Правда, тут обнаружился неловкий момент: круг был плотным и сесть оказалось попросту некуда. — Иди сюда, — решился Шелет и, потеснившись, приглашающе похлопал по ковру рядом. Мальчик все-таки успел помириться с этим змеем и искренне извиниться за свой поступок. Он и сам давно убедился, что к Оташе молчаливый парень относится очень бережно, без всякой задней мысли, как… к сестре. Сидевшая рядом Дорика подвинулась охотно, в ней этот странный тип будил жгучее любопытство. Кергал благодарно кивнул и осторожно втиснулся на освободившееся пространство, неловко скрещивая в непривычной позе длинные ноги. — Я Дори, а это моя сестра Тори, — с улыбкой заговорила девушка. — Кель, — после короткой неуверенной заминки парень представился тем именем, каким его называли Оташа и Аспис. — Давайте вы потом перезнакомитесь, — с улыбкой перебил Фалин. — Кергал, тебе же Аспис рассказал основы? Отлично, — сказал он, когда парень кивнул. — Тогда присоединяйся. Говорить Кергалу по-прежнему не нравилось, и он старался обходиться без этого. Но перемены были, причем молодой змей не просто их чувствовал, но даже сознавал. Воспринимать окружающий мир стало легче, он уже не так пугал и беспокоил. Люди начали отчетливо делиться не только по привычной, а теперь еще и понятной степени безопасности, но и по приятности. Последняя категория вызывала тревогу, потому что ее змей не понимал. Опасность легко объяснялась не только прежним опытом и чутьем, но чаще всего — простейшими рассуждениями: маленький ребенок в сравнении с самим Кергалом — слабый, поэтому не нужно его бояться, а взрослый сильный мужчина может причинить вред, особенно если хорошо владеет магией. С симпатиями было куда сложнее. Безопасная Оташа ему нравилась. Безопасный Шелет — нет. Вроде бы опасный Аспис казался интересным и приятным. Не менее опасный Зарк не нравился совсем. Причем появлялось это чувство обычно сразу, вдруг, без каких-либо действий со стороны нового человека. Например, сейчас Кергалу по непонятной причине сразу понравилась эта девушка, Дори, которая сидела рядом и косилась на него с тем же любопытством, что и остальные ученики. При этом сестра ее, вроде бы почти такая же, неприязни не вызвала, но не вызывала и других эмоций. Аспис уверял, что это вполне нормально, и даже объяснял, как это происходит и почему, но для Келя пока было слишком много новостей и открытий, чтобы все это могло вот так сразу уложиться в голове и стать привычным. Но вскоре Кергал заставил себя отвлечься от посторонних мыслей и сосредоточился на уроке, на том, чтобы почувствовать магию. Отношения с этой субстанцией у него складывались сложные. Раньше он вообще не понимал, что это такое; теперь, когда мысли стали легче и… подробнее, обнаружил, что ею объясняется множество вещей, которые он раньше просто принимал как данность и не пытался осознать. Например, невидимые стены, которые куда-то не пропускали или даже больно жалили, какие он неоднократно встречал во время своей прошлой жизни. Или летающие тарелки в столовой, которые окончательно перестали привлекать внимание. Со слов Асписа Кель уже знал, что многие вещи, которые он сам делает, — это тоже магия. Например, умение прятаться от тех, кто его ищет, считалось сложным, постигалось далеко не всеми и уж точно не сразу. Кергала, как объяснил белый змей, подстегнули страх и желание выжить — жестокие, но самые лучшие учителя. Да и изменение собственного тела для превращения в змею тоже было проявлением магии, просто куда более глубоким и естественным, чем прочие чары. А вот осознанное управление энергиями молодому змею не давалось точно так же, как и всем остальным необученным змеенышам. Именно поэтому его отправили сюда. Задание звучало просто: почувствовать потоки магии и собрать их в шар над ладонями. И если чувствовать Кергал уже научился, это казалось простым, то влиять не получалось вовсе. — Ты не спеши и кисти расслабь, — прозвучал рядом участливый голос Дори. Тонкая горячая рука ухватилась за его запястье, сжав пальцами с двух сторон, потрясла. — Ты не думай, что я умничаю, просто я вот точно так же делала. Кергал замер от неожиданности. Сказанного он почти не слышал, все внимание захватило это вроде бы простое прикосновение. Шее и ушам вдруг стало горячо, а руки сами собой напряглись еще больше, сжимаясь в кулаки. — Ну не дурачься, я же помочь хочу, — совсем не обиделась девушка, перегнулась через его колени, дотягиваясь до второй руки. — Расслабься, говорю же! Руки разожми. Не пытайся направлять потоки руками, тут головой надо работать! Парень разжал, но тут же рефлекторно опять стиснул кулак, поймав пощекотавшую ладонь прядь темных волос, и испытал странное удовольствие от этого прикосновения. И совсем растерялся. Свои собственные волосы Кергал трогал неоднократно, и никаких особых ощущений они не вызывали. Может, потому, что были более жесткими? — Не вредничай и пусти! — развеселилась Дорика, освобождая волосы. Кель опомнился и, конечно, не стал удерживать, но выпустил с большим сожалением. — Что тут у нас за бардак? — прозвучал над головами насмешливый голос Фалина. — А у него та же проблема, что и у меня: расслабиться не может! — Ты бы еще парню на колени села и удивлялась, — весело хмыкнул учитель. — Не все, знаешь ли, спокойно воспринимают, когда их хватают. Не отвлекаемся! — строго велел он зашушукавшимся и захихикавшим ученикам. — Ой, прости! — слегка смутилась Дори и отпрянула. Кергал с явным сожалением проводил взглядом ее руки и кончик растрепанного хвоста, но постарался сосредоточиться на словах Фалина. Объяснял тот, конечно, понятней. У Келя даже почти получилось собрать в руках энергию после того, как он по указанию учителя потряс кистями и размял пальцы, но… Парень бы очень хотел, чтобы Дори опять схватилась за его руки. Может, тогда бы удалось понять, что с этим прикосновением не так? Несмотря на заметный сдвиг, дальше дело не пошло, и вовсе не из-за сложностей с пониманием. Просто Кергал постоянно отвлекался на соседку. То вместо того чтобы почувствовать нити силы возле себя, ощущал их лохматый клубок в ладонях девушки, то она, замечая замешательство парня, искренне пыталась помочь, кажется не видя, что от ее внимания становится только хуже. Закончилось все тем, что уставший призывать деятельную Дорику к порядку Фалин просто поменял их с сестрой местами. И Кергал окончательно перестал понимать, что с ним происходит, потому что одновременно испытал облегчение — ему перестали мешать — и мучительное разочарование. До конца занятия он просидел как на иголках, а в перерыве поспешил сбежать и забиться в облюбованный угол на чердаке. В человеческом теле — в последнее время он чувствовал себя одинаково спокойно в обоих обликах и не делал между ними разницы. Однако на этот раз тишина и привычное убежище не принесли желаемого облегчения. Одолевали мысли. Молодой змей раз за разом прокручивал в голове события и свои ощущения. Он то и дело тер запястья и ладони, как наяву чувствуя горячее прикосновение девичьих пальцев и гладкую тяжесть каштановых волос. Тряс головой и сжимал виски, потому что по-прежнему видел зеленые глаза с золотистыми искорками и улыбку, от которой перехватывало дыхание. Одиночество не просто не помогало, делало только хуже — отчаянно хотелось вернуться обратно и опять увидеть Дори на самом деле, не только в собственной памяти. Кергал жалко всхлипнул, уткнувшись лицом в колени, и накрыл голову руками. Все это было непривычно, а потому неправильно и страшно. Змея знает, сколько бы он просидел на этом чердаке и чем все могло закончиться, но вскоре одиночество парня оказалось нарушено. Шагов он, увлеченный внутренними переживаниями, не заметил, и потому от неожиданности шарахнулся в сторону, когда рядом прозвучал знакомый голос: — Кель, что случилось? Аспис опустился на корточки перед ним — не прикасаясь, но все же близко, чтобы дать понять: он рядом. — Не знаю, — выдохнул тот, но почувствовал себя легче: этот змей одним своим присутствием вселял в него необъяснимое спокойствие. — Фалин сказал, эта девочка, Дори, чем-то тебя обидела… — Нет! — вскинулся Кергал, несколько раз мотнул головой. — Нет! Не обидела… Не знаю!.. — Попробуй рассказать, что случилось, — предложил Аспис, усаживаясь рядом на балку. — Я понимаю, что ты этого не любишь, но иначе я не смогу помочь. Или тебе не нужна помощь? Кель опять качнул головой, потом кивнул, неопределенно пожал плечами и, наконец, сказал: — Нужна. Она… тронула. Вот тут. Странно… — Что именно странно? — Аспис вопросительно вскинул брови. — Чувствую странно, сейчас… Старшему змею понадобилась еще пара минут осторожных расспросов, чтобы уяснить картину происходящего, и это — с учетом магии. Глубоко заглядывать в чужой разум он не умел, да и не пытался научиться, а вот легкая эмпатия, помогающая уловить настроение собеседника, не требовала усилий и использовалась почти инстинктивно. Но прямо сейчас она оказалась удивительно бесполезной: в мыслях и чувствах парня царил полный сумбур, немало приправленный страхом. Зато когда наконец понял, в смятении оказался уже сам Аспис. Ясно, что девушка Кергала привлекла, причем сильно и во всех смыслах. Хорошенькая, живая, яркая — нетрудно было заинтересоваться. Понятно, почему подобного не случалось раньше и новые чувства так потрясли парня — не те прежде были условия существования, чтобы заглядываться на девчонок. Вроде бы естественный порыв и нет повода для беспокойства, но не в этом случае и не с его проблемами. Физически Кель уже совсем не ребенок, и, хотя он не понимает слишком многих вещей, об этом ни в коем случае нельзя забывать. Да, скорее всего, никакого вреда этой девочке Кергал не причинит: при всех своих странностях он очень осторожный и, скорее всего, не осмелится и тронуть ее лишний раз, даже если будет очень хотеться. Но Аспис не был готов за это поручиться. К тому же и без учета возможных опасных последствий было непонятно, что следует предпринять. Сам Кергал явно тяготился непривычными порывами, и Аспис смутно представлял, какая именно тут требуется помощь, и, главное, требуется ли вообще. Да, вспыхнувшая вдруг страсть — слишком новое и сильное чувство для того, кто столько лет вел, мягко говоря, затворнический образ жизни. Но плохо ли это? Или наоборот, пойдет на пользу, подстегнет восстановление? — Что со мной? — тоскливо уставился на Асписа Кель. — Все в порядке, — постарался успокоить его белый змей. — Помнишь, мы с тобой разговаривали про симпатии? То, что ты ощущаешь сейчас, имеет почти ту же природу. Просто порой это чувство бывает очень сильным, даже болезненным. — У всех? — не поверил Кергал. — Почти, — осторожно ответил Аспис. — Это называется влюбленность. — Для себя самого он мог бы употребить менее возвышенное понятие, но применительно к сыну решил немного придержать цинизм. — Такие чувства бывают у мужчины к женщине или наоборот. Это… естественно, особенно в молодости. — А у тебя? — И у меня было, — уверил белый змей как мог спокойно. Сейчас явно неподходящий момент, чтобы вдаваться в детали и сложности его личной жизни. — Но как?.. — пробормотал Кергал потерянно. От разговора и общества старшего змея ему стало лучше, но полностью беспокойство не прошло, и новые желания никуда не делись. — Это… трудно! Страшно… — Тебе очень мешают эти ощущения? И хочется от них избавиться? — с внутренним опасением все-таки спросил Аспис. Не мог не спросить: вдруг Кель своим умом умудрится дойти до этой мысли и станет искать способ? Долгая Змея знает, что найдет, но вряд ли это будет что-то хорошее. — Да! — выпалил Кергал. Потом прислушался к ощущениям и вдруг понял, что не может припомнить, было ли в его жизни что-то хоть вполовину такое же приятное, как волнующие прикосновения девушки, и нетвердо возразил самому себе: — Нет, — вздохнул протяжно, мотнул головой, опять сжал ладонями виски и потерянно решил: — Не знаю… — Ясно, — вздохнул Аспис. — Пойдем. Не волнуйся, тебе ничего не грозит. Я хочу спросить совета одного опытного старого змея, прежде чем совершать какие-то шаги. Есть несколько идей, как можно облегчить твое состояние, но я не уверен, что тебе действительно нужна помощь. Кергал безропотно последовал за старшим, испытывая громадное облегчение: появился кто-то, способный решить эту сложную непривычную проблему. И это тоже было ново и странно — чувство неодиночества, наличия рядом кого-то, кто примет, поймет и поможет. Зачем ему это чувство и зачем Аспису во все это лезть? Вопрос был пока слишком сложным, и Кель хоть и задавал его себе, но предпочитал не сосредоточиваться на нем, полагаясь на чутье и инстинкты, разрешавшие полностью довериться белому змею. — Кель, а ты ничего не вспомнил о том вечере? — дежурно спросил Аспис. И не удержался от усталого вздоха, когда тот лишь равнодушно тряхнул головой. С памятью у парня все было… сложно. Кергал стремительно развивался. Его разум жадно впитывал все, что касалось адаптации в окружающем мире, — про общение и мотивы окружающих, про магию, про писаные и неписаные правила. Оказалось даже, что он умеет читать и писать, хотя почерк при этом оставлял желать лучшего. Но Кель продолжал полностью игнорировать, безжалостно отметая, все, что никак не касалось его самого. То есть где-то в подсознании, конечно, отпечатывалось все, с чем змей сталкивался, но выудить это не получалось. Да Аспис пока толком и не пытался, боясь сделать хуже, и потому терпеливо ждал и надеялся, что по мере выправления общего состояния пропадет и избирательность памяти. Змеи пришли в незнакомую комнату. Кергал настороженно огляделся, прислушиваясь к собственным ощущениям. Опасности вроде не было, но… — Мы в покоях Зарка, — правильно истолковал его беспокойство Аспис. — Просто у него хранится переговорный артефакт, шумка. Зарк единственный из нас умеет с ним ладить, когда нужно подстроить или сделать что-то еще более серьезное. Он уже давно заметил, что Кергал понимает гораздо больше, чем можно предположить после первого знакомства, и потому не видел смысла излишне сюсюкать с парнем. Объяснял все подробно, простыми словами, но без снисходительности. И, кажется, Келя такая линия общения полностью устраивала. Артефакт выглядел как большая витая ракушка, розовато-кремовая, с зелеными узорами. На вид — вполне обычная, а вот на энергетическом уровне она представляла собой плотный клубок линий — Кергал это почувствовал и даже вздрогнул от неожиданного успеха, отчего потерял концентрацию и упустил это ощущение. Приложив раковину к уху, как ребенок, слушающий «шум моря», Аспис на несколько секунд замер с очень сосредоточенным видом, потом вздохнул и отложил артефакт на стол. — Его нет на месте. Пару минут подождем, если не отзовется — я дам тебе успокоительного эликсира, чтобы немного притупить чувства, и пойдем на занятия. А вечером еще раз попробуем.