– Я думала, в Уайтчепеле от меня больше пользы, чем в Вестминстере. – Теперь ты сама убедилась в иллюзорности своих мыслей. А если бы тебя убили, разговоры о пользе вообще утратили бы всякий смысл. – Индия, хотя бы раз в жизни прислушайся к доводам разума. Пожалуйста, – снова произнес женский голос. В спальне стало тихо, затем раздался слабый, безжизненный голос, в котором Элла едва узнала голос своей подруги. – Хорошо. Я уволюсь. – Хас вэ халила! Бист мишугенэ?[23] – прошептала Элла. – Дорогая, это верное решение. Честное слово. Ты крайне утомлена. Тебе необходим отдых. И ты обязательно отдохнешь. Мы тихо поженимся, а затем я подарю тебе удивительное свадебное путешествие. Мы проведем сказочный медовый месяц. Что бы ты сказала насчет… Фредди не удалось поделиться планами свадебного путешествия. Элла ворвалась в спальню, прервав его разглагольствования. – Вот ты где, доктор Джонс! Валяешься в постели и прогуливаешь работу? – нарочито веселым тоном спросила Элла. – Здравствуй, Элла, – угрюмо поздоровалась Индия. Выглядела Индия препаршиво. Увидев ее, Элла сделала над собой усилие, чтобы не вздрогнуть. – Мы не слышали, как вы постучались, – сухо сказал Фредди. – Не слышали? Наверное, слишком увлеклись своей речью? Фредди прищурился. Элла подчеркнуто этого не заметила и представилась Мод, затем согнала Фредди со стула у кровати Индии и села сама. Приподняв Индии подбородок, Элла осмотрела покалеченное лицо. – Ну и отделал тебя этот поганец. Губу стоило бы зашить. Гиффорд отпустил тебя, даже не наложив швы? – спросила Элла и, не дождавшись ответа, заговорила дальше. – Тебе нельзя было идти одной. Взяла бы меня. Вдвоем мы бы его утихомирили. – Ей вообще не следовало туда ходить, – сказал Фредди. Элла повернулась к нему и с мрачной улыбкой произнесла: – Мистер Литтон и вы, мисс Селвин Джонс, не оставите ли вы нас наедине? Это не займет много времени. Всего несколько минут. Меня настораживает синюшность и припухлость в области orbicularis oris[24], и я хотела бы осмотреть это место. Хочу убедиться, что наш дорогой доктор получает надлежащее лечение. – Конечно, – согласилась Мод. Фредди неохотно вышел вслед за ней. Когда они ушли, Индия посмотрела на Эллу и спросила: – У меня распухла губа? И ты собираешься проводить осмотр из-за распухшей губы? – Это так, для прикрытия, – ответила Элла, беря Индию за руку. – Что за чушь я слышала насчет твоего увольнения? – Слышала? Ты хотела сказать, подслушала? – Шестьдесят пять. Пульс у тебя в норме. – Она потрогала лоб Индии. – Температуры нет. Кстати, сколько было, когда ты измеряла в последний раз? – Я ничего не измеряла. – Напрасно. Измерить температуру не помешает. Где твой саквояж? – Я его выбросила на улице. Элла хватила кулаком по ночному столику Индии: – Ну и дура! – Нет, я не дура. Впервые в жизни пытаюсь вести себя по-умному. – Ты хотя бы ешь? – Аппетита нет. – А рвота? – Тоже нет. – Расклад такой: если не считать нескольких царапин и разбитой губы, с тобой ничего страшного не случилось. – Элла, я приняла решение, – тихо ответила Индия. – Да ты что? Нихт ду гедахт![25] – Потрясенная Элла незаметно для себя перешла на идиш. – Представь себе, возможно. Я повинна в смерти двоих. Троих, если добавить мисс Майло. Даже четверых, если вспомнить миссис Адамс. На самом деле смертельных исходов намного больше. Добавь сюда все смерти от родильной горячки. Я давным-давно должна была подать жалобу на действия Гиффорда. Я дошла до точки. Исчерпала себя. Я не гожусь для этой работы. В Вестминстере я принесу больше пользы и уж, конечно, намного меньше вреда, чем приносила в Уайтчепеле. – Локшен![26] – Нет, это не чепуха. Это… – Хэрт зих эйн…[27] – Элла, я тебя внимательно слушаю… – То-то и оно, что нет. Та мать и ее первенец умерли совсем не по твоей вине. Они умерли из-за нищеты и невежества. Когда они позвали врача? В последнюю минуту. Почему? Да все по той же причине – собственной бедности. Я думала, ты хотела изменить положение таких, как эта мать. Думала, ты всерьез собралась открыть больницу, в которой бедные женщины получали бы квалифицированную помощь. Я думала, ты действительно хочешь помочь бедным. Индия, у тебя начали появляться результаты. Так не бросай начатое. – (Индия отвернулась к стене.) – Не прячься от меня! – Элла, пожалуйста, не донимай меня. Я устала и хочу спать. Элла тяжело привалилась к спинке стула, закусив губу. Она была в полной растерянности. Чем еще расшевелить Индию? Какие слова найти? Она сама утратила четкие представления о правильном и неправильном. Ей вспомнились слова матери: «Если Бог хочет заставить людей страдать, Он с избытком дает им понимание». Как всегда, Сара Московиц была права. Индия находилась в самой гуще душевного кризиса. Царапины на лице и на теле – пустяки. Не заметишь, как заживут. Но главная боль Индии вызвана царапинами на сердце. Она слишком глубоко принимала страдания людей, виня в каждом промахе себя. И сердце не выдержало. – Индия, послушай. Пожалуйста, послушай меня. Ты сейчас на себя не похожа. Неужели тебе самой не ясно? Ты устала до предела, тебе больно, и ты думаешь, что это предел. Столько разных бед валилось на тебя за эти недели. Нужно как следует отдохнуть. Позволь себе несколько дней настоящего отдыха, и ты сможешь вернуться на работу. Я знаю, что сможешь. – Сестра Московиц, как наша пациентка? – спросил Фредди, приоткрыв дверь. «Совсем рехнулась», – хотела ответить Элла. – Ее состояние не внушает опасений, лорд Фредди. Нет болезней, которые не излечивались бы отдыхом и куриным бульоном. В гостиной я оставила корзину. Это моя мать прислала. Если вы проголодались, еды там хватит на всех. – Очень любезно с ее стороны. Поблагодарите вашу маму от нашего имени. – Фредди посмотрел на Индию и снова нахмурился. – Дорогая, все в порядке? – Вполне. Ну вот, опять этот равнодушный, мертвый голос. Он пугал Эллу сильнее, чем раны Индии, ее бледное лицо и исхудавшее тело. Индия всегда усиленно прятала свои эмоции, старалась держать себя в руках, однако голос неизменно выдавал ее настоящие чувства. Ее голос всегда был полон огня и страсти. Элла отдала бы сейчас что угодно, только бы услышать прежний голос Индии. Эти нескончаемые тирады о докторе Гиффорде, бедственном положении рабочего класса или беспринципности Сида Мэлоуна… Сид Мэлоун. Между ними что-то произошло. Что именно, Элла не знала. Ну да, оба ходили допоздна по Уайтчепелу. Потом в Индии что-то изменилось. Не так жутко, как сейчас. Внешне она осталась такой же, но прежней назидательности поуменьшилось. Индия больше не расхваливала достоинства овсянки и не читала каждому, кто приходил на Варден-стрит, лекции о вреде пьянства. Видно, в тот вечер Сиду удалось пробить ее броню праведности. Решение появилось само собой. Теперь Элла знала, как поступит. – Ну, мне пора, – сказала она, беря сумку. – Та-ра! – Мисс Московиц, вы могли бы оказать доктору Джонс одну очень большую услугу? – вдруг спросил Фредди с предельной учтивостью. – Конечно. Любую услугу. – Пожалуйста, передайте доктору Гиффорду, что Индия не вернется на работу. Через день или два она направит официальное письмо. Когда немного окрепнет. – Обязательно передам. Все, кто знал Эллу, знали и то, что легко отступать – не в ее правилах. К счастью, Мод видела ее впервые, а Фредди за одну короткую встречу ничего не успел о ней узнать. И потому их не насторожила ее слишком уж лучезарная улыбка и целеустремленное выражение лица, а также поспешный уход. Элла и не собиралась отступать. Как хороший генерал, она не стала ввязываться в безнадежное сражение. Она вела войну за душу Индии и собиралась обратиться за подкреплением. Глава 36 – И давно она в таком состоянии? – спросил Сид. – Неделю, – ответила Элла. – Напрасно ты не пришла ко мне раньше. – Я бы пришла, но куда? Тебя же не найти! Ты пробовал выуживать сведения из Фрэнки Беттса? А из Дези Шоу? Это все равно что открывать створки устрицы птичьим перышком. – Она не вылезает из постели?