Ком застревает в горле, когда глаза девушки находят мать. Белокурая женщина спит на стуле, ее лицо выглядит таким спокойным и родным под светом луны. Еле заметные морщинки на лице Дженис выдают ее возраст. Кристин следует взглядом за рукой женщины, что лежит на одеяле рядом с перебинтованным запястьем девушки. Горячая слеза скатывается вниз, пересекая переносицу и щеку, оставляя обжигающий след. В палате слышится одинокий всхлип. […] – А когда к ней будет можно? Из динамика прозвучал усталый, но ласковый голос женщины: – Возможно завтра, часы приема с утра и до половины восьмого вечера. А пока я побуду с ней, поменяюсь сменами, чтобы было удобно. Спустя пару минут мама Кристин попрощалась со мной, и я выдохнула напряжение. Утро выдалось пасмурным, это в какой-то степени влияло на мое самочувствие. Обняв колени, я обвела взглядом пустую комнату. Даже лучи солнца отказывались проникать на мою территорию, от чего комната выглядела серой и заброшенной. Посидела так несколько минут, жалея себя и бесцельно смотря в пол, после чего решила встать с кровати. Переступил с ноги на ногу по холодному полу, и подошла к письменному столу. Возникло странное чувство, словно вещи лежат по-другому, и это напрягает. Отвела взгляд от полки с книгами и блокнотами для рисования в сторону окна. Не так давно он наблюдал за мной. Цокнула языком и, тряхнув головой, все-таки подошла к окну, поспешив опустить фиолетовые жалюзи. Все это напрягало. Я не могла сидеть дома, зная, что происходит в городе. Зная, что происходит вокруг меня. Не хочу быть эгоцентричной, но в моей голове засело убеждение, что в большей части произошедшего есть львиная доля моей вины. Эта мысль приходила на подсознательном уровне, словно кто-то дергает за веревочки, будоража мою интуицию. И она твердила мне, что дальше станет только хуже. С кухни послышался женский голос, зовя меня, и я подчинилась. 9:50 – Тебе не кажется, что много случайных смертей? – девушка наклоняется к зеркалу, широко распахнув глаза. Наносит на ресницы слой туши, – этот парень, потом Сесилия. Я кстати виделась с ней на вечеринке совсем недавно. Кто бы мог подумать, чем все обернется. Девушка выпрямляется, посмотрев на свое отражение в зеркале. Совсем рядом слышится приторно-сладкий голос: – Я думаю, что все это череда нелепых случайностей, – лицо подруги отражается в экране телефона, ведь девушки общаются по видео связи, – не больше, чем совпадение. – А я не верю в случайности, – небрежно роняет Анна, поправив невидимые складочки на плечах кофты, – Думаю, кто-то разозлился на старшие классы и решил устроить резню. Моя кузина говорила, что у них в Джорджии угрозы еще давно стали мейнстримом, чтобы детки, так сказать, хорошенько испугались, прежде чем во взрослую жизнь вступать. Словно есть что-то страшнее взрослой жизни. – Да кому нужно так пугать людей? – Не знаю, может шерифу, чтобы меньше народу по ночам разгуливало. Не зря же комендантский час ввели… – Он никого не волнует, – недовольно добавляет подруга, но приободряется, – ты готова? Анна одобрительно кивает, опуская взгляд на экран телефона. – Тогда встретимся на месте. Люблю тебя. – И я тебя. Анна в последний раз улыбается, прежде чем завершить звонок. Задумчиво смотрит в окно, выходящее прямо к дороге, но из-за того, что ванная комната находится на втором этаже, кроме домов на другой стороне улицы ничего не видно. Поморщив лоб при виде пасмурного неба, Анна все-таки выходит в коридор. Обводит взглядом комнаты, проверяя, не забыла ли выключить свет на втором этаже, прежде чем спуститься вниз. У девушки патологический страх темноты, поэтому она всегда зажигает по одной лампе в каждой комнате. Погасив свет и на первом этаже, Анна подходит к входным дверям, на ходу надевая куртку. Она поворачивает дверную ручку, но та не поддается. Дверь заперта. – Черт, опять заклинило. Анне ничего не остается, как выйти через черный ход. Девушка морщит нос, уже представляя, как будет перепрыгивать через забор, чтобы выбраться на улицу, но она девушка спортивная, справится. Вдобавок, Кейт очень пунктуальна, и опаздывать к ней навстречу себе дороже. Анна, шаркая ногами по полу, заворачивает за угол. Чуть ли не носом врезается в грудь человека, отпрыгнув от него. Растерянно осматривает крупного мужчину в черном плаще и в маске птицы. В голове проносятся мысли. Он зашел через черный ход? А может, ждал с самого вечера, ночуя в доме? Это неважно. Сейчас он стоит перед ней, медленно наклоняя голову в бок. Анна пятится назад, и Птица взмахивает рукой, срываясь с места. Хрипит, а у девушки пропадает голос. За секунду Птица оказывается совсем близко, хватаясь за шею. Сжимает двумя руками, нависая. Страх сковывает все тело. Нехватка воздуха отдается пульсацией в голове. Анна не может кричать, только скулит. Паникует, пытаясь освободиться от рук мужчины, что в два раза больше. Она царапает его руки ногтями, впиваясь в кожу черных перчаток, и со всей силы бьет коленом между ног. Хватка слабеет. Птица горбится, прохрипев, и накрывает руками больное место. Анна переступает с ноги на ногу. Черный выход перекрыт Птицей, главную дверь опять заклинило. Единственное, что приходит в ее голову – это бежать в свою комнату. И она бежит. Птица косится в сторону девушки и через боль срывается за ней. Если бы не маска, то можно было увидеть, как пугающе налились кровью глаза. Анна уже поднимается по лестнице. Адреналин разжигает кровь, когда девушка слышит, как натужно скрипят ступени под весом мужчины, что бежит за ней. Она пытается быстрее переставлять непослушными от страха ногами, но холодная рука уже обхватывает ногу, резко дергая на себя. Она вскрикивает. Падает на деревянные ступени, успев выставить ладони, чтобы не ударится головой. Переворачивается, дергая ногами. Птица держит крепко, но его хватка слабеет, когда девушка попадает ногой по его горлу. В секундной заминке Птицы она выдергивает ноги. Вскакивает, игнорируя боль, и бежит к комнате. Громко топает. Ее зрачки расширяются, а ноги ноют, но это несравнимо с той болью, которая разрывает ее сердце от страха. Анна поднимается на последнюю ступеньку, хромая. Мужчина, перешагивая по две сразу, уже подбегает к девушке. Практически дышит ей в затылок. Раздается всхлип. Слезы горячими дорожками скатываются по щекам. Она, рыдая, забегает в коридор, всеми фибрами души ощущая ладонь мужчины на своем плече. Скулит, когда Птица опять хватает ее за горло, разворачивая к себе. Корчится от боли, заставив себя держаться на ногах, не смотря на подкашивающиеся колени. Кислорода становится меньше и Анна из последних сил кричит. Дергает руками, в попытке оттолкнуть мужчину, но тот сдавливает горло с новой силой. На его влажной шее проявляются вздутые жилки, пульсируя. В его глазах бусинках сияет злоба. Глаза Анна готовы закрыться, а из рук утекает сила. Девушка дергается в последний раз и перестает сопротивляться. Птица замечает слабость Анны, но ему нужно больше боли. Он поднимает девушку за шею в воздух и оборачивается, опуская Анну на край лестницы. Толчок. Блондинка поддается и делает шаг назад. Сердце замирает над обрывом, под ее ногой исчезает земля. Анна не может собрать силы, чтобы схватиться за перила или картины, что наблюдают за ее смертью, поэтому падает, ударяясь всем телом. Безвольной куклой катится вниз, остановившись лишь на первом этаже и ударившись головой о кафель. Её руки по инерции заносит в бок, ноги согнуты. По комнате проносится металлический запах, а рот заполоняет горько-соленая жидкость. Она прикусила язык. Анна лишается сил. Все тело болит, а горло чешется на столько, что хочется чесать его изнутри. Рвать трахею. Сверху раздаются размеренные шаги. Неужели это все? Нечто темное спускается по ступенькам, подходя к девушке. Птица переворачивает тело девушки на спину, подтолкнув ногой. Из носа Анны вытекает струйка крови. Её голова раскалывается. Руки невозможно согнуть в локтях. Птица наклоняет голову на бок, наблюдая. Что-то металлическое отблёскивает из кармана плаща, когда он медленно оголяет острие. – П-п… – Анна давится кровью, что уже скопилась в ее глотке, – п-прошу… Она хрипит в последний раз. Глаза слезятся, а тело пронзает дикая боль, когда Птица вонзает нож, со звоном пронзая плоть. 9:52 – Плохо, – я стучала ногтями по столу, посмотрев на маму, – но ни одна кость не сломана. – Это хорошо. Мы сидели за столом, поглядывая друг на друга. Я чувствовала, как в воздухе витали мамины духи, которые, по всей видимости, она взяла с моего стола. – А как ты? – мама вновь посмотрела на меня, – не знаешь, что именно произошло с Кристин? Я напряженно выпрямила спину, наблюдая, как мама поднесла вилку ко рту. Раздался визг.