Стоп. Стоим. Ждём. Вполне возможно, что не заметят. Напрягся, вслушиваясь. В глазу защипало. Выступивший от волнения пот каплями полз со лба вниз, вызывая непреодолимое желание вытереть лицо. Не сдержавшись – мазнул по физиономии рукой. Вроде полегчало. Топ... Топ… Через раз шаги дополняет мягкое, почти неслышное постукивание. Идёт один человек. Где другие? По одному сейчас не гуляют – условия не те. Стук-стук... Да чем это он? Для чего? Сделал посох, как калика перехожий из сказок? И по асфальту стучит? Дичь какая-то... Так, не стоит отвлекаться. Прикинем: дорога, одиночка, не прячется. Объяснение напрашивается только одно – некто или такой же, как я, беглец, или, что более вероятно, посторонний человек. Преследователи по одному не ходят. Неизвестный опять закашлялся. Еле слышно, давя рвущиеся наружу хрипы. Пусть идёт. Нам не по пути. Дождавшись, пока шаги стихнут, медленно развернулся и, стараясь не высовываться, направился в сторону от дороги, оставляя дома по левую руку. Обогнув ненаселённый пункт, на поверку оказавшимся не таким уж и большим, решил устроить привал. С раннего утра на ногах, ещё и не спал более суток. Если не отдохну – начну терять темп, притупится внимание. Недолго думая, плюхнулся в местечке поукромнее. Не сдержался – полез в сидор и достал оттуда заветную тряпицу с чем-то вкусным. Торопливо развернул, судорожно сглатывая слюну... Харч богов! Передо мной лежала приличная горка вяленого мяса, нарезанного тонкими, почти прозрачными полосками. Ценная пища. Лёгкая, калорийная, долго не портится. С наслаждением отгрыз небольшой кусок от одной из полосок и принялся пережёвывать. Медленно, давая вкусовым рецепторам прочувствовать все кулинарные прелести деликатеса. Запивал водой. Немного подкрепившись, на радостях позволил себе полчасика отдохнуть. Ложиться побоялся – ещё ненароком задремать не хватало! Просто сидел, вытянув ноги. Расслаблялся, ни о чём не думая. Потом мыслить начну, когда уберусь подальше. А пока – упор на инстинкты: обоняние, осязание, зрение, слух. Они сейчас поважнее будут. Привал пошёл на пользу. Нет, вставать и делать первые шаги было, конечно, тяжело. Организм вовсю требовал прекратить его безжалостную эксплуатацию, вернуться в сидячее положение и балдеть дальше. Однако ничего – поскрипел, повозмущался, а через пару десятков метров послушался и быстро вошёл в ритм. Обогнув по широкой дуге дома, выбрался к местному тракту. На всякий случай заглянул в карту. Дорога из ненаселённого пункта, как по заказу, шла на такой нужный север. До следующей деревни, километрах в семи. Потом слегка поворачивала, забирая восточнее. И вот тут вылезла закавыка, не обозначенная на карте. Едва выбрался к шоссе – скрипнул зубами от досады. Оно пролегало между двух здоровенных, без единого деревца, поросших травой полей. Из укрытий – лишь жалкие островки кустарника тут и там, настолько редкие, что ни о каком скрытном перемещении не могло быть и речи. А в остальном – как обычно. Асфальт, вдоль него – тополя. Прямая линия. Просматривается – километра на три. От одного края поля до другого. Потом поворот и начинается лесополоса. Глянул по сторонам – обходить долго. Вряд ли до вечера управлюсь. Рискнуть? Людей не видно, засаду здесь делать не на кого. Самая большая опасность – со спины выйдут так, что замечу не сразу. Пробежать? Уже интереснее. Минут за двадцать должен справиться, тем более на отдохнувших ногах. Может, и быстрее. Не знаю. Да пошло он всё! Не давая себе впадать в рассуждения, вышел на дорогу, обернулся на оставшийся позади ненаселённый пункт, ничего не увидел, слегка успокоился и побежал. Трусцой, строго соблюдая чередование вдохов-выдохов, не забывая вертеть головой по сторонам. Неприятно забухал по спине плохо подогнанный сидор. Упущение... Только разогнался – справа замаячили останки старой автобусной остановки. Крыши не было, боковые стены, призванные защищать от дождя, снега и прочих погодных неудобств отсутствовали изначально. Вместо них криво торчали ржавые трубы, игравшие в своё время роль опорных стоек. Ни скамейки, ни таблички с названием. Уцелела только бетонная площадка основания. И из-за неё медленно поднимался человек... – Привет, Витюша! – поздоровался со мной Фоменко. – Вот уж кого не ждал! Я от неожиданности остановился, как вкопанный. Первым делом кинул косой взгляд на его руки – оружия нет. Вместо огнестрела – трость, обмотанная внизу тряпкой для более тихого хода. Вот, значит, кто меня на заправке до чёртиков напугал... – Здрасьте... Вы как тут? – брякнул первое, что пришло в голову. – Ножками. Как и ты. Не бойся – я здесь один, – будто долго готовившись, скороговоркой сообщил старик. – Мой охранник отстал. Не застрелишь дедушку? У него на виске заметно дрожала жилка. Тоже боится, выходит? – Не планировал. – И на том спасибо, – окончательно выбираясь на асфальт, улыбнулся Петрович. – Ты вдоль дороги шёл? – Да, – не видя смысла скрывать, признался я. – Крюк накинул, – «обрадовал» меня старый знакомый. – А я по прямой чесал. Сначала до, – тычок тростью в сторону ненаселённого пункта за моей спиной, – потом по главной. Потому и опередил. Первоначальное удивление от нежданной встречи сменилось ещё большим удивлением. Не прячется, выходит первым. Зачем? Разумнее было бы пальнуть мне в спину и обобрать. У него же из видимого имущества – кроме спортивного костюма, палки и мягких, удобных сандалий ничего нет... Вот и объяснение тихих шагов нарисовалось... Что в карманах – не знаю. А у меня по сравнению с дедом – целое богатство в ассортименте. От еды до автомата. Резко обернулся назад. Никого. Пусто. Или в... – Да один я! – нервно повторил Фоменко. – Один! Не стой столбом. Давай отойдём, поговорим. Туда, – теперь трость указала за остановку. – В ложбинку. Отказываться не стал. Этот старик – кладезь информации и раз он, как и я, сейчас в полной заднице, то весьма велика вероятность узнать что-то весьма полезное. Иначе, зачем ещё он вышел? Наверняка мне щедрое предложение сделать хочет – больше предлагать, похоже, тут некому. Соглашаться или нет – ещё посмотрю, однако на собственной безальтернативности поиграть стоит. – Только недолго. – Да уж понятное дело, – с раздражением пробормотал Петрович, неуклюже спускаясь вниз по обочине. За бетонной площадкой действительно обнаружилась скрытая отовсюду впадинка. Немного сырая из-за регулярно скапливающейся в ней воды после дождя, немного забитая следами цивилизации – пустыми бутылками, пробками, кусками пластика непонятного происхождения. Усевшись на пологом склоне, я дождался, пока Фоменко выберет себе место по вкусу и задал, как мне казалось, довольно важный вопрос: – Почему вы один? Я же видел – вас из фортика двое выводили. Устроив трость между колен, прокашлявшись в кулак, он первым делом зачем-то пожаловался: – Простыл, ё... ночи сырые, теперь все суставы ломит... – и без предупреждения о смене темы перешёл к ответу. – Любая, даже собачья преданность имеет свои границы, и важно с ней не перегнуть палку. Мой человек меня честно спас, вывел куда сказал – я его отпустил искать своих. Все же разбежались... А у него жена, дочка... Не нужно заставлять делать выбор между семьёй и долгом. Никого и никогда. В противном случае велика вероятность, что тот, кто готов идти за тобой в огонь и в воду, может запросто сорваться с моральной резьбы и наворотить дел. Всяких. В том числе и нехороших... Второй мой человек там остался. У сада. Навсегда. Н-да... Неожиданно. – Ясно. Никогда не рассматривал преданность с этой точки зрения. Может вы и правы... – Поживи с моё – узнаешь, прав я или нет, – Петрович не стал ни подтверждать, ни опровергать мою топорную сентенцию. – У тебя пить есть? Во рту пересохло. Не жадничая, протянул ему бутылку с водой. Тот, очертив лёгким кивком так и не увиденную от меня ранее благодарность, шумно напился. – Хорошо... Какие планы у тебя дальше, Витюша? – по привычке начал издалека Фоменко. Я неопределённо пожал плечами. – Не знаю. Для начала затеряться. Чует моё сердце – ваш бывший помощник просто так не отвяжется. – Есть такое. Серёжа парень въедливый. – Думаете, ловят? – Наверняка. Я бы точно такую самодеятельность не спустил. Тут дело принципа и основ правления. Одним простишь, вторым – и конец твоей власти. Уважать перестанут. По-хорошему, его псы должны здесь уже к позднему вечеру быть. – Откуда такая точность? Вместо ответа старик, заставляя нервничать, долго, печально смотрел на чистое, безоблачное небо. – Жаль, – философски заметил он. – Жаль уходить. Столько всего сделать не успел... Мечтал, верил, надеялся, потом – как серпом по горлу. Внученька... Душевное смятение – штука, конечно, хорошая, но не то время и место. – Вы не ответили, – я безжалостно вернул пенсионера в реальность. Помогло. Глаза бывшего Фоминского владетеля превратились в щёлочки, желваки заиграли. – Потому что за нами погоня отправилась не раньше полудня. На момент нашего ухода все... пусть будут «специалисты-поисковики», находились в других местах. Точно знаю. Их, как ты понимаешь, надо собрать, доставить на место... Только не обольщайся! Ребята там вдумчивые, лесоходные. Медлить не будут. Нас не упустят. Но настигнут не сразу – оторвались мы прилично. Добавь к этому вариативность поисков. Сомневаюсь, что они быстро на наш след встанут. Сначала одних беглецов поймают, потом других. Опросят, выводы сделают. А это потеря времени. Пока разберутся – часа три пройдёт. Получается – небольшая фора у нас есть. Машины вряд ли задействуют – шума от них много. Пешочком, след в след, и дешевле, и надёжнее. Прочёсывание местности тоже вряд ли решатся устроить. Много людей сюда не перевезёшь, у действующего автопарка попросту мощностей не хватит, да и понимать надо, в какую сторону цепь направлять... А в фортике ГАЗельки того... – он захихикал. – В обозримом будущем никуда не поедут. Поломались... К тому же, ты и я рванули в другую сторону от запланированного маршрута, а люди – не знаю. Думаю, просто разбежались, куда глаза глядят. – Бросили своих? – презрение в голосе скрывать не стал. Не хотелось. – Почти, – буднично согласился Петрович. – Когда в прорыв пошли – начал работать принцип «каждый сам за себя». Не уйти пёхом от обученных спецов. Никак. Я это изначально понимал и надеялся исключительно на удачу. И честно всех предупредил. Кто согласился – шёл на свой страх и риск. – А вы им рассказали, что пойдёте в другую сторону? – Нет. Вроде бы и простое слово прозвучало, всего три буквы, но сколько же в нём было... всего. Перед глазом проносились картины испуганных до ступора женщин, плач детей, проклинающий меня мужчина... А причина их горя сидит передо мной. Пьёт водичку, вспоминает былое... Как не убил – сам не понимаю. На этом расспросы прекратил. И так понятно – поинтересуйся я мотивами – и на меня выльется целый поток неоспоримых доводов, логических построений, неприятных, суровых фактов, обеливающих говорящего. В этом Петрович мастер. Всю жизнь людям про светлое будущее втирает. Поднаторел. Без шелухи понятно – пойди дедок вместе со всеми, его бы в два счёта поймали. Выпутывался, как умел. Жить все хотят, несмотря ни на что. Помалкивал и Фоменко, снова посматривая вверх. Мы будто договорились негласно, пропустив эмоциональную, но ненужную часть нашей беседы. Я – догадался об его истинных мотивах, Фоменко – изначально знал. Судилище излишне. Оно ни к чему не приведёт. Через минуту, посчитав приличествующую моменту паузу оконченной, старый хрен снова меня удивил. – А ведь ты кого-то потерял... Там, на севере. Слишком нервно ты себя повёл, когда я про яд рассказывал... Женщину? При упоминании таких недавних событий комок подступил к горлу.