– Я не хотела, чтобы кольцо ушло из семьи и уж тем более чтобы оно досталось Айседоре, – поджала губы Маргери. – Я надеялась, что передам его нашим с Алексом детям, которые так и не родились… А он оказался таким слабым. Тонкая натура, чувственный, страстный мужчина, но без стержня… – Чего хотели волки? – спросил Брун. Старушка остановилась посреди комнаты прямо под люстрой, блики от хрусталя заскользили по ее лицу. На миг ее кожа засияла молодостью, глаза вспыхнули янтарем, седые волосы окрасились золотом. – Давайте заключим сделку, – предложила она. – Я отдам вам то, что им было нужно, а вы вернете мне письмо, которое я написала Алексу. – Румянец вдруг залил ее щеки. – Да, – выпалила Эльза. – Мы согласны. Брун кивнул. Было б что терять. Маргери глубоко вздохнула, будто набираясь решимости, вытащила из-под кровати картонную коробку, достала из нее розовую шляпку с пером, вязаный шарф, смотанный в сиреневый клубок. – Вот, – сказала она, вынимая продолговатый черный предмет. – Это то, что они искали. – Она из агата? – спросила Эльза, таращась на черную руку с загнутыми когтями. – Или это обсидиан? Смотрится жутко. Брун взял руку, покрутил ее, понюхал. – По легенде, это правая рука Бальтазара, – сказала Маргери, – первого вампира. * * * – Отличный обмен, – сказала Эльза, садясь в машину. – Оторванная конечность за записку с угрозами. – Она не угрожала, а только назвала его сукой, что, учитывая моральный облик Дробовицкого, можно считать ласковым обращением, – возразил Брун. Он почесал вампирской рукой между лопаток и зажмурился от удовольствия. – О да! – Ты понимаешь, что, возможно, чешешь себе спину оторванной рукой первого вампира? – выпалила Эльза. – И она будто создана для этого! – ответил Брун. – Когти просто шикарные! Эльза закрыла руками лицо, помотала головой. – Ты невозможен, – сказала она, опустив руки на колени. – Знаешь, что мне непонятно? – М-м-м? – Брун убрал руку в карман куртки и завел машину. – Ладно, нам повезло наткнуться на бывшую поклонницу Алекса, посетившую оперу, с которой у нее связаны личные воспоминания. – Уверен, что еще пять-шесть любовниц Дробовицкого считают, что именно они вдохновили его на образ сильфиды. – Но волки! Откуда они знали, где ее искать? Брун нахмурился, включил дворники, смахивающие мокрый снег, фары высветили дорогу, занесенную порошей. – Может, у волков свои источники информации. А может… – Он задумался. – Помнишь, Клиф рассказывал, что за последние два месяца исчезли четыре медиума, специализирующиеся на поиске пропавших людей? – Но для поиска людей все равно нужна какая-то информация: фото, имя, документы… – Или вещь, которая принадлежала человеку. Например, кольцо. – А почему Аурун отправил за старушкой молодых волков, а не явился сам? – А кто его пустит в театр с сигнальным огнем в ухе? Меня больше волнует вопрос – на кой Ауруну сдалась эта рука. Может, конечно, у него тоже скоро линька. Но это слишком сложная комбинация, чтобы добыть чесалку, пусть даже такую классную. – Ты ведь не собираешься оставить эту руку себе? – А что мне с ней делать? Сдать в музей? – Выкинь ее! Она жуткая! – Я не боюсь вампиров. – Брун подмигнул Эльзе. – Уж ты-то знаешь. * * * Занавес опустился, и зал разразился аплодисментами. – Чарующая музыка! – сказал Джонни, несколько раз хлопнув в ладоши. – Микаэль, я заметил, что весь первый акт ты смотрел не на сцену… Это ведь была та самая девушка, в ложе напротив? Та, которую ты инициировал без ее согласия? – Верно, – подтвердил Микаэль. – Правда она восхитительна? – Милая, – согласился Джонни. – Она все еще не прошла трансформацию до конца. Я могу привести ее к тебе. – Не стоит, – отказался альфа. – Так даже интереснее. Подарок тем ценнее, чем дольше его ждешь. Ты продержался четыре месяца. Он взял его за руку, легонько поцеловал кончики пальцев полными бледными губами. – Красивое кольцо, – заметил Микаэль, повернув ладонь Джонни. – Я раньше его у тебя не видел. Джонни покрутил витой серебристый ободок с красным всплеском камня посредине. – Хочешь его? – Нет, – отказался Микаэль. – Оставь себе. Глава 5 – Да проснись же! Эльза потрясла Бруна за плечо, похлопала по щеке. – Подъем! – рявкнула она в ухо так, что Брун подскочил от неожиданности. – Эльза, – простонал он. – Кто так будит мужчину? Ты можешь быть более нежной? – Нежной я была десять минут назад – никакой реакции. – Правда? А что ты делала? – заинтересовался Брун. – Нежно звала тебя по имени. – А еще? – Хм, дай подумать… – Она прикусила ноготок, хитро глянула на Бруна. – Я разделась, легла с тобой рядом, – прошептала она с придыханием, склонившись к нему, – и терлась своим нежным телом о твою волосатую грудь, шепча в ухо всякие непристойности. Она заправила прядь волос ему за ухо и медленно провела кончиками пальцев по шее. – Врешь, – не поверил он. – Выдумываю, – бодро ответила она, вставая с кровати. – Я нашла письмо Маржеты. – Какое такое письмо? – удивился Брун. – Я думал, у нас только ее записка. – О нет, – ответила Эльза. – Я жду тебя на кухне, расскажу все за завтраком. Она скрылась за дверью, а Брун приподнял одеяло, глянул под него и вздохнул. Когда он вошел на кухню, Эльза приветственно помахала ему желтым от времени конвертом. – Знаешь, Брун, если бы это письмо попало к Айседоре, – сказала она, – ей даже не обязательно было бы сочинять целую книгу. Одно письмо стало бы хитом. Даже не верится, что Алекс Дробовицкий, старичок со щечками мопса, мог так завести женщину. – Что там? – спросил Брун, подвигая к себе омлет.