– В этом то и дело, – продолжил Люк, – Его главной задачей было не убить кого-то, а заставить нас признаться. Птица хотел, чтобы мы раскрыли себя, правда, я не понимаю для чего. Ему это ничего не принесло, только если, – парень затих, поэтому я подняла на него глаза, неожиданно встретившись с ним взглядом, – только если он не рассчитывал, что Алекс расскажет все полиции. Я чуть не проглотила язык, тут же вперив взгляд на свои пальцы. А ведь правда, первым делом я пыталась побежать к шерифу, лишь бы помочь Кристин. Если бы парни не сознались, я бы сделала это, но они все рассказали. Я могла подставить Люка, но никогда бы этого не сделала, в этом Птица ошибся. Дилан глухо отзывается: – Если Птица знает, какая ты трусливая и правильная, то он точно знаком с тобой в жизни. Я едко улыбнулась Дилану, но внутри все съёжилось от паники. Получается, я могла видеть этого человека в жизни. Убийцу. – Кто Птица мы сейчас не узнаем, но теперь становится понятно, почему он убил еще кого-то. – Он нашел другую жертву, – прохрипел Дилан, – Кристин выжила, а ему нужна была смерть на седьмой день. – Именно! Кристин на седьмой день была уже в больнице, и он не мог закончить дело, – Люк нервно улыбнулся, – мы нашли последовательность. Но зачем такая пунктуальность? – Этого я не знаю, – прошептала я, не поддержав радость парня, – но Люк, значит ли это, что через восемь дней, он закончит начатое? Дилан резко поднял голову и покосился на меня: – Пускай только попробует. Я. Его. Уничтожу, – четко произнес каждое слово. От лица Кристин На мгновение от яркого света фар в глазах темнеет. Я падаю на асфальт, сдирая кожу на руках. По улице раздается визг колес. В моей груди начинается пульсация, сопровождающаяся болью в сердце. Слышу, как дверца машины распахивается и из нее кто-то выходит. Сильно хмурю брови, ощущая тяжесть во всем теле. Медленно поворачиваю голову в сторону мужчины, что идет ко мне, а я не в силах даже моргнуть. Сердце ноет, когда изуродованная маска опускается к моему лицу. Под светом фар она кажется настолько изрезанной и пугающей, что складывается ощущение, что маска сшита из кожи разных людей. Медленно поднимаю дрожащую руку, пытаясь остановить этот кошмар, но вызываю этим лишь шепот, пробирающий до костей. Мужчина достает нож. – Не… – приоткрываю рот, начиная задыхаться, – надо… – чувствую, будто мне заливают кислоту в голову. Над ухом проносится хрип: – Надо. Мои глаза слезятся, а в горле застывает крик, когда мужчина резко вонзает нож в мой живот. В ужасе раскрываю рот. Мужчина хватает своими пальцами мое лицо и, сильно сжимая щеки, поворачивает его. Заглядывает в мои глаза: – Ну, давай, позови на помощь. Ты даже не представляешь, как бесишь этим людей, – я пытаюсь отвернуться, глотая воздух, – как же ты бесишь. Ты всегда. Просишь. Помощи. Мое лицо корчится, и я начинаю скулить. Мужчина вытаскивает нож, вновь и вновь вонзая его в меня. Боль отдается в каждой клеточке моего тела и что-то ужасно теплое расплывается под спиной. Меня окутывает холод. Из горла вырывается глухой крик. Мужчина начинает улыбаться, заглядывая мне в глаза: – Ты ведь не думала, что судьба приготовила тебе хороший конец? […] Вскочила на кровати, сжав одеяло в пальцах. К спине прилипла ночная рубашка. Я замерла, смотря в стену. Неужели это был сон? Откинула одеяло, проверив свое тело: синяки фиолетового оттенка заполоняют каждый участок моего тела, особенно на ногах. Царапины, а где-то и слабые порезы зияют на моей коже. Ощутив боль, я опустилась обратно на кровать. Это был сон. Отчасти. От лица Алекс 8:45 Я держала Люка за кисть, проходя в сторону палаты. Позади нас, с опущенным лицом и спрятанными в карманах джинс ладонями, шел Дилан. Пройти незамеченными, конечно, не получилось, слишком много людей оглядывалось на нас. Мы вышли в знакомый коридор и прошли двоих полицейских, заметив у входа в палату мисс Пекус. Мама Кристин в белом халате разговаривала по телефону, устало потирая свой лоб. Ее белые волосы, такие же, как у дочери, были собраны в пучок. – Здравствуйте, – поздоровались мы с Люком тихо, остановившись рядом с женщиной. Посмотрела на Дилана, который правда пытался состроить что-то наподобие улыбки, но был слишком утомлен. Мисс Пекус накрыла телефон ладонью: – Ребята, я рада вас видеть, – она одарила нас искренней улыбкой, – вы пока заходите, я скоро приду. Кивнула в ответ, и подтолкнула Люка к двери. Мои зрачки тут же забегали по комнате в поисках девушки. И нашли ее. Она лежала на кровати, а услышав скрип двери, оторвала взгляд от потолка, посмотрев в нашу сторону. Я искренне улыбнулась, выдохнув: – Кристин. Подруга тут же скривила лицо от напряжения, уперев руки в матрас. Она попыталась сесть на кровати. Я подбежала к ней, выставив руки: – Нет-нет, лежи. Тебе нельзя вставать. Сглотнула, заметив на подбородке бордовую ссадину – Как я рада тебя видеть, – прохрипела Кристин, смотря на меня красными глазами, и слабо растянула губы в улыбку. – А я как рада, —кивнула, шмыгая носом, прежде чем погладить девушку по белым волосам. За моей спиной раздался голос Люка: – Приве-ет, – протянул он, а в голосе скрывался оттенок нетерпения, – как ты? Кристин так округлила глаза, словно только сейчас заметила остальных. Она посмотрела на Люка, но словно увидела кого-то другого. Улыбка ее на мгновение пропала. Кристин прикрыла глаза, тут же возвращая улыбку, словно ничего не произошло. – Привет, – прошептала подруга, ответив Люку, – вроде хорошо, но… – Расскажите ей уже, – это Дилан. В палате повисло молчание. Я сокрушенно опустила лицо, когда Кристин нахмурила брови. Отвернувшись к О’Коннелла, я всем своим видом излучала недовольство и желание треснуть его по голове. Мы могли и потерпеть с этой темой, Кристин нельзя волноваться, черт его дери. Дилан стоял, облокотившись о дверь, и вызывающе кивнул мне: – Чем быстрее, тем лучше. VIII. Глава – Я… – разбитая губа Кристин дрожала, – да, я толком не помню, что произошло, – она подняла на меня растерянный взгляд, – а вы говорите, что это может повториться? К-как? Он въедет на машине в больницу и будет сигналить в палаты пока не найдет мою? Так? – не без сарказма спросила. Карие глаза Кристин давно покраснели, а сухие и разбитые в некоторых местах губы растягивались в нервную улыбку. Такой вид подруги откровенно пугал меня. Ей не хватало только вцепиться в волосы и вырвать их клочками от страха. А я не хотела её пугать. Хотела помочь Кристин и сделать все, лишь бы не видеть ее такой забитой. Но мои слова пугали. – Мы не знаем, – к горлу подошел ком, но я продолжила. Сжала ладонь Кристин, – честно не знаем, может он больше и не подойдет к тебе. Скорее всего, ты больше не его цель и он не тронет тебя, но пойми, Кристин. Я буду переживать за тебя в любом случае. Поэтому нам нужно подстраховаться. Это необходимо. Темные брови Кристин сошлись на переносице: – Как именно подстраховаться? – тяжело ворочая языком, спросила она. – Спрятать тебя. – Что? Как? Неизвестно сколько мне еще лежать в больнице, ясно одно, эти две недели я проведу именно в палате. А вы хотите меня спрятать? – недоумевала Кристин, пытаясь привстать с кровати. Я тут же аккуратно надавила на её плечи, но получила в ответ укоризненный взгляд. Убрала руки, позволив подруге приподняться на локтях. Она обвела комнату взглядом, и неожиданно её истинное настроение вышло наружу. – Где меня можно спрятать? В перевязочной или кладовке на первом этаже? Может сразу на пару этажей ниже спуститься. Морг сейчас как никогда актуален… – начала она, но я перебила: