Вадим пялился на звезды, правой ногой выстукивая медленный ровный ритм, и вряд ли это замечал. Я не чувствовала в нем тревоги, скорее озадаченность. Что-то в его привычном восприятии этого мира сдвинулось и теперь раздражало своей неправильностью. Впрочем, это уже мои фантазии. – О чем думаешь? – спросила я, он взглянул с удивлением. – А ты не знаешь? Я хмыкнула и головой покачала, а он продолжил: – Димка жаловался, что ты с легкостью шаришь в его черепушке. – Было бы чего шарить. – Я тут же пожалела о своих словах. Что в самом деле за напасть: стоило нам расстаться, и я веду себя как обиженная девица, хотя Димкиной вины в происходящем не больше, чем моей. – На самом деле я могу чувствовать эмоции. Чтение мыслей не по моей части. – Переживаешь, что вы разошлись? – вдруг спросил Вадим, приглядываясь ко мне. – Нет. Не переживаю. Какой в этом смысл? Он пожал плечами: – У меня иногда бывает, что ум с сердцем не в ладу. У тебя – нет? – Бывает. По опыту могу сказать: в таких случаях лучше не делать резких движений. – Понял, – кивнул он. – Не буду. А я поспешила сменить тему: – Этот парень… Гоша. Если он действительно ушел из дома… где-то он ночевал здесь, пока не сбежал окончательно. – Ночи теплые… – Спать под кустом радость небольшая. – Намекаешь, что у него было логово? – Мальчишки любят их устраивать. Разве нет? – Ага. У меня была конура над гаражом. Почти все лето я спал там. И мама ничего не могла с этим поделать. Впервые за время нашего знакомства он заговорил о своем детстве. Я ждала продолжения, но он молчал. – Значит, нам стоит поискать нечто подобное, – вздохнула я. – Если деньги он снимает в городе, скорее всего и логово устроил там. – Не так-то это просто. – С деньгами? – поднял брови Вадим. – Его полиция ищет, – напомнила я. – Вряд ли очень стараются. В убийстве его не подозревают, потому что нет никакого убийства. Парень ушел из дома, если деньги регулярно снимает, значит, жив-здоров. Деньги кончатся – сам вернется. К тому же ему не одиннадцать лет, а почти восемнадцать. – Ты прав, у полиции есть дела поважнее, – усмехнулась я. – Ладно, пойду спать. – В такую ночь? Я еще немного посижу. – Как знаешь. Я отправилась в свою комнату, приняла душ, только устроилась в постели, выключив свет, как раздался сигнал мобильного. Пришло «смс». «Должно быть, Джокер», – подумала я и взяла мобильный с тумбочки. «Смс» содержало ссылку на какой-то сайт, я прошла по ссылке, толком не поняв, кто сообщение прислал. Небольшая заметка в газете «Рубеж»: «…несчастный случай во время учения». На гранате подорвался какой-то сержант. – Что за чушь, – буркнула я, и только тогда обратила внимание: номер, с которого отправлено сообщение, скрыт. – Черт, – я резко поднялась, пытаясь осознать, что происходит, а потом заорала: – Вадим! Он влетел в комнату в одних трусах, наверное, тоже собирался спать. Выглядел весьма решительно. Чувствовалось, готов порвать врагов голыми руками, а вот облачение серьезности момента не соответствовало: трусы украшал симпатичный львенок, лежавший под полосатым зонтиком. – Мило, – кивнула я на рисунок. – Подарок. Ты меня звала, чтоб на мое белье взглянуть? – разозлился он, и тут стало понятно: мой крик его напугал, всерьез обеспокоил, вне сомнения. И беспокоился он за мою безопасность. – Извини, – вздохнула я. – Не стоило так орать. – Я протянула ему мобильный, открыв страницу с заметкой. Он читал и хмурился. Вернув мобильный, буркнул: – Дай хоть штаны надену. – Ты этого сержанта действительно убил? – Наверное. – Сядь, пожалуйста. То, что ты без штанов, я как-нибудь переживу. Он сел рядом со мной, и теперь его близость смущала, я даже подумала: в самом деле лучше бы оделся. – Объясни, что значит «наверное», – потребовала я. – Я не взрывал эту чертову гранату, если ты об этом. И ничего не подстраивал. Я от души желал, чтоб его разнесло на мелкие кусочки… его и разнесло, – вздохнул он, глядя на меня. – О господи, – покачала я головой с заметным облегчением. – Думаешь, я тут ни при чем? – спросил Вадим. – Желать кому-то разлететься в клочья не очень хорошо, но это не убийство. – Джокер это точно может, – добавил он, глядя на меня. – Может сделать так, что граната взорвется? – хмыкнула я, но смешно не было. – Может сделать так, как он хочет. Влиять на события. Сначала я думал, что у меня крыша набекрень, а потом… перестал об этом думать, чтоб опять в психушке не оказаться, – весело закончил Вадим. – Чепуха! – разозлилась я, хотя не раз ловила себя на подобных мыслях. – Этого не может быть. – Правда? А то, что ты утопленницу сегодня видела, – может? Для нормальных людей этого тоже не может быть. – А мы что же, ненормальные? – Выходит, так. По крайней мере с их точки зрения. – Ладно, меня сейчас совсем не это беспокоит, – вздохнула я. – По дороге ты мне рассказал о сержанте, а через несколько часов я получаю вот эту хрень. Я даже не спрашиваю от кого. Меня интересует, как он узнал? Вадим пожал плечами. – Допустим, за нами следят, – продолжила я. – Но чтобы услышать… Ему пришлось бы находиться очень близко. А если кто-то повесил «жучок»? – озарило меня. Вадим поднялся и стал прощупывать одежду, в которой я была на речке, потом проверил сумку. Ушел к себе, оставив дверь открытой, и проверил свою одежду. – Чисто, – сообщил, вернувшись. Это не удивило. Я была уверена: никаких «жучков» нет, Вадим, кстати, тоже в них не верил, а обыск устроил исключительно для моего спокойствия. – Значит, у него, кем бы он ни был, хороший слух, – вздохнула я. – Может, девчонки? – предположение критики не выдерживало. – Ага. Решили нас разыграть и нашли старую заметку в газете. – Дети дружат с Интернетом. – А наши фамилии и номер твоего мобильного они тоже в Интернете обнаружили? Кто-то затеял с нами игру. Интересно, с какой целью. Хорошо, что ты сразу рассказала… – Были варианты? – Помнится, не так давно мы скромно помалкивали, подозревая Джокера и друг друга во всех смертных грехах. – Пройденный этап, – проворчала я. – Надеюсь. – Вадим взял мой мобильный, лежавший на тумбочке, и позвонил Джокеру. Тот ответил после первого гудка, я невольно представила, как он сидит в кресле в своем кабинете, на столе раскрытая книга… что-нибудь совершенно непригодное к чтению. «Размышления благочестивого Пантелеймона» или «Письма темных людей». Он свободно читал на латыни и древнегреческом. Парень редких талантов. «Это зависть», – сказала я самой себе, пока Вадим докладывал о чьей-то шутке, если это, конечно, шутка. Я неплохо знаю английский, чуть хуже немецкий. Кстати, языки всегда давались мне легко, может, стоит заняться латынью? Поумнею, помудрею и перестану ломать голову над экзотическими привычками Джокера. Волошин все-таки попытался перезвонить на номер, с которого пришло «смс», и мы услышали привычное «набранный вами номер не существует».