– Слушай, у нас едва ли получится обняться, – сказал он, осторожно похлопав ее по животу. – У тебя там один ребенок или полдюжины? Фионе было не до его подкусываний. Она вдруг поняла, почему он здесь. Случилась большая беда, иначе зачем ему спешить сюда из Америки, даже не сообщив телеграммой о приезде? Кто-то заболел, покалечился или даже умер. – Шейми, что случилось? – спросила Фиона. – С кем? С дядей Майклом? С тетей Мэри? С детьми?.. – Да ничего не случилось. Все живы, здоровы и шлют тебе свою любовь. – Тогда почему ты здесь? Октябрь только начался. До твоих каникул еще далеко. Шейми снял куртку и присел на диванчик. – Фиона, со школой я попрощался. – Попрощался? Как? – удивилась Фиона и тоже села. – Учебный год едва успел начаться. Ты что же, экстерном сдал выпускные экзамены? – Не угадала. – Только не это, – простонала Фиона. – Неужели тебя исключили? – Хм… в общем… да. – Почему? – Директор сказал, что я слишком много времени провожу в горах и под парусом и почти не бываю на занятиях. – Он это сказал и сразу тебя исключил? Не дал тебе времени подтянуть хвосты? Ему что, не свойственно сначала предупреждать учеников и только потом выгонять? – Конечно, он меня предупреждал, – признался Шейми, которому стало неуютно. – Он сделал мне целых четыре предупреждения, а потом выпер. Я на него не в обиде. Отметки у меня были хуже некуда. Но, как я сам понимаю, торчать там дальше мне было бесполезно. Бесцельная трата времени, когда тебя уже ничему не могут научить. Фиона изумленно моргала, не веря своим ушам. У Шейми это был завершающий год учебы в Гротоне, привилегированной частной школе в Коннектикуте. На следующий год, в июне, его ждали выпускные экзамены и поступление в университет. – Тебя уже ничему не могут научить? Шейми, как это понимать? – торопливо спросила Фиона. – Ты что, уже постиг естественные науки, математику, историю и латынь? А как насчет… – Не имеет значения, Фи. Особенно теперь. Директор прав. Я действительно все время проводил в горах и под парусом. Я стал самым молодым из тех, кто забирался на все сорок шесть вершин Адирондакских гор. Самым молодым, кто в одиночку проплыл от Новой Шотландии до Киза на Ньюфаундленде. Оторопевшая Фиона слушала восторженный рассказ брата о горных вершинах и ущельях, секстантах и звездах. – Ты лишил себя всего, – сказала она, когда Шейми замолчал. – Образования. Будущего. Чем ты собираешься заниматься? – Путешествовать и исследовать мир. Это единственное, что мне по-настоящему интересно. Фиона покачала головой. Их разговор с каждой секундой становился все более нереальным и нелепым. – Фи, я же не просто так приехал в Лондон. Королевское географическое общество финансирует экспедицию в Антарктику. Ее возглавит капитан Роберт Скотт. Я намерен встретиться с ним и попросить взять в члены команды. Если понадобится, буду умолять. – В Антарктику? Ты не можешь отправиться в Антарктику! И вообще никуда! Тебе всего семнадцать! – кричала Фиона. Она несколько опомнилась после неожиданного появления брата и новостей. Шок, пережитый ею при виде Шейми, сменился гневом за его дурацкий, необдуманный поступок. – Фиона, я знаю, тебе это тяжело принять. Понимаю, насколько все неожиданно… – Это еще мягко сказано! – Тогда попытайся понять одну простую вещь: наш мир с каждым днем становится все меньше. Если я ухлопаю еще пять лет на университет, будет слишком поздно. Все открытия сделают без меня. Другие поднимутся на пока еще не покоренные вершины, достигнут самых удаленных мест и нанесут их на карты. – Шейми, нечего преподавать мне свой чертов урок географии! – Фиона, послушай… ты хотя бы меня послушай. Путешественники нашли исток Нила и истоки почти всех других крупных рек. Делались попытки достичь Северного полюса и подняться на вершины высочайших гор мира. Сейчас все только и говорят об Эвересте. Его называют третьим полюсом. Все уважающие себя альпинисты хотят туда подняться, но тибетцы никого не пускают. Есть такой путешественник – Фрэнсис Янгхазбенд. Месяц назад он выступал в Королевском географическом обществе. У меня есть экземпляр его доклада. Ходят слухи, что вице-король собирается отправить его в Лхасу. На переговоры. Этот человек побывал везде: в Маньчжурии, в пустыне Гоби, в Монголии и Непале. А теперь он хочет подняться на Эверест. На Эверест! Представляешь?! – Я другого представить не могу, – охладила его пыл Фиона, – того, как ты распорядился возможностями, которые я тебе создала, и всеми деньгами, что я на тебя потратила. Все это ты швырнул в помойку. А ты хоть представляешь, как тебе в жизни повезло? Многие твои сверстники могли бы только мечтать об учебе в Гротоне. Шейми, я хочу, чтобы ты вернулся в школу, окончил ее и поступил в университет. – Наши желания не совпадают, причем сильно. – Ошибаешься! Я думаю о твоем благе. – Фи, но ты не знаешь, что является благом для меня. Это знаю только я. – Да? В семнадцать лет ты это знаешь? – Послушай, ты ведь в школе не засиделась. Ушла оттуда в четырнадцать лет, а от меня требуешь протирать штаны. – Ушла? Как у тебя язык поворачивается? Родители забрали меня из школы. У них не было иного выбора. Мне пришлось пойти работать к Бертону и помогать кормить нашу семью. – Это не меняет фактов, – не сдавался Шейми. – В свои семнадцать ты жила самостоятельно. Сама распоряжалась своей жизнью. Тебе не исполнилось и восемнадцати, а на твою долю выпало больше приключений, чем у других бывает за всю жизнь. – Ты считаешь это приключениями? Позволь тебя разочаровать, Шейми. То, через что я прошла, называлось не приключениями, а трагедиями, – сказала Фиона, внутри которой клокотала ярость. Шейми хотя бы хватило совести выглядеть пристыженным. Некоторое время брат и сестра молчали, потом Фиона сказала: – Я отправлю телеграмму директору школы. Попрошу принять тебя обратно. Если мне удастся исправить твой ляп, ты первым же пароходом поплывешь обратно в Нью-Йорк. – Нет, Фи. Обратно я не вернусь. – А вдруг тебя не возьмут в эту экспедицию? Чем ты собираешься зарабатывать на жизнь? После университета тебя бы ожидала достойная работа в «Тэс-Ти» или в «Монтегю». – Я надеялся… – А не надо надеяться! Не рассчитывай, что мы будем тебя содержать. И на особое отношение к себе не рассчитывай. Нужна работа – милости прошу на склад. Могу пристроить тебя на склад Оливера. Завтра утром переговоришь с управляющим. – Я надеялся, что ты позволишь распоряжаться деньгами, которые Ник оставил мне. Речь шла о Николасе Сомсе, первом муже Фионы. Они поженились, когда Шейми был еще маленьким. Ник обожал Шейми и относился к нему как к сыну. Умерев, он оставил Шейми в наследство двести тысяч долларов. Деньги лежали на особом счете и воспользоваться им Шейми мог лишь тогда, когда ему исполнится двадцать один год. Счетом распоряжалась Фиона. – Должно быть, ты шутишь, – сказала она. – Нисколько. – Ты всерьез думаешь, что я передам такие деньги семнадцатилетнему лоботрясу? – (Шейми молча встал и взял куртку.) – Куда ты? – К друзьям. – Судя по голосу, слова сестры его больно задели. – Остановлюсь у Олденов. Как вижу, здесь мне не рады. – Шейми, не говори глупостей. Тебе здесь всегда рады. – Пока я соглашаюсь с твоими словами и делаю то, что хочешь ты. Этого не будет. Я уже не мальчишка, а взрослый человек. И я отправлюсь в Антарктику. Пока! – Шейми… – Фиона попыталась встать, но живот замедлял ее движения, и когда она поднялась со стула, брат был уже внизу. Она поспешила к окну. Шейми вышел из дома с дорожной сумкой в руке и зашагал по улице. Фиона закрыла глаза, сдерживая слезы. Боже, как такое могло случиться?! Как она выпроводила Шейми из дома? Он не пробыл здесь и получаса и теперь снова уходил из ее жизни. Средний брат не желал с ней видеться. Муж из-за нее жил в гостинице. А теперь она прогнала и младшего брата. Все мужчины, которых она любила, оставили ее. По щеке Фионы скатилась слеза, потом вторая. У нее на глазах рушилась семья. От нее уходили, когда она только и мечтала удержать всех вместе. Возле себя. Уберечь. Она услышала, как открылась дверь. В кабинет вошел Фостер, держа в одной руке чайный поднос, а в другой – носовой платок. Дворецкий деликатно кашлянул: – Простите, миссис Бристоу. Не хотел вам мешать, но подумал, что чашка чая будет вам не лишней. Скорее всего, он слышал перепалку между ней и Шейми. Она смотрела, как Фостер ставит поднос на письменный стол и предусмотрительно кладет рядом платок. Дворецкий собирался тихо исчезнуть, когда Фиона остановила его. – Спасибо, мистер Фостер, – сказала она, благодарная его предупредительности и тактичности. – Вам нужно что-то еще, миссис Бристоу? Я могу вам чем-нибудь помочь? – Вы знаете, как заставить мужчин жить на одном месте и не рваться на край света? – Да, мадам. Способ весьма прост. – Вы серьезно, мистер Фостер? Поделитесь как? – Превратить их в женщин. Глава 51