– Джихун. – Она глубоко вдохнула, ухватилась за его имя, как за якорь. – Что ты тут делаешь? – Я переживал? – Это было не утверждение, а вопрос – он знал, что Миён это не понравится. – У меня все хорошо. Правда, мне надо идти. – Миён попыталась протиснуться мимо, но он загородил ей дорогу. Девушку так трясло, что Джихун даже удивился, как у нее зубы не стучали. – Что происходит? Это из-за твоей бусины, да? Миён с шипением выдохнула и попыталась оттолкнуть его руки. Но не смогла. Куда делась вся ее сила? – Не надо за меня переживать, – настойчиво проговорила она. – Тогда скажи, как мне тебе помочь. – Мне никто не может помочь, – прошептала Миён. – Я проклята. – Что это значит? – спросил ее Джихун, но к дому подъехало такси, и Миён рванула к нему. – Иди домой, Джихун. Мои дела тебя не касаются. – Она захлопнула за собой дверь, и такси, разметав камешки, поехало прочь. 20 Миён стучала в ржавую металлическую дверь. Ей повезло, что дом находился в конце узенькой улочки – солнечный свет сюда едва проникал, а очки и без того не справлялись с пульсирующей головной болью. А еще они защищали только от солнечных лучей, но никак не от призраков, то появляющихся, то исчезающих из ее поля зрения. Эти призраки донимали девушку всю неделю. Демоны прошлого, грешники при жизни, после смерти они явились мучить ее и угрожать. Ждем не дождемся, когда твоя душа к нам присоединится. Ты убиваешь, чтобы жить, – чем я, по-твоему, поступил хуже? Ты живешь лишь грехом, и когда придет твоя смерть, наказание будет суровым! Миён заколотила в дверь сильнее, пытаясь заглушить шепот. – Да слышу я, слышу! Иду! – раздался голос изнутри, и через секунду дверь открылась. Чуну раздраженно уставился на Миён. – Ну конечно, кто это еще мог быть. – Он нахмурился. – Придется поговорить с этой шаманкой. Уже начинаю жалеть, что она тебя сюда привела. – Что это было? – Миён, не обращая внимания на ворчание Чуну, зашла внутрь – и призраки разом исчезли. Девушка развернулась, ища их глазами. – Стоп, что происходит? – Так, тебе придется озвучить вопрос полностью. Недомолвок я не понимаю. – Чуну придерживал дверь, точно надеялся, что Миён сейчас передумает и уйдет. – Что ты мне продал? – процедила она. – Талисман, – Чуну говорил медленно, как с ребенком. – Это я знаю. Для чего он? – Ты его использовала? – Может быть, – расплывчато ответила Миён. Она не была уверена, чем и скольким стоит делиться с токкэби. – Использовала. И теперь видишь призраков. А еще думаешь, почему они не последовали за тобой внутрь. Миён промолчала. – Все из-за него. – Чуну указал на золотой талисман рядом с дверью. – Он защищает от всяких неприятных штук. Я подумал было, что он сломался, раз ты сумела войти. – Ха-ха. – Миён закатила глаза. Она была на пределе: всю неделю ее изводили лица жертв, которые следовали за лисицей везде и всюду. Миён достала кошелек. Пальцы тряслись, и она сложила их в замок, успокаивая дрожь. – Сколько? – За шутку? Отдам бесплатно. – Чуну игриво подмигнул. – За талисман. – Она решила не обращать внимания на его притворство. Миён не верила, что токкэби ее не понял. – Сколько он стоит? Не дожидаясь ответа, лисица достала из кошелька все, что в нем было, но Чуну даже не притронулся к деньгам. – Зачем тебе нужен был первый талисман? Миён кинула на него сердитый взгляд. – Если ответишь, я отдам тебе этот, – Чуну указал на желтую полоску бумаги, развевающуюся на ветру. – Я кое-что потеряла, и мне надо вернуть это на место. А Нара говорила, что талисман поможет мне раскрыть мою энергию. – Не уверен, что шаманка сказала тебе правду. Если, конечно, ты не призраков потеряла. Миён содрогнулась от неприязни: Чуну буквально озвучил ее мысли. – Он только на это годится? Чтобы раскрывать разум и видеть призраков? И больше ничего? – Ну, все можно… изменить, – задумался Чуну. – Но без должных умений и указаний это слишком опасно. Миён вздохнула. Она была дурой, раз думала, что у нее все схвачено. Теперь приходится платить по счетам. – Что такого могла потерять кумихо, чтобы идти на подобный риск? – Чуну не сводил с нее внимательного взгляда. – Тебя это не касается. – Не могу же я не полюбопытствовать. – Я пришла сюда не в викторину играть. Мне нужен талисман. Чуну поднял руку, и Миён еле сдержалась, чтобы не сломать ему палец. – Как кумихо могла потерять свой еву кусыль? – Глаза его расширились от удивления. И почему Миён удивилась, что он так быстро угадал? Она и так уже знала, что этот токкэби куда умнее любого гоблина, только бесит вдвое больше. – Не знаю. Зато сейчас выясним, как токкэби может потерять левую руку. Чуну поднял другую руку, показывая, что сдается. Потом снял с двери желтый листок и отдал его девушке, вырвав у нее деньги. – Приятно иметь с тобой дело. Этот есть не надо. Просто носи с собой. Он уменьшит количество призраков вокруг. – Уменьшит? – переспросила Миён. – Полностью он тебя от духов не защитит. У меня дома много амулетов, которые усиливают его действие, но все их носить будет слишком проблематично. Хочешь ты того или нет, но теперь ты – гордая обладательница дара ви́дения. – Прекрасно. Миён протиснулась обратно на улицу. Дверь за ней с грохотом захлопнулась, обострив головную боль. Но хотя бы призраки исчезли. По большей части. Где-то на периферии зрения витали тени, однако перед ней они юлить перестали. Да и шепот поутих. Карман завибрировал, и девушка подскочила. На какое-то мгновение она подумала, что один из призраков все же сумел разрушить чары и решил ее растрясти. Миён достала из кармана телефон и нахмурилась: звонила мать. – Алло? – Мне позвонили из школы. – Йена определенно была недовольна. – Сказали, что ты уже неделю на уроках не появлялась. Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда мне из твоих школ звонят. Я чего-то не знаю? – Просто не хотела туда идти, – небрежно ответила девушка. Она надеялась, что голос не дрожал в такт рукам. – Когда ты вернешься домой? – Вот теперь задрожал и голос. Миён устала, и ей нужна была мама. – У меня еще есть дела. Буду дома не раньше чем недели через две. Миён подавила всхлип. – Завтра иди в школу, – распорядилась Йена и повесила трубку, не дав Миён ответить. 21 Школа была пыткой. То есть даже мучительней, чем обычно.