Миён так долго не отвечала, будто бы собиралась проигнорировать вопрос. Но в конце концов произнесла: – В Чолла-Намдо[42]. – Прям во всей южной Чолле? И снова длинная пауза. – В Кванджу. – У меня родственники в Кванджу живут! – Хана улыбнулась, но как-то прохладно. – А ты милая. Кто тебе пластическую операцию делал? Джихун страдальчески закатил глаза. Все прекрасно знали, что Хана умоляла родителей сделать ей хирургию двойного века, и их отказ ничуть ее не обескураживал. Миён сжала кулаки и сложила их на коленях. Интересно, она сдерживалась, чтобы не дать Хане в челюсть? – Хана-я, тебе что-то нужно? – спросила Сомин. Полкласса мигом замолчало, а некоторые и вовсе уставились на девушек в ожидании шоу. Хана съежилась под взглядом Сомин. Обычно Джихун не злорадствовал по поводу чужих неприятностей, но сейчас испытал мрачное чувство удовольствия. Взгляд Ханы метался между Сомин и Миён. Она оказалась перед непростым выбором: поиграть с новой жертвой или же спасать свою шкуру? Хана вздернула подбородок, и Джихун понял, что она сделала неверный выбор. – Я просто подошла поздороваться с новенькой. – Ну вот, поздоровалась. А теперь лучше сядь на место, пока учитель не пришел. – Да без проблем. – Хана нервно пожала плечами. Все в классе знали, что с Сомин лучше не связываться. – Я твоей помощи не просила, – раздался голос Миён. Все мигом повернулись к девушке, удивленные ее реакцией. – Прошу прощения? – удивилась Сомин. Две огромные волны схлестнулись друг с другом. – Не лезь в мои дела. – В классе стояла такая тишина, что слова Миён расслышали абсолютно все. Сомин сжала челюсти, сдерживаясь, чтобы не сказать что-нибудь едкое. Но Джихун хорошо ее знал. Сомин редко удавалось держать себя в руках. Весь класс затаил дыхание в ожидании грозы. Но вместо этого открылась дверь и в кабинет зашел учитель математики Хон. * * * Джихун наблюдал за Миён со своего места. Она сидела по диагонали от него, в соседнем проходе, и быстро конспектировала урок. Джихуну вспомнилось, как ловко она оторвала токкэби палец. Парень невольно содрогнулся. Быстренько написав что-то на бумажке, он наклонился в проход и глянул на Хона. Учитель наблюдал за тем, как двое учеников у доски пытались решить задачу, и легонько бил бамбуковой палкой по ладони. Он часто хлопал этой палкой по доске, когда ученики засыпали. Если бы телесные наказания не отменили, наверняка бил бы ею и детей. – Эй, – прошептал Джихун. Миён перестала писать, но глаза от тетради не подняла. Джихун перекинул девушке бумажку, и та, ударившись о край парты Миён, упала на пол. Девушка продолжила записывать за учителем как ни в чем не бывало. – Эй, – уже настойчивее повторил Джихун, переходя на какую-то смесь из шепота и крика. Кто-то наступил на записку, и Джихун скривился. Учитель поднял бумажку. – Ку Миён, Ан Джихуну, похоже, не терпится повидаться с тобой после уроков. – Класс сдавленно сдерживал смешки. – Вы двое, за мной. В коридоре он заставил их до конца урока сидеть на коленях, подняв руки вверх. У Джихуна тут же все разболелось. – Чего ты ее не схватила? – спросил он. Миён молча глядела перед собой. – Ты же могла ее поймать. Я видел, какая ты ловкая. Она не ответила. Сквозь окна на девушку падал солнечный свет, и она выглядела поразительно. Даже, пожалуй, изящно. Но Джихун помнил, как яростно и играючи она расправилась с тем токкэби в лесу. Он решил попытаться снова: – Слушай, о той ночи в лесу… – Не понимаю, о чем ты говоришь, – перебила его Миён. – Но… – Я только-только переехала. Еще ничего тут не знаю. Как я могла оказаться в лесу? – Она смотрела на него уверенно, не меняясь в лице, и Джихун чуть было не поверил, что девушка действительно ничего не знает. Он снова открыл рот, как вдруг Хон ударил по стеклу и одними губами произнес: «Не болтать». Джихун опустил голову. Он старался не замечать боли в плечах. Тишину прорвал пронзительный звонок с урока, означавший, что пришло время для физкультуры. Опускать руки было больно. Джихун встал, чуть при этом не упав; в ноги как будто впилась тысяча иголок. Пока он с грехом пополам поднимался, к новенькой подбежала стайка девчонок. На Миён, похоже, наказание никак не сказалось, словно его и не было. – У тебя такое маленькое лицо. Ты могла бы стать моделью! – ворковала одна. – Эх, завидую! – У тебя такая чистая кожа. Ты каким кремом пользуешься? – полюбопытствовала другая. – Никаким, – холодно и пренебрежительно отозвалась Миён. Однако девушки, похоже, намека не поняли. Они продолжали заваливать новенькую вопросами. Одна из них уставилась на юношу: – Ан Джихун. Решил в первый же день за девчонкой приударить? Что-то на тебя не похоже. Джихун в ответ пожал плечами. – А Ли Сомин знает, что ты в новенькую втюрился? Парень повернулся к Миён, чтобы увидеть ее реакцию, но обнаружил, что девушка уже сбежала. – Ли Сомин точно знает, что вы сплетничаете за ее спиной. – Из кабинета, сложив на груди руки, вышла Сомин. Девочки подскочили и выпрямились – точь-в-точь рядовые перед полковником. – Идите переодевайтесь к физкультуре, – велела им Сомин. Девушки кивнули и убежали. – Сомин-а, не делай так. С нами же никто разговаривать не будет. – Джихун перекинул руку ей через плечо. Надо сказать, он просто не мог устоять на еще не окрепших ногах, но ведь об этом необязательно никому знать, верно? – А что, это плохо? – Сомин ткнула друга в ребро, чтобы не сжимал так крепко. – Что ты от новенькой-то хотел? – Да просто подружиться пытался, – пожал плечами Джихун. Ему не хотелось сейчас обсуждать загадку под именем Ку Миён. – Мне она не нравится. Такая грубая. – Тебе она не нравится, потому что не боится тебя, – присоединился к ним Чханван. – А твоего мнения никто не спрашивал, – Сомин насмешливо ухмыльнулась, и они пустились в спор. – Пойдемте. – Джихун перекинул вторую руку через плечо Чханвана, связывая троицу воедино. – Для физкультуры энергию приберегите. 7 Миён устала от пристального внимания одноклассников. Ей было не привыкать к расспросам, которые устраивали новичкам, но в этот раз все было иначе. Настойчивее. И девушка винила в этом Ан Джихуна – если б не его записка, непрошеных вопросов было бы меньше. Миён уже жалела, что спасла этого никчемного мальчишку. По огромному физкультурному залу эхом гуляли голоса ее одноклассников, разделившихся на маленькие группки. Миён стояла позади всех в полном одиночестве. Как и обычно. Учителем физкультуры был невзрачный мужчина с жабьим лицом. Миён даже не стала утруждать себя запоминать его имя. Он объявил, что сегодня они будут играть в парные вышибалы, и по залу, словно мячи, разлетелись стенания учеников.