– Опять приступ любви? – Ага. – Я только забыла одно «но» упомянуть. Нахмурилась, тут же отпустив подругу. – Какое «но»? – Твоя мама сказала, что ради её спокойствия ты должна пригласить Люка на ужин. Для знакомства. – Чего? Они ведь и так знакомы. – Это да, но миссис Саттон имела в виду, пригласить его к вам на ужин, для разговора. Основательного. Раскрыла рот, нервно улыбаясь: – Она сама попросила? – Да. Она хочет видеть его завтра. – Даже так, – прикусила губу, задумавшись, – ладно, мы придем. – Естественно придете, вы же не хотите перестать общаться, – с горечью в горле прошептала Кристин и закрыла глаза. Почему она говорит это с такой печалью? Замялась, повернув голову в сторону подруги. Я не могла подобрать подходящих слов, поэтому мысленно корила себя. – Кристин, – прошептала, вызвав в ответ мычание, – как ты? – Всё хорошо, – вздохнула, – всё просто замечательно. – Я же вижу, что ты страдаешь. Она промолчала, так и не открыв глаз. – Я знаю, что не могу ничем помочь и мне, правда, жаль, но, страдания формируют из нас людей. Давай представим, что ты – алмаз, – ресницы Кристин затрепетали и она с удивлением посмотрела на меня, – Смотря на тебя, все видят просто камень, но каждая проблема с которой ты сталкиваешься, каждая причина для страданий действуют на тебя, как огранка. И в итоге, когда ты пройдешь через все трудности, ты станешь алмазом. Станешь цветком, что пророс сквозь асфальт. Кристин задумалась, продолжая молчать. Её зрачки забегали по потолку: – То что ты говоришь, конечно, может быть правдой, но иногда страдания – это просто страдания. Они не формируют характер. Они не делают тебя сильнее. Они просто причиняют боль. – И что тогда делать? Доводить себя до нервного срыва? – Брось, у меня никогда не было нервных срывов. – Но отметины ты как-то на своем теле видишь. Это нормально? – перестала шептать, немного повысив голос, – С этим нужно бороться и хоть иногда, выплескивать всё это. Иногда нужно плакать, Кристин. Она тяжело выдохнула и отвернулась от меня, подложив ладони под щеку. Я села на кровати, согнув ноги в коленях. Мне было больно на такое смотреть. Такое чувство, будто комната заполнилась не только темнотой, но и печалью, что исходила от Кристин. Вытянула руку, неуверенно сжав плечо подруги. Её голос заполнил темноту: – Не хочу плакать, но я так тоскую. Убежал ли он? Я не знаю. Если он убежал, пусть вернется домой. Просто придет домой. Словно удар молнии, что расползлась по всему телу, ко мне пришло озарение. Кристин не боялась Птицу, она боялась навсегда потерять Дилана. – Сколько его нет? – спросила. – Шесть дней. Раздался хруст пальцев и я поморщилась. 18:53 Прошел день. Мама носилась из комнаты в комнату, заставляя меня тем самым нервничать. Стол был давно накрыт, но мама не унималась. Она приносила вазу и спустя пару секунд уносила её обратно. Три раза меняла тарелки, и не могла усидеть на месте, когда видела малюсенький недочет. – Мне казалось, – вышла из комнаты и прошла по коридору, – что это я должна волноваться, а не ты. Завернула на кухню, в которой мама уже меняла кружки на фужеры. Она обернулась и её лицо застыло в немом ужасе. Свободной рукой она указала на меня, широко раскрыв рот. – Что? – я замялась, оглянувшись, – Что не так? – Во что ты одета?! – возмущенно прошипела она. – Ох, а я уже испугалась, – выдохнула, расслабившись, и сложила руки на груди. – Я спрашиваю, ты что надела? – Джинсы и кофту, а что? Я осмотрела маму и выгнула бровь, ведь она стояла в элегантном вечернем платье. Мама смотрела на меня таким же оценивающим взглядом. Мы одновременно вздохнули. – Думаешь, стоит переодеться? – спросила она, явно сдаваясь. Я кивнула и провела маму взглядом. За считанные секунды я осталась одна. Включенная над столом люстра, ярко освещала клочок комнаты вокруг себя. Этого хватало. Ароматный запах еды не давал мне покоя, заставляя коситься в сторону стола. Прошла в середину комнаты, достав телефон. Набрала сообщение: «Всё нормально?» Заблокировала и приложила мобильник к подбородку. Кристин ушла с Марком на свидание. Она не дала и слова мне вставить, не то, что возмутиться. Если это защитит Дилана, то она сделает все, что просит Марк. Но я лишь верила, что в людном месте он не причинит ей вреда, потому Кристин встретилась с ним в нашем кафе, где продавали безумно вкусные пироги. Звонок в дверь заставил меня вздрогнуть и, подскочив на месте, я бросилась в сторону входа. Я боялась, что мама откроет двери быстрее меня, но в коридоре никого не было. Я спокойно открыла дверь. В проеме появился Люк, держа в руках белую картонную коробку. – Привет, – улыбнулся, шмыгнув носом от холода. – Привет, – освободила проход, – давай, заходи скорее. Люк закрыл двери, занося с собой холодный ветер, а я забрала из холодных рук коробку и оставила быстрый поцелуй на губах Люка, чтобы мама не увидела. – Здравствуй, Люк, – спокойный голос раздался позади, но был достаточно громким, чтобы привлечь внимание. […] – Ахах, – мама не пыталась сдерживать смех, – неужели подстрелил? – Да, отец тогда ещё удивился, – Люк выпучил глаза, попытавшись изобразить своего отца, и мама опять засмеялась. Я ковыряла вилкой по тарелке, откладывая горошек в сторону. – Алекс. Я поддерживала беседу и улыбалась, но мне казалось странным поведение мамы. Она вела слишком дружелюбно, и после нашей ссоры, то выглядело подозрительным. Словно она что-то хотела от нас с Люком. Что-то конкретное. Ужин должен был усыпить наше внимание. – Алекс! Вздрогнула, уронив вилку: – А! Да? Что? – Ты чего не смеешься? Прикусила губу, переведя взгляд на Люка: – Я просто объелась. Мама кивнула, приняв серьезный вид, но спустя пару секунд опять смотрела на Люка с широкой улыбкой: – Люк, расскажи, как вы познакомились с Алекс? – А разве я не рассказывала, мам? – вмешалась я. Мама перевела на меня то ли задумчивый, то ли коварный взгляд. Возможно смесь всего этого. – Ты рассказывала то, как видела своими глазами, а мне интересно послушать глаза Люка, – положила локти на стол, и устремила взгляд на Люка. Тот заерзал и перестал улыбаться. Ах, эти её психологические штучки, не люблю их.