– Чтобы работать в ресторане, высшее образование не нужно, – произнес он. – А может быть, я стану знаменитым геймером? Куплю тебе большой дом. В любом случае я хочу остаться с тобой, а не поступать ни в какие университеты. Хальмони нахмурилась и решила сменить тактику: – Я ходила к шаману. Он сказал, над твоей душой нависло нечто мрачное. – Не трать ты деньги на этих шарлатанов, они же просто мошенники. Только с бутылкой говорить и могут. – Джихун изобразил, как отпивает из горла. – Он говорит, скоро ты столкнешься с тьмой. Как думаешь, что это может значить? Джихун пожал плечами и прошел на кухню, подальше от хальмони с этим разговором. Его мутило каждый раз, когда бабушка начинала вещать о душах. Хоть бы она не взялась снова изгонять из него нечистую силу. – Будешь долго за компьютером сидеть – глаза испортишь. – Хальмони вошла вслед за ним. Сбежал, но ненадолго. Квартирка-то маленькая, прям как почтовая марка. – Нет, глаза мне портить никак нельзя. Иначе как мне любоваться твоим прекрасным лицом? – Джихун вальяжно улыбнулся, и губы хальмони дрогнули. Сдержав улыбку, она одарила внука сердитым взглядом. – Не подлизывайся. Я же не дурочка какая, чтобы на твои речи клевать. Джихун сжал ее в широких объятьях. – И в мыслях не было. Моя хальмони – умнейшая женщина в этом районе. Может быть, даже во всем Сеуле. Хальмони смиренно фыркнула и, сдержанно похлопав внука по спине, выскользнула из объятий. Взяв Джихуна за руку, она вложила ему в ладонь лист бумаги. Красные символы ярко пылали на ярко-желтом фоне. Похоже на те талисманы, которые висели у них над входной дверью. – Что это и зачем? – Джихун взял бумажку двумя пальцами, как подгнившую банановую кожуру. – Это пуджок[27]. Мне его шаманка дала, чтобы отпугнуть от тебя зло. Носи с собой. – Это просто смешно. – Ты, кажется, говорил, что я умная? Вот и делай как я велю. – Хальмони зажала талисман у него в руке. Джихун сдался и убрал бумажку в карман. – Ладно. – Умница. – Старушка ласково шлепнула внука пониже спины. – А теперь ужинай, пока еда не остыла, и иди выгуливать собаку. * * * Когда Джихун повел Дубу на прогулку, сумерки уже сменились ночью. Луну затянули облака, и дорогу освещали лишь фонари, в свете которых все тени казались длиннее. Улица шла под уклон, и, чтобы здания стояли прямо, их строили криво. Земля в городе стоила дорого, однако в районе, где жил Джихун, сохранилось множество причудливых низеньких домиков, между которыми вилась дорога настолько узкая, что машина при всем желании не могла по ней проехать. Маленькая, едва доходившая Джихуну до икр собака с белой, словно лунного цвета, шерстью не проявляла никакого желания делать свои дела. Навострив уши, она вглядывалась в темноту улиц. – Ну что, мы идем или как? Если наделаешь кучу дома, сама перед хальмони извиняться будешь. Дубу разразилась громким лаем и внезапно сорвалась с места – Джихун не успел даже поводок ухватить. Он выругался и побежал за собакой, чуть не покатившись кубарем по крутой дороге. Остановился он только перед хальмони Хван, которая все еще чистила чеснок. – Вы Дубу не видели? – А то, лаяла все равно что самджокку[28]. По-моему, к детской площадке побежала. – Хальмони протянула Джихуну головку чеснока, и юноша послушно ее взял, хотя руки у него до сих пор пахли предыдущим гостинцем. Детская площадка располагалась недалеко от дороги, возле самой опушки. – Дубу! – позвал Джихун. Может быть, спряталась под пластиковой лазалкой? Но нет – собачий лай раздался откуда-то из леса. Джихун свистнул, надеясь, что собака вернется, но та и не подумала. Туманное небо застилали тяжелые облака. Не очень-то хотелось заходить в лес ночью, тем более без лунного света. По спине Джихуна пробежали мурашки. Юноша включил фонарик на телефоне, расправил плечи и ступил под тень деревьев. – Дубу! Пойдем, девочка! – позвал он, и крик его вернулся эхом. В ночной тьме тени выглядели зловещими серыми чудищами, что тянули к нему лапы. Вокруг, казалось, бродили призраки и нежить. И даже неважно, что Джихун давно в них не верил. Ночью любой поверит. Что-то потянуло его за рукав, и парень стремительно развернулся, пронзительно вскрикнув – звонче, чем хотелось бы признавать. Он уже был готов увидеть сзади скалящегося токкэби[29] с гнилыми зубами и отнюдь не добрыми намерениями. Страшное чудовище из сказки, которую рассказывают детям, чтобы они слушались. Это оказалась ветка. Джихун нервно рассмеялся. Рядом промелькнула тень, и смех сорвался в очередной вскрик. – Дубу! Джихун кинулся вслед за собакой. Он точно свернет ей шею. А потом пойдет в зоомагазин и купит точно такую же. Хальмони и не заметит подмены. Он старался не вздрагивать при каждом звуке и шорохе листьев и отказывался смотреть на тени вокруг. Шел, глядя только вперед. Наконец он нагнал Дубу и взял ее на руки. Собака вырывалась, а в зубах у нее что-то было. Лишь бы не крыса… Внезапно Дубу выронила предмет из пасти, и парень быстро отскочил в сторону. Ну а вдруг оно еще живое? К стыду своему, Джихун осознал, что это не грызун, а ботинок. Точнее, женская кроссовка. – Отлично. Прям то, что нужно. Зачем еще идти в темный страшный лес, как не за обувью? Он повернул было в сторону дома, но вскоре понял, что потерялся. Даже тропинки никакой не было видно. Дубу все продолжала рычать и вертеться у него на руках. Джихун нервно оглядывался, ожидая в любой момент встретиться лицом к лицу с диким животным, но вокруг были только тени и деревья. Что же не нравилось Дубу? Может, она бестолковую белку приметила? Внезапно от старого дуба отделилась тень какого-то существа. Дубу зарычала, и тварь тоже отозвалась рыком. Джихун зажал рукой пасть собаке. Сначала ему показалось, что тварь пытается их прогнать, но потом парень увидел, что она смотрит в другую сторону. Юноша отступил на шаг. Прислушавшись, он внезапно понял: чудовище не рычит. Оно говорит. – Стой… лисица… И, прежде чем Джихун успел осознать, что существо действительно разговаривает, Дубу вывернулась из его хватки и залилась громким лаем. Сгорбленная фигура повернулась к парню, и луна осветила ее лицо. У Джихуна перехватило дыхание. Существо отдаленно напоминало человека: красные круглые щеки, крючковатый нос. Но человеком его было никак не назвать. Коренастое, мышцы на руках шириной с бедро Джихуна. – И-извините. – Голос юноши предательски дрожал. Джихун почувствовал себя маленьким мальчиком, который прятался от страха под одеялом. – Человек. Ошибся. – Рокочущий бас походил на наткнувшуюся на металл лопату. Дубу соскочила с рук Джихуна и сиганула вперед. Чудовище легко отбросило собачонку, как какую-нибудь муху. С болезненным взвизгом Дубу врезалась в дерево и осела на землю. Джихун шагнул было к питомцу, но чудовище преградило ему дорогу. «Не поддавайся панике», – напомнил он себе. Будь спокоен, и хищник тебя не тронет. А Джихун был уверен, что, несмотря на человеческие черты, существо это было диким. – Слушайте, мне неприятностей не нужно, – тихо произнес Джихун. – Давайте я просто заберу собаку и уйду и никогда в жизни никому об этом не расскажу. Тварь атаковала мгновенно. Мускулистая рука обхватила шею Джихуна; до юноши донесся запах переспелых фруктов и пота – не самое лучшее сочетание. Тварь наклонилась и обнюхала его. Колючие усы прижались ко лбу Джихуна. Парень попытался вырваться, но чем больше он сопротивлялся, тем крепче тварь держала. Джихун представил, как он умрет посреди леса. Как будет волноваться хальмони. Как его тело найдут спустя много дней: раздутое, даже не опознать. – Эй! – раздался вопль. Тварь обернулась так быстро, что у Джихуна закружилась голова. Как только мир прекратил вертеться, Джихун взглянул в сторону голоса – и удивленно моргнул. Это у него от недостатка кислорода уже галлюцинации начались или там действительно стоит девчонка? Если второе, то выглядела она не старше восемнадцати лет[30] – то есть была ровесницей Джихуну. У нее были проницательные глаза, обкусанные губы и видок не менее дикий, чем у твари, которая держала юношу. Девушка была худой, высокой, но, наверное, где-то на голову ниже Джихуна. Она встала в боевую стойку, и парень невольно взглянул на ее длинные ноги. На девушке оказалась всего одна кроссовка. – Отпусти его, токкэби секки-я[31]. – Она сплюнула в грязь. Кусочки пазла в голове Джихуна начали складываться. Как слово, которое долго вертелось на языке и ты наконец-то его вспомнил. Чудовище выглядело точь-в-точь как коренастые сгорбленные гоблины из бабушкиных сказок – токкэби. Только вот токкэби не существовало. Тварь громогласно расхохоталась: