Димка поднял голову от ноутбука, в который уткнулся сразу после того, как нас покинул Ключников. – О гибели ребенка небольшая заметка в городской газете. Имя не названо… «…утонула девочка, четырнадцать лет…» Те места я хорошо знаю, течение действительно очень сильное. Гибель ребенка всегда ужасна, а тут еще подруга дочери… – Думаешь, Ключников чересчур переволновался? Димка пожал плечами: – Допустим, Ира утонула без чьей-либо помощи, но ведь кто-то напал на ее подругу. Теперь все трое посмотрели на меня. – Ключников напуган. Причем так, что едва сдерживается… Возможно, он по своему складу истерик. Но скорее всего он свято верит: Иру убили, а его дочери грозит смертельная опасность. – Что ж, – кивнул Бергман, – допустим, Ключников сгустил краски, вся эта чертовщина, на которую он намекал, вряд ли по нашей части, а вот с нападением на подружку дочери и гибелью Иры стоит разобраться. – Ага, – вновь подал голос Вадим. – Главное, чтобы он не забыл расплатиться, когда выяснится, что до истерики он довел себя совершенно напрасно. – Это я беру на себя, – усмехнулся Бергман. – Что ж, завтра Воин и Девушка отправятся в Черкасово. Снимут дом и будут изображать отдыхающих. Присмотритесь к местным, выясните, истерия только у Ключникова или успела принять размах эпидемии и с чего вдруг такие страсти. Если понадобится, мы с Поэтом подключимся. Есть еще предложения? Предложений не было. На следующий день я отправилась к Бергману раньше назначенного времени. Накануне я была уверена, он непременно захочет со мной поговорить, раз уж Димка сообщил о нашем разрыве. Однако Максимильян проводил нас до дверей, не предприняв попытки остаться со мной наедине. Это скорее озадачило. Меня мог бы насторожить тот факт, что в Черкасово он отправляет нас с Вадимом, но нам и до сего дня приходилось выполнять задания вдвоем. Димка силен во всем, что касалось сбора информации на безбрежных просторах Интернета, он мог проникнуть в любую базу данных, взломать любой код… Одним словом, он хакер, а вот в иных видах деятельности был довольно беспомощен. Бергман для поселка вроде Черкасово фигура чересчур заметная, а вот мы с Вадимом – в самый раз. Молодая пара на отдыхе, вполне подходящая легенда. И на речку сходим, и с соседями от нечего делать поболтаем. Я собрала чемодан. Желая соответствовать легенде, побросала в него с десяток платьев и прочих вещей, без которых легко бы могла обойтись я, но не молодая особа на отдыхе с мужчиной своей мечты. Брать чемодан с собой не стала, решив, что за ним заедем позднее. Я думала воспользоваться общественным транспортом, заодно немного пройтись, мысли были далеки от предстоящего дела, куда больше меня занимали слова Вадима о непрошеных гостях в его квартире. Димка не раз в сердцах говорил: по Воину психушка плачет. Учитывая, что именно там его Бергман несколько лет назад и обнаружил, утверждение не лишено оснований. Как-то раз я в большой досаде на Вадима спросила напрямую, не кажется ли ему, что он чокнутый, на что получила предсказуемый ответ «все время кажется». Ему ничего не стоило выйти из себя и отколошматить очередного злодея до полусмерти, однако мании преследования я за ним не замечала. Кому в таком случае понадобилось устраивать обыск в его квартире? Собственно, об этом я хотела поговорить с Максимильяном, заподозрив, что Вадим ему о своих подозрениях не сообщил и делать этого не собирается. К некоторому удивлению, Бергмана дома не оказалось. Лионелла сурово осведомилась, буду ли я его ждать, я предпочла заглянуть в магазин. Как я уже сказала, букинистический магазин находился на первом этаже особняка, в народе прозванном «дом с чертями» из-за водостоков в виде горгулий – жуткого вида тварей. Если верить Бергману, особняк когда-то принадлежал его прадеду, но как раз в этих вопросах я доверять ему была не склонна. Прошлое Джокера скрывала плотная завеса тумана. Такое прозаическое занятие, как торговля книгами, подходило ему не больше, чем Димке мундир диктатора банановой республики. А вот Волошин, кстати, в любом мундире выглядел бы сногсшибательно, что, в общем, неудивительно, на то он и Воин. Однако следовало заметить, магазин Бергмана вовсе не был обыкновенным. Напротив. Кроме очень редких книг, в нем имелось столько диковин, что впору диву даваться: где он это все достал? Особо ценные экспонаты от любопытных глаз были надежно укрыты в тайной комнате на втором этаже, именно там Джокер хранил свои сокровища. Но и от того, что выставлено в магазине, голова шла кругом. Вот и сейчас, войдя в магазин, я по привычке начала оглядываться. Из-за ближайшего стеллажа, кряхтя и посмеиваясь, появился Василий Кузьмич, весь штат магазина в одном лице. Он был и продавцом, и оценщиком, и даже уборщиком, не позволяя прикасаться к реликвиям приходящей утром и вечером даме средних лет, она лишь мыла полы, и то под его наблюдением. Наверное, у Кузьмича была где-то в городе квартира и даже какие-то родственники имелись. Семьи у него точно нет, а представить его в ином интерьере моей фантазии не хватало. Я была уверена: ночует он тут же, в магазине, и вообще никогда его не покидает. Глупость, разумеется, но одно вне сомнений: смысл его жизни сосредоточился здесь. Он бы и дня не протянул без этих книг, шкафов красного дерева, выцветших литографий, старинных карт и картин в тяжелых рамах. – Леночка, – радостно приветствовал он меня, – вы, как всегда, вовремя, только что чай заварил. Надо сказать, досужих граждан Кузьмич не жаловал, «солидных», как он выражался, клиентов, определял на глаз, в окно крыльцо магазина видно прекрасно, а попасть внутрь можно было лишь с позволения Василия Кузьмича: услышав дверной звонок, он выглядывал в окно и по своему усмотрению либо открывал дверь, либо нет. Слово «солидный» имело для него какое-то свое значение, хорошо одетому господину он мог отказать, вежливо сообщив по переговорному устройству, что магазин не работает, и впустить вихрастого субъекта с кольцом в носу. Один такой в настоящий момент пасся в зале. Вид у парня был совершенно очумелый, он дико озирался, двигая на полусогнутых по проходу. Похоже, соприкосновение с многовековой культурой мощно контузило бедолагу. Кузьмич, посмеиваясь, наблюдал за ним. В зале находилось еще трое постоянных клиентов, сидели на приставных лестницах, благоговейно перелистывая книги. В закутке за стеллажом стол был накрыт к чаепитию. Причем на двоих. То ли Кузьмич собирался угощать кого-то из клиентов, то ли знал наверняка, что я зайду. Меня это ничуть бы не удивило. Бергмана он по примеру Лионеллы звал «хозяином», относился к нему с запредельным уважением и был мастером недомолвок, лишь только речь заходила о нем. Наверняка по этой причине он и оказался у меня на подозрении, точнее, его человеческая сущность. Иногда я всерьез думала: Кузьмич – пожилой вампир, удачно скрывающийся здесь от дневного света. По ночам он сидит на бергманской крыше и вместе с соседскими котами любуется городом. Временами к ним присоединяется Лионелла, перекинувшись в ворону. Вполне возможно, заглядывал на крышу и сам хозяин, этого я почему-то представляла крылатым змеем. Чушь, конечно, однако данная троица неизменно вызывала подспудное чувство тревоги, в случае с Кузьмичом вроде бы совершенно необъяснимое, потому что старикан он милейший. – Кого ждем? – не удержавшись, кивнула я на чашки. – Вас, Леночка. Признаться, успел соскучиться и очень надеялся, что придете. – Потому и чашку поставили? – Конечно. Поставил, чайку заварил и подумал: пусть заглянет к старику. – А чашка действует как магнит? – Что-то вроде этого. – Ага, – кивнула я. – Хотите, подскажу вам более простой способ? – Позвонить по телефону? – улыбнулся он. – Ну, это, пожалуй, даже слишком просто. «Еще один чокнутый на мою голову», – мысленно усмехнулась я. – Хозяин научил меня понимать знаки, которые посылает нам судьба. И сегодня мне был такой знак. – Во сне меня видели? – Нет. Шел по проходу и вдруг под ноги мне упал томик «Илиады». – И как мы связаны? – По-моему, это очевидно: Елена Прекрасная, из-за которой, собственно, и началась Троянская война. – Действительно, очевидно. Странно, что я сама не догадалась. – Большинство людей не обращают внимания на знаки. – Надо будет взять мастер-класс. Чему еще вы научились у Максимильяна? – О-о-о, – протянул старик, – по сути, я всем ему обязан. Сомнительное утверждение, учитывая, что Кузьмич вдвое старше хозяина, хотя как знать. – Давайте пить чай, – предложил он, как всегда, увиливая от разговора о Бергмане. Чай имел какой-то особенный вкус: апельсин, корица и еще нечто такое, что сразу и не распознать. – Что скажете? – спросил старик, улыбаясь. – Божественно. – Хозяин привез из своего путешествия. – В чае он знает толк, – пришлось согласиться мне. – Еще бы, – снисходительно кивнул Кузьмич. Уверена, он не сомневался, нет ничего такого под небесами, в чем Бергман не знал бы толк. Сразу захотелось сказать какую-нибудь гадость, но я дипломатично улыбнулась. Тут взгляд мой задержался на соседнем столе, где лежали раскрытой толстенная книга, судя по виду, изданная в позапрошлом веке, очки Кузьмича и нечто вроде шкатулки со стеклянной вставкой посередине. – А это что? – ткнула я пальцем в шкатулку, она, безусловно, появилась здесь недавно, по крайней мере в свой прошлый визит я ее не видела. – Мощевик, – охотно ответил Кузьмич, в голосе едва сдерживаемый восторг. – Пустой? – Должно быть, Бергману приглянулась работа мастера-краснодеревщика. – Почему же? Тут частица мощей Николая Чудотворца. И сертификат имеется. Наш хозяин, собственно, за ними и ездил. Давно охотился за этой реликвией. Вам ведь известно, что Николай Мир-Ликийский, прозванный у нас Чудотворцем, вполне реальный персонаж? – Я была в Турции, там на нем зарабатывают неплохие деньги. – Что поделать. Духовное и телесное в нас нераздельно. – Я где-то читала, Николай был человеком несдержанным и однажды ударил своего оппонента посохом. Как-то это не вяжется с обликом седобородого старца на иконах. – Подобные детали, может, и интересны, но не по ним мы судим о святых, – засмеялся Кузьмич. – Ясное дело… – вздохнула я. – Максимильян привез мощи из Италии? – Не сказал. Но из Турции они в свое время перекочевали в Бари. Об этой истории вы слышали? – А как же. Барийцы их попросту украли, опередив вездесущих венецианцев, те тоже за ними охотились. Впопыхах и в темноте из гробницы забрали не все, и тем все-таки тоже кое-что перепало. – Вы прекрасно информированы для современной девушки. – Чему удивляться. Вам ведь знаком глагол «погуглить»? И вот тут произошло странное. Я попыталась вспомнить, откуда знаю эту историю. В Турции предлагали экскурсию к гробнице Николая Чудотворца, но я отказалась: жара стояла невыносимая, а море манило прохладой. В Бари я не была и не могу вспомнить, чтобы нечто подобное читала. Но историю похищения знала доподлинно. Мне о ней рассказали во всех деталях, потому что рассказывал очевидец, по крайней мере он так утверждал. Жутковато стало от того, что я в тот момент отчетливо слышала его голос. «Чертовщина какая-то», – чуть не брякнула я, Кузьмич сидел напротив и радостно улыбался. – Эти самые барийцы были встречены на родине как герои, – кивнул он. – Их потомкам еще пару веков город выплачивал пенсию, весьма солидную. А в Бари до сих пор Обретение мощей – большой праздник. Из собора их в этот день переносят на лодку, она отплывает в море, а потом причаливает к берегу, где ее встречает толпа народа. «Да знаю я, – едва не отмахнулась я и вновь удивилась: откуда? Наверное, случайно наткнулась на сюжет на каком-нибудь канале и забыла». – Один из похитителей, – продолжил Кузьмич, – залез в гробницу, чтобы достать мощи. Они мироточили, и он стоял по колено в мирре. Вот пытаюсь выяснить, как сложилась его судьба в дальнейшем. – Вероятно, дожил до ста лет и был здоров как бык.