© Антонова Н.Н., 2021 © Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021 * * * Действующие лица и события романа вымышлены, и сходство их с реальными лицами и событиями абсолютно случайно. Автор Глава 1 За окном рождественская картинка – всё засыпало снегом. Деревья все в инее, точно коралловый лес. По небу плывут густые толстенные облака, а в ослепительно-голубых просветах сияет ярко-золотое солнце. И падают огромные хлопья снега, похожие на лепестки белых роз, точно их задумчиво роняет с небес белый-белый ангел. И так тихо… Даже приглушённый гул автомобилей похож скорее на полусонное бормотание шмелей. После того как Морис уехал на католическое Рождество домой, Мирослава осталась домовничать вдвоём с котом Доном. И коттедж, особенно по ночам, стал казаться ей огромным, как замок в какой-нибудь шотландской глубинке. Она гнала прочь непрошенные грустные мысли. А тут ещё позвонил Морис и попросил разрешения задержаться ещё ненадолго дома. Мирослава сказала ему тогда: – Да, конечно, тем более работы сейчас нет. – Вы скучаете без меня? – спросил он, и ей показалось, что в его голосе проскользнула надежда на утвердительный ответ и, может быть, лёгкая грусть. Но она ответила: – Нет, – вложив в голос гораздо больше весёлости, чем следовало бы. – Ну, тогда ладно, – пробормотал он и отключился. Мирослава посмотрела на кота. – Что, мой королевич, Новый год мы с тобой будем встречать вдвоём. Дон не возражал. Для него главное, чтобы хозяйке было хорошо. Вот только ему показалось, что глаза у неё невесёлые… Он потеснее прижался к ней всем телом и тихо замурлыкал, стараясь передать ей тепло не только своего покрытого мягкой длинной шёрсткой тела, но и маленького, крепко любящего сердца. 29 декабря поздно вечером, почти ночью, нагрянул Шура. Сказать, что Мирослава удивилась, было бы не сказать ничего. – Представляешь, – начал он прямо с порога, – у меня выходные аж до третьего января! – Да ты что?! – не поверила она. – Я и сам с трудом верю! Сколько себя помню, такого чуда ни разу не случалось. Но ведь я два года в отпуске вообще не был, – добавил он. – Бедный мой Шура. – Она обняла его. И снег на его куртке начал таять, а заодно промокла и её наброшенная на плечи кофта. – Иди в дом! – сказал он. – А то простудишься. Морис приедет и прибьёт меня. – Ты его так боишься? – засомневалась Мирослава. – Опасаюсь, – улыбнулся Шура. – Морис приедет ещё не скоро, – проговорила она быстро, тщетно скрывая грусть. – Как так? Она пожала плечами. «Теперь уж я его прибью, как только он приедет», – сердито подумал Шура. Мирослава поднялась на крыльцо и стала с удивлением наблюдать, как Наполеонов достаёт из багажника многочисленные пакеты, как видно, тяжёлые. Всё это он начал таскать в дом. – Шура! Что это? – изумлённо спросила она. – Продукты, – проворчал Наполеонов сердито, – у тебя-то, наверное, холодильник пустой. – Ну, не совсем. – Ага. Отварная курица для кота, ряженка и яблоки для тебя. А для меня кукиш, даже без масла. Она рассмеялась. А потом сказала: – Шура, если ты думаешь, что я стану что-то готовить из той прорвы продуктов, что ты привёз, – она махнула рукой на пакеты, – то ты ошибаешься. – Ничего я не ошибаюсь. Знаю, что от тебя не дождёшься! – проворчал он. – Тогда кого ты собираешься поставить возле плиты? – Коня в пальто! – О! Ты ещё и коня притащил, – усмехнулась она. Шура снова пошёл к машине и полез в салон. Оттуда он вытащил большую корзину и потащил её в дом. – А что там? – спросила Мирослава. Но Наполеонов не удостоил её ответом. – Шур, а ты надолго ко мне? – осторожно спросила она. – Сказано же тебе, что на работу мне 3 января. Вот и считай. – А как же Софья Марковна?! Ты что, её одну собрался на Новый год оставить? – Как же, оставишь её! Это она единственного ребёнка, – Шура сокрушённо покачал головой, – одного кинула. – В смысле кинула? – ничего не поняла Мирослава. – В смысле, что твоя любимая Софья Марковна, мать моя разлюбезная, укатила встречать Новый год в Питер. – Наполеонов сделал вид, что собирается заплакать. – Шурочка, не расстраивайся. – Мирослава снова крепко прижала друга к себе. Но, тотчас заподозрив что-то неладное, отстранила его. Так и есть, Наполеонов хихикал, и в глазах его не было и тени печали. – Бессовестный ты поросёнок, – воскликнула Мирослава, – пользуешься моим добрым сердцем. – Я не поросёнок! Кстати, год Кабана-то уходит. – Кажется, в феврале. Она вздохнула и стала помогать Наполеонову перетаскивать пакеты с крыльца в кухню. После того как всё купленное им было разложено по местам, Шура открыл холодильник и чуть ли не влез в него целиком. – Что ты там делаешь? – спросила Волгина. – Ищу, чего бы поесть. – Ты же сам сказал, что ничего приготовленного у меня нет. Так что ешь то, что сам привёз. Шура вздохнул, отрезал себе кусок буженины, нарезал сыр, хлеб, достал банку солёных огурцов. Поставил на плиту чайник и выудил из корзиночки пакет с курабье. Зачем-то нарезал батон, сложил его в миску и залил кипячёной водой из кувшина. Мирослава подумала, что он собрался кормить птиц, и сказала: