– Лекарство лишило меня магии не навсегда, – предупредила Кива. – Его хватит лишь до завтра. Придется вернуться к ней за новой порцией. – Ты завтра снова поедешь к Делоре? – уточнила Зулика. Кива не стала повторять то, что сказала секунду назад. – Я знаю, что прошу многого, – продолжила Зулика, – но я все думаю про это с прошлого разговора, и, ну… – Она набрала воздуха. – Ты не сможешь забрать кинжал? Кива скептически хмыкнула. – Эм, нет. Прояви я к нему хоть каплю интереса, и Делора вышвырнет меня из дома. Возможно, прямо в болото. К господину Кусю. Киву передернуло. – Просто… – Зулика убрала за ухо прядь темных волос. – Я уже говорила, что повстанцы считают его символом правления Торвина, а ты знаешь, как важны символы. Мамы больше нет… – она чуть запнулась, – так что кинжал поможет укрепить наши позиции в качестве новых вождей. Кинжал Корентина, вернувшийся в руки законных наследников! Кива понимала, что в словах Зулики есть резон, но все равно возразила: – Если Делора не отдала его маме, с чего бы ей отдавать его мне? – Она злобная старая ведьма, и вцепилась в этот нож лишь из ненависти к нашему роду, но все-таки тебе она почему-то помогает, – ответила Зулика. – Ты ей наверняка понравилась, хоть немного. – И она попросила: – Спросить-то ведь не помешает? Кива вновь вспомнила господина Куся и поморщилась. Но потом сдалась: – Обещать ничего не буду, но если Делора окажется в хорошем настроении, я попробую. Зулика улыбнулась: – Спасибо. Глядя, как она сияет, Кива поняла, как ей хочется видеть Зулику такой почаще. Вот такую сестру она помнила с детства – девочку, которая чувствовала сама и заботилась о чувствах других, а не жесткую командующую повстанцами. Может, еще не все потеряно. – Пора идти, – сказал Торелл, бросив взгляд на воду. – У рабочих скоро конец смены, кто-нибудь может нас заметить, если будем тут болтаться. Зулика глянула на Киву: – Ты сможешь сама вернуться во дворец? Хоть Кива и ворчала до этого, что ее непременно зарежут, она ответила: – Да, все нормально. Зулика кивнула и сообщила: – Мы соберем командиров, чтобы обсудить дальнейшие шаги. Потребуется некоторое время: лагеря разбросаны по всей стране, а такие вещи лучше обсуждать лично. – У вас не один лагерь? – удивилась Кива. Зулику, кажется, позабавил этот вопрос. – Мы годами набирали людей – думаешь, все поместятся возле Окхоллоу? Киве стало слегка не по себе, но она утешилась тем, что плана действий еще нет, что повстанцы ничего не могут предпринять – пока что. – Скоро увидимся, – бросил Киве Тор. Лицо его вновь застыло, будто он вновь покорно принял свою судьбу, как принимал последние десять лет. – Я дам знать, если узнаю что-нибудь еще, – сказала Кива, хоть и не была уверена, что это правда. Грань между добром и злом размылась, все перестало видеться черно-белым. – Думай лучше о том, как бы никто не узнал о тебе и твоей магии, – сказала Зулика, а потом торопливо добавила: – И пожалуйста, попробуй убедить Делору отдать кинжал. Его ценность… – она не договорила, но жажда на лице сказала больше слов. – Хорошо, – пообещала Кива. Быстро попрощавшись, Зулика и Торелл растворились в черноте узкого переулка, а Кива развернулась и пошла обратно тем же путем. Она едва успела быстрыми шагами миновать одно здание, как из теней выдвинулся закутанный в плащ крупный мужчина, и ее сердце пустилось в галоп. Она без раздумий выхватила кинжал Наари. Но тут незнакомец опустил капюшон, и Кива увидела знакомое лицо Кэлдона. – Боги, ты меня выпугал! – Кива натужно хохотнула и опустила клинок. – Я уже решила, что нарвалась на крупные неприятности. – Ты на них нарвалась, – сказал Кэлдон голосом столь же неприятным, как и выражение его лица. – Да?.. Кива оставалась собранной снаружи, но внутри ее заливала паника и вскипал адреналин. Она была уверена: он не мог услышать, о чем они с родными говорили: в переулке было так узко, что они точно заметили бы, попытайся он подслушать, но он вполне мог заметить, как они встретились. И уж конечно он понял, что Кива сбежала из дворца. Кэлдон был не дурак – он пошел за ней не без причины. – Давай-ка перейдем к делу, солнышко, – двинулся к ней Кэлдон. – Что хотели твои брат и сестра? – Зулика хотела извиниться за вчерашнее, – быстро сказала правду Кива. По крайней мере, часть правды. Кэлдон остановился прямо перед ней. – Позволь мне перефразировать. – Он навис над ней, глаза его пылали синим пламенем, когда он спросил пугающим тоном: – Что твои брат и сестра – Гадюка и Шакал – хотели? Глава двадцать седьмая Весь мир замер со словами Кэлдона. Жилы Кивы затопил чистый ужас, и она автоматически вновь подняла кинжал. Но Кэлдон молниеносно схватил ее за запястье и крутанул так, что она ударилась спиной о его грудь, а его рука сомкнулась на рукояти кинжала и прижала лезвие к ее же горлу. – Решила, что это хорошая мысль? Серьезно? – рыкнул он ей в ухо. Ее раскрыли. Пульс бешено колотился – никаких сомнений, сейчас ее убьют. Но тут Кэлдон отпустил ее. Вот только что вся жизнь мелькала у нее перед глазами. А теперь Кива уже пытается сохранить равновесие, потому что Кэлдон резко развернул ее к себе лицом. – Тебе стоит кое-что иметь в виду, – буднично произнес он, заткнув кинжал Наари за пояс, и посмотрел в полные паники глаза Кивы. – Во-первых, я точно знаю, кто ты такая, Кива Корентин, и знал практически с первой нашей встречи. Кива пошатнулась. – Капитан Верис узнал тебя во время первой Ордалии, – пояснил Кэлдон, но Кива и так уже слышала об этом на заседании Совета. – До того, как я навестил тебя в лазарете, он рассказал мне про ночь, когда арестовали тебя и твоего отца. Впрочем, он-то помнит тебя лишь как Киву Меридан, – едко отметил Кэлдон. – Тебе повезло, что он не заинтересовался девушкой, которая была готова жизнью рискнуть ради Мятежной королевы, и не стал подробнее вдаваться в твое прошлое – как сделал я, когда пошел копаться в записях о тебе и твоем отце и в конце концов нашел и всю остальную семью. «Меридан», как же, – он печально хмыкнул. Да поможет ей вечный мир, тюремные записи! Но… Там не могло быть ничего подозрительного, и уж точно ничто не могло связать Киву с остальной семьей, с ее настоящей фамилией. Куда же Кэлдону пришлось закопаться, чтобы выяснить, кто она такая? Ее всю трясло, и тут… – Я же сказал, что знаю о тебе уже несколько месяцев, так что прекращай смотреть на меня так, будто вот-вот наделаешь в штаны. Несколько месяцев. Кэлдон знал о ней несколько месяцев. И все равно… Все равно спас ее. Все равно тренировал. Все равно считал ее другом. «Да как ты не понимаешь?! – кричал он, когда она вернулась от бабки. – Кива, мы беспокоимся о тебе!» Все это время он знал, кто она такая. – Почему? – выдохнула она, не в силах говорить громче. – Тебе так дорога семья, почему ты не выдал меня, зная, какую угрозу я представляю для них? И для тебя?