Я поднимаюсь по ступеньке и дергаю за дверь, которая оказывается открытой, все время оборачиваюсь, и твержу одно и то же: – Кто-то следит за мной, через кусты, Алек, – дыхание выходит из нормы, поэтому начинаю трястись, стуча зубами. – Это новая шутка, чтобы я забрал тебя быстрее? Не смешно, – заключает, все больше раздражаясь. Я не отвечаю, молча оборачиваясь у самой двери, и выглядываю в сторону кустов. Моргаю чаще, все больше напрягая зрение. Руки дрожат, а дыхание сбито. Шелест. Намного громче. Глаза слезятся, а я подношу ладонь ко рту, кусая кожу, чтобы не зарыдать от страха в голос. – Люси, – Алек подает голос, – если тебе страшно, то набери 911, – слышу хлопок дверцы машины, – а вообще, за тобой могут следить твои друзья, чтобы посмеяться. Перебираю в голове друзей, которые остались со мной сегодня. Но все они спят. Я уверена. – Люси?! – Алек повышает голос, когда молчание затягивается, поэтому я пугаюсь сильнее, больше не контролируя дрожь. – 911 не приедет раньше тебя, поэтому поторопись! – мои зубы стучат, а всхлипы становятся громче, – Вспомни тех двух девушек. Воспоминания сами всплывают в голове, и я тру горячий лоб. Хмурюсь, прикрывая глаза: – Две жертвы это не шутка. – Успокойся, ты не станешь следующей. Я же с тобой. – Пока только на телефоне – всхлипываю, продолжая выглядывать из гаража. Алек пыхтит в трубку: – Успокойся, где ты именно? Свет фонарей гаснет, а биение моего сердца становится очень громким. Замираю. Всхлип вырывается из моего горла. – Чего ты замолчала? – кажется, его голос только что дрогнул. Вся улица погрязла в темноте. Но, боюсь, сейчас этого никто не заметит, все же спят. – Что-то произошло, – сглатываю. – Что? Ты позвонила 911? – спрашивает он. – Нет, свет отрубили… Мне страшно. Я зверски боюсь стоять здесь одна и я, черт возьми, сойду с ума, если… Пищащий гудок. Кажется, мое сердце замирает. Оно не бьется, а дыхание больше не срывается с губ. Я медленно опускаю руку, смотря на экран телефона. Не горит. Он отключился. Зарядка села. И я замираю. Не шевелюсь, боясь сама погрязнуть в темноте. Застыть в воздухе, в пространстве. Я осталась здесь. В темноте. Одна. Или нет. Хруст. Трава хрустит под весом тяжелых шагов. От них сжимается сердце. Нет, я не одна. Здесь кто-то есть. Аккуратно пячусь назад, уходя вглубь гаража. Смотрю перед собой, но мне словно глаза выкололи. Слишком темно, спиной касаюсь обжигающей стали металлического шкафа, вздрагивая. Оборачиваюсь, не дыша. Трясущейся рукой тут же раскрываю дверцы, ныряя внутрь. Создаю много шума, но он растворяется в темноте. Однако взгляд цепляет то, что куда чернее самой тьмы. Плащ. Силуэт. Я замечаю его, когда прикрываю дверь шкафа дрожащей рукой, вздрогнув от тихого щелчка. Шум усиливается. Кто-то ускоряется, останавливаясь у входа в гараж, поэтому мычу, прижимая ко рту обе ладони, и медленно скатываюсь на пол. Колени прижаты к груди. Ноги больше не держат меня. Я понимаю, что никто из этих пьяных тел не проснется даже на мой крик. Сжимаюсь в углу, стараясь отползти как можно дальше. Буквально вжимаюсь в стену, в попытке слиться с ней. Скрип. Не могу контролировать дыхание, продолжая рвано хватать воздух. Давление в висках увеличивается, а сердце уже сходит с ума, причиняя мне боль. Кто-то входит внутрь, размеривая территорию тяжелыми шагами. Кто бы он ни был. Он здесь. И нас разделяют створки шкафа. Сжимаю глаза, пряча лицо в коленях.. В груди гремит сердце, затмевая все вокруг. Не слышу ни шагов, ни музыки, ни Алека. Хочется смочить пересохшее горло, но боюсь сглатывать. Щурю мокрые глаза. Убираю руки от лица, откидываю прилипшие ко лбу волосы. Ничего, абсолютно. Большими глазами смотрю в сторону щелки. Ничего не вижу. Темнота. Готова выдохнуть, но вдруг до ушей доносится тяжелое дыхание. Темнота в щелке становится чернее, и в следующую секунду дверцы шкафа распахиваются. […] Хлопает дверцей и направляется в сторону дома. Щурится, не в силах что-то разобрать. Он практически не видит. Ничего. Но Алек сосредоточен. Прислушивается к каждым звукам. Выходит на тропинку, неожиданно спотыкаясь о камень. Материться, тут же замерев на месте. В окнах дома горит приглушенный свет, поэтому парень может рассмотреть двери. Но он смотрит в сторону гаража. Тишина. И тьма. По крайней мере, Алек не может услышать едва уловимый шелест кустов. Шарканье ног. Он слишком сосредоточен, когда зовет Люси. Тишина. Абсолютно ничего. Его голос растворяется во тьме. Медленно идет вдоль дома, оглядываясь. Пальцы хрустят, когда он сжимает ладони в кулаки. Останавливается рядом с темной постройкой. Напряжение. Оно витает в воздухе, засоряя легкие. Осторожно, аккуратно. Заглядывает в гараж, хмурясь: помещение плохо освещено, точнее вообще не освещено. Как и улица. Это и пугает. Алек нервно проходит языком по нижней губе, делая еще шаг. Невольно раскрывает рот, останавливаясь. Его легкие сжимаются от нехватки воздуха, пульсируя, когда на бетонном полу гаража замечает Люси. Девушка лежит на спине. Неподвижно. Глаза закрыты, а руки нехарактерно вывернуты. И тут Алек делает ошибку. Срывается с места, закатывая рукава. Шепчет имя девушки. Но не успевает опуститься на колени, как резкая боль разрезает затылок, принизывая до костей. Он получает удар по голове. Холодное железо сминает череп, от чего тьма вокруг становится совершенно непроглядной. Алек больше не может двигаться. Просто отключается, упав на холодный бетон, в лужи крови. Чужой крови. В настоящее время – Их убили, – потерла шею, что заболела от пронизывающего ветра, – прямо на вечеринке. В глазах Кристин мелькнуло непонимание и немой страх. Она прикрыла рот рукой, прошептав: – Кого? – Твоих новеньких, – вспомнила про группу подростков, только вступивших в ворота средней школы и их наставников. Кристин было важно то, чем она занималась и кому помогала, потому я с сожалением уточнила, – Люси и Алека убили. Кристин проронила вздох. Её глаза вмиг стали стеклянными. Она не моргала, смотря на меня. – Мне жаль, – качнула головой, поджав губы. Дилан возмущенно открыл рот, не сдерживая гнев: – Вы куда, черт подери, ездили?! – В больницу, но потом позвонила Ева и попросила встретиться, – вмешался Люк, а я лишь стояла рядом. Не знала как вести себя дальше. Следила за взглядом Кристин, что стала подниматься со стула. Ее ноги дрожала, поэтому она помогла себе руками, оперившись ими в стол. Но она все равно покачнулась. Подскочила к Кристин, помогая устоять на ногах. – Мы встретились рядом с домом Эмили, – объяснял Люк, потирая лицо от усталости и недосыпа, – потом Алекс увидела, что его оцепили копы и внутрь никому нельзя. Неожиданно раздался шепот: – Я виновата, – Кристин тяжело сглотнула, прочистив горло, – я должна была быть на их месте. Я опустила голову, заглянув в глаза блондинки. Ее зрачки забегали по полу, а я надеялась, что просто ослышалась: – Ты что такое говоришь? – спросила тихо. – Там был твой отец? Ты спросил у него что-нибудь? – Дилан одной рукой трепал темные волосы, второй нервно стучал по бедру. Он не слышал слов Кристин. – Был и ты знаешь, что он мне ничего не скажет.