бы где-то в глубине души. Или она просто поняла, что после десяти лет в тюрьме Кива заслужила решать сама за себя. Поражаясь этой мысли, Кива закружилась в последний раз, музыка доиграла, и буквально через секунду рядом соткался Джарен, вызвав веселую усмешку у двоюродного брата. – Риск был чудовищный, – похоронным тоном заявил Кэлдон, – но она выжила без тебя целых семь минут. Проигнорировав его, Джарен взял за руку Киву и повел ее прочь от танцующих пар. – Не обращайте на меня внимания! – крикнул им вслед Кэлдон. – Я сам справлюсь! Сперва Кива решила, что Джарен ведет ее к своей семье, но, быстро оглядевшись, она поняла, что он сумел убедить их покинуть бал. Миррин еще не появилась, так что они шли не к ней, равно как и не к золоченым столам с закусками. Вместо этого Джарен провел ее мимо людей в масках, многие из которых приветствовали его – и все без исключения разглядывали с неприкрытым любопытством Киву, – но Джарен нигде не останавливался, полностью сосредоточившись на цели. Целью оказалось покинуть бальную залу. – Куда мы идем? – спросила Кива, когда они прошли сквозь изукрашенные двери в коридор и поднялись по ближайшей лестнице, устеленной красным ковром. – Туда, где потише. От этих трех слов сердце Кивы подпрыгнуло и продолжило скакать, когда она поняла, что они приближаются к Речной гостиной. Совершенно безлюдной Речной гостиной. Она была расположена прямо над бальной залой, так что сквозь стены слышалась музыка, но здесь не было толпы, не было любопытных глаз и пристальных взглядов. Люминиевая люстра заливала комнату золотым свечением, усеянная свечами Серин раскинулась за окнами, и все было так романтично, особенно когда по мановению руки Джарена ноги защекотал туман, а в воздухе вспыхнули огоньки, в точности как в бальной зале – только меньше и уютнее. И только для них двоих. – Я знаю, что это эгоистично, – сказал Джарен, подводя Киву к окнам, – но сегодня я ни с кем не хочу тебя делить. Оркестр заиграл новую мелодию. – Подаришь мне этот танец, Кива? У нее пересохло в горле, и вместо ответа Кива просто шагнула к нему. В этот раз он не увлек ее в вальсе, а обхватил ее за талию и стал мягко покачиваться на месте, не сводя с нее глаз. …глаз, что были полны чувств и говорили без слов, ничего не скрывая; его сердце обнаженным лежало перед ней. У Кивы сбился пульс. – Ты помнишь ту ночь в саду? – тихо спросил он. Кива сглотнула. Вместе они бывали только в одном саду – в ее садике с лекарственными растениями в Залиндове. А ночью они были в нем лишь один раз, когда заболел Типп. Но до того, как они его обнаружили… – В тот вечер я хотел поцеловать тебя, – прошептал Джарен. Дыхание Кивы потерялось где-то в груди. Джарен склонился, его губы оказались у ее уха, и он прошептал: – И мне кажется, ты тоже была не против. По спине Кивы пробежали мурашки. – С тех пор многое произошло, – выдохнула она, не узнавая собственный голос – низкий, хрипловатый. Глаза Джарена затуманились. – Да, – согласился он и медленно провел рукой вверх по ее боку и по плечу, легонько скользнул по шее и коснулся щеки. Джарен нежно снял с Кивы маску, а через мгновение исчезла и его. Кива увидела выражение его уже не скрытого маской лица – его желание, его жажду, – и у нее подогнулись колени. – Многое произошло, – Джарен шепотом повторил ее слова, поглаживая ее щеку большим пальцем. – Многое изменилось. – Он склонился так близко, что она чувствовала на коже его дыхание. – Но не изменились мои чувства к тебе. Кива сжала пальцы на его груди, прерывисто дыша. Джарен склонил голову набок, и они коснулись носами. Кива тихо вздохнула, и его затуманенные глаза заволокло еще сильнее, а золотые ободки вокруг зрачков горели, как огненные круги в сумрачном небе. Кива не могла больше выносить это зрелище, так что она закрыла глаза, мучительно понимая, что он может прочесть по ее лицу. Губы вновь двинулись к ее уху, и он прошептал: – Я знаю, что ты боишься. Он оставил на ее шее легчайший поцелуй. У Кивы вырвался стон. – Но я обещаю: бояться нечего. Еще один поцелуй остался на краю подбородка. – Со мной ты в безопасности, Кива. И так будет всегда. Ее дыхание становилось все более прерывистым. – Открой глаза, милая, – прошептал Джарен. Она осмелилась не сразу, сердце стучало, стучало, стучало, но, когда она вновь взглянула на Джарена, все в ней замерло, потому что на его лице светилось столько всего… И тут она не выдержала. Кива не знала, кто начал первым, но вдруг их губы соприкоснулись, его рука запуталась в ее волосах, а другая прижала ее к груди. Язык коснулся ее губ, она ахнула и машинально раскрыла рот. Он застонал, когда поцелуй стал глубже, и при этом звуке у нее подогнулись колени, но рука на ее талии удерживала ее, словно стальная. Кива прильнула к нему, скользя руками по его груди к шее, и зарылась в невероятно мягкие волосы, притягивая его голову и мечтая, чтобы этот поцелуй никогда не кончался. Но потом Джарен чуть шевельнулся, и кинжал на поясе впился Киве в бок – так больно, что она ойкнула и отшатнулась. Джарен казался ошеломленным, волосы у него были взъерошены, а глаза заволокло, но с заметным усилием он спросил: – Все хорошо? Не в силах удержаться, Кива коснулась его лица и провела пальцем по припухлым от поцелуя губам. В его глазах вновь вспыхнул жар – тот же, который жег все ее тело, но не успел он вновь к ней склониться, как Кива потянулась к кинжалу и вытащила его из-за пояса. – А можно мы его убер… – Кива резко замолчала и уставилась на оружие. – Прости, совсем про него забыл. – Джарен забрал кинжал из ее вдруг онемевших пальцев. – Он церемониальный, мне полагается носить его в торжественных случаях. Он даже не заточен. Он провел пальцем по лезвию, показывая, что имеет в виду. Но Кива смотрела не на клинок. Она глядела на навершие. И на прозрачный драгоценный камень в нем. Кива указала на камень дрожащим пальцем, чувствуя, как внутри разрастается что-то ужасное: – Что это? – Помнишь Око Богов? Подарок Саране и Торвину? – Джарен постучал по похожему на алмаз камню. – Камень был вделан в кинжал, так что, наверное, правильнее было бы называть его Кинжалом Богов, но это как-то мрачновато. – Он склонил голову набок. – Я не рассказывал? Кива покачала головой. И снова. Нет.