— Тогда что мы делаем? Как сопротивляемся? — Мы держимся вместе, и в этом наша сила. Когда-нибудь фашизм падет. Пабло сморщился и почесал запястье. Вероятно, он тоже подцепил чесотку — такой риск существовал, если проводить много времени в обществе Эстабло. — Еще одно. Эстабло хочет, чтобы ты ушел из барака. Попроси о переводе в другой, скажи, что тебе тяжело здесь после смерти друга. — Вряд ли мне разрешат, — пожал плечами Берни. — Эстабло сказал, ты должен попросить. — Я попрошу, comrade[64]. — Последнее слово Берни произнес с горечью. Пабло ушел. Берни смотрел ему вслед и размышлял: «А если мне не позволят перейти в другой барак, скорее всего, будет так: Эстабло заявит, что, оставаясь, я снова лезу на рожон». Глядя сквозь колючую проволоку на холм, где похоронили Винсенте, — там виднелась коричневая прорезь в белом снегу, — Берни подумал, что не прочь был бы лечь в землю рядом с другом, а потом крепко сжал губы. Нет. Пока жив, он будет бороться. Так поступают настоящие коммунисты. Глава 34 За столом во время обеда атмосфера сгустилась. Сэнди и Барбара оба беспрестанно курили, перемежая сигаретой каждое блюдо. Сэнди был непривычно молчалив, то и дело погружался в свои мысли, а Барбара нервно и бессвязно поддерживала беседу, пару раз она бросала на Сэнди странные взгляды. Гарри казалось, что они страшно далеки друг от друга, между ними порвалась связь. Обстановка стала давить и на него. То и дело он ловил себя на том, что всматривается в озабоченное, угрюмое лицо Сэнди и думает о судьбе Гомеса. Что с ним сталось? Разведка знала о новом приглашении на обед к Форсайту, и днем у Гарри состоялся подробный разговор с Хиллгартом. Они не виделись больше недели. Кабинет капитана располагался в дальней части посольского особняка, Гарри никогда там не бывал. Деловитая на вид секретарша отвела его в просторную комнату с высоким сводчатым потолком. На стенах висели фотографии военных кораблей в рамках, на полке рядом с альманахом Уитакера и справочником «Боевые корабли» Джейна стояли томики романов Хиллгарта. Гарри вспомнил пару названий книг, которые в школе читал Сэнди: «Принцесса и лжесвидетель», «Творец войны». Хиллгарт сидел за массивным дубовым столом. Лицо у него было хмурое, в больших выразительных глазах светилась ярость, хотя говорил он спокойно. — У нас проблемы с Маэстре, — заговорил капитан. — Он чертовски зол. Вместе со своими дружками из числа монархистов они шпионили на этом проклятом прииске, и Гомес работал на них. Очень жаль, что вы невольно его выдали. Маэстре и без того сердился на вас, так как вы вскружили голову его дочери и оставили отношения без развития. Их операции на этом пришел конец. — Могу я узнать, что случилось с Гомесом, сэр? Он… — Маэстре не в курсе. Но не рассчитывает увидеть его снова. Гомес работал на него много лет. — Ясно. У Гарри упало сердце. — По крайней мере, Форсайт, кажется, ни в чем вас не подозревает. — Хиллгарт уставился на Гарри. — Так что дурачьте его и дальше, соглашайтесь внести деньги в проект и сообщите мне про отчеты, о которых они говорили, когда получите доступ. Я хочу знать, что в них. — Да, сэр. — Сэр Сэм обрабатывает членов парламента в Лондоне. Они могут положить конец всей операции. Если это случится или что-то пойдет не так, у меня есть особый план в отношении Форсайта. — Он помолчал. — Мы попытаемся завербовать его. Предложить то, что он хочет получить от этого прииска, мы не можем, зато можем надавить на него иначе. Он так и не общается с родными? — Совершенно. Хиллгарт хмыкнул: — Значит, тут нам искать нечего. Ну ладно, посмотрим. — Он резко взглянул на Гарри. — Чем вы так озабочены? Не нравится, что мы попытаемся нажать на Форсайта? У меня сложилось впечатление, что вы его терпеть не можете. — (Гарри ничего не сказал.) — Вы не созданы для такой работы, Бретт? — произнес Хиллгарт, не сводя с него глаз. — Да, сэр, — с трудом проговорил Гарри. — Я делал лишь то, что от меня просили. Мне очень жаль, что я так подвел вас и лейтенанта Гомеса. — Еще бы! Но нам нужно, чтобы вы продолжали игру, — пока. После мы отправим вас домой. Вероятно, довольно скоро. — Капитан слегка улыбнулся. — Полагаю, для вас это станет облегчением? Пилар принесла основное блюдо, паэлью, — мидии, креветки и анчоусы на подушке из риса. Она поставила кушанье на стол и ушла, не глядя никому в глаза. Барбара разложила еду по тарелкам. — Отличное угощение — свежие морепродукты, — сказал Сэнди, который как будто оживился, ощутив запах паэльи, и улыбнулся Гарри. — Сейчас их мало как никогда. — Почему? — Рыбакам выдают норму бензина, чтобы те могли ходить в море на своих лодках, но топливо на черном рынке стоит астрономически дорого, так что они продают его, получают дикую прибыль и больше ничего не делают. Вот видишь, к чему ведет наша блокада. — А правительство не может заставить их использовать бензин по назначению? — Нет, — рассмеялся Сэнди. — Они издают законы, но не могут принудить людей их исполнять. У половины министров рыльце в пушку. — Как продвигается проект, в который вы решили вложиться? — поинтересовалась Барбара и опять посмотрела как-то странно, теперь на Гарри. — Ну… — Медленно, — перебил его Сэнди. — Сейчас вообще ничего не происходит. — Я вчера получил письмо от Уилла, — сообщил Гарри. — Ему теперь нравится жить в деревне. — Его жена, должно быть, рада, что они далеко от бомбежек, — сказала Барбара. — Да, это было слишком для нее. — Гарри серьезно посмотрел на Барбару. — Вы слышали про Ковентри? Она глубоко затянулась сигаретой. Ее глаза за очками казались усталыми, под ними появились темные круги, которых Гарри раньше не замечал. — Да. Пятьсот погибших, как пишут в газетах. Центр города сровняли с землей. — Ох уж эти заметки в «Аррибе», там все преувеличивают, — заявил Сэнди. — Всегда изображают бомбардировки хуже, чем они есть. Пишут под диктовку немцев. — Это было на Би-би-си. — Я тоже слышал, — подтвердил Гарри. — Ковентри всего в пятнадцати милях от Бирмингема. Каждый раз, слушая Би-би-си, я боюсь, что расскажут о новых налетах на город. Судя по письмам, моя мать живет в постоянном напряжении. — Барбара вздохнула и печально улыбнулась Гарри. — Так странно, когда твои родители вдруг превращаются в испуганных стариков. — Тебе нужно съездить навестить их, — предложил Сэнди, и Барбара удивленно взглянула на него. — Почему нет? Ты не была дома уже много лет. Скоро Рождество. Получился бы приятный сюрприз. Барбара закусила губу. — Просто я… не думаю, что сейчас подходящее время, — пробормотала она. — А почему нет? Я могу достать тебе билет на самолет. — Я подумаю. — Порадуй себя. Гарри посмотрел на Барбару, удивляясь, почему та не хочет ехать. — А как насчет вас, Гарри? — обратилась она к нему. — Поедете в отпуск на Рождество? — Не думаю. Переводчиков обычно держат под рукой на всякий случай. — Наверное, вам хотелось бы повидаться с дядей и тетей. — Да. — Сэнди говорит, у вас появилась девушка, — заметила Барбара, силясь изобразить веселость. — Чем она занимается? Гарри пожалел, что поделился с Сэнди в машине по пути на прииск. — Она… она работает на молочном производстве. — Давно вы с ней встречаетесь? — Недавно. Гарри вспомнил предыдущий вечер, который провел в квартире в Карабанчеле. София сообщила довольно неожиданно, что рассказала родным об их отношениях. Гарри задумался, как они на это отреагировали. Мать Софии и Энрике встретили его с избыточной приветливостью. Гарри предположил, что они рады знакомству Софии с богатым человеком, пусть даже иностранцем. Пако вел себя спокойнее и впервые заговорил с ним, отчего Гарри почувствовал себя исключительным. Это было довольно странно. — Приводите ее к нам обедать, — радостно предложила Барбара, — нас будет четверо. — Вот почему ты не едешь домой на Рождество. — Сэнди указал пальцем на Гарри. — Хитрый ты пес. Он вытер рот салфеткой: — Где перец? Пилар его забыла.