Зина прижала руку к губам. По полным щекам катились слезы, падали на темное платье, оставляли некрасивые влажные пятна. – Они… они… – Я не знаю, – честно ответил Алоиз. – Ходят слухи, что кто-то выжил. – КТО!? – Кто-то из детей. Не император. Не императрица – их опознали. Но… если бы просто расстреляли, это другое. А так… никто и ничего точно не знает. В доме был пожар. После пожара обнаружилось, что тел там меньше, чем должно быть… даже когда тела обгорели, и сильно… одно дело – мужик, другое – девушка. Да и следы остаются. Оружие, пряжки, пуговицы, кокарды… огнем много чего попортило, но понять можно. Зина слушала. – У дома стояло две машины, осталась одна. Вторая сгорела. Темные глаза искрились надеждой. – Мои девочки! Они могут быть живы? – Тора Зинаида, вы знаете их с детства. Подумайте – куда они могут пойти? Зачем? К кому? Женщина поджала губы. – Откуда я знаю, что вы не из этих… нелюдей!? Откуда у вас такие сведения, жом? Алоиз ругнулся. Правда, про себя. Откуда? От… из оттуда! Ты еще ломаться будешь, стерва!? Но… но вопрос действительно правомочен. И хорошо, что он подготовился. – Возьмите, тора. Читайте… Конечно, Алоиз ни слова не сказал про Слейда Дрейла – еще не хватало. Основной жертвой был выбран тор Изюмский. Благо, его печать и образец подписи можно было добыть без особого труда. Комитет Реставрации! Бабы обожают пафосные названия, вот и сработает! В письме тор Изюмский призывал всех сплотиться, собраться и избавить страну от язвы Освобождения. А так же оказать содействие в поисках пропавшего наследника или наследницы. Печать Зинаида явно узнала. Это у Алоиза были проблемы, а аристократов с младенчества учат разбираться во всей этой геральдике. Несколько минут Зинаида молчала, думала… – Что именно вы хотите узнать? – Не так много, тора. Особые приметы наследниц. – Зачем? – Исключить появление самозванок… долго шила в мешке не утаишь. – Что еще? – Может быть, какие-то привычки, что-то, что может навести на след… – К примеру? Если вы узнаете, что Аннушка была без ума от красной рыбки, а Нини обожала шоколад – это поможет? – Сложно сказать, – честно сознался Алоиз. – Но попробовать надо! Представьте сами – дети! Испуганные, растерянные, сбежавшие от убийц, и в стране, охваченной этим освобожденческим безумием! Алоиз распинался не меньше получаса. Расписывал страдания девчонок, поджидающие их опасности, расписывал, что могут сделать люди тора Изюмского, но… но для борьбы нужно знамя! И кто еще может им стать, как не дочь императора? Опять же, так девочки будут в безопасности! Это подействовало. – Хорошо… спрашивайте. Полагаю, вы лучше знаете, что нужно, – сдалась тора Зинаида. Алоиз знал. Но… Через два часа он ушел – и договорился прийти на следующий день. Тора Зинаида вымоталась, а он и десятой части не узнал… Сколько ж хлопот с этими бабами! Лучше курятник завести! Там хоть яйца будут, а здесь одно кудахтанье! Тьфу! Анна, Россия. Звонка с незнакомого номера Анна не ожидала. Но ответила. – Слушаю? – Госпожа Воронова? Анна Петровна? – Да, – снова согласилась девушка. – С вами желает поговорить госпожа Цветаева. Будьте любезны прибыть на прием через два дня… Голос был сух и деловит. И возможно, на Яне бы это сработало. Но на Анне? – Будьте любезны, сударыня, представьтесь, – проговорила Анна с ноткой недовольства. И на миг увидела перед собой мать. Аделина Шеллес-Альденская отчитывала прислугу, подбородок поднят, глаза смотрят спокойно и холодно… никогда нельзя терять контроль над собой, разговаривая с нижестоящими. Голос запнулся. – Ээээ… меня зовут Людмила Анатольевна. Я секретарша Ольги Сергеевны. – Замечательно, – Анна наконец вспомнила, кто такие Цветаевы. Сереженька, биологический папаша ее сына. За что ей нравился этот мир – за чеканность некоторых формулировок. Действительно, биологический отец. Донор клетки. Одной. Но не отец в широком смысле этого слова. Сереже Цветаеву было далеко даже до Петера Воронова, тот детей не умел воспитывать и не знал, что с ними делать, но на свой лад любил и заботился. А тут… ничтожество в штанах. – Куда и когда вы меня приглашаете? – Через два дня, – обрел уверенность голос секретарши. – Торговый центр "Орион", вам нужно подняться на третий этаж, кабинет триста тридцать три. Вас будут ждать ровно в двенадцать. Анна невольно хмыкнула. Вот ведь наглость! Но… Память Яны подсказала, что Ольгу Сергеевну она никогда не видела. Даже на фотографии – сыночек был не из тех, кто ставит снимки мамочки рядом с кроватью. И сейчас ее интерес обусловлен – чем? Хотя что тут гадать. Может быть только одна причина. Гошка. – Любезнейшая, передайте вашей начальнице, что я не смогу уделить ей время через два дня. У меня достаточно плотный график. Если она так желает со мной поговорить, я буду ждать ее… – Анна мысленно прикинула свое расписание, подумала, на что может уговорить Киру… – В кафе "Лебедь", сегодня вечером, с шести до девяти. – А… – В ближайшее время других предложений не будет. Если вашу начальницу это не устроит, я с удовольствием отложу встречу. – Я передам, – вякнула секретарша. И отключилась. Анна посмотрела на телефон. М-да… не зря ли она это делает? Но Кира сегодня все равно идет на шейпинг и в бассейн. Пока она будет заниматься спортом, Анна предоставлена сама себе. Почему бы и не посидеть в кафе, которое расположено рядом со спортивным центром? Не подождать немного? Что она теряет? Кира звала Анну вместе с собой, заниматься спортом, но… для Анны это было слишком. И форма, и сама идея… нет, пока она психологически не дозрела. Девочка поняла и не настаивала. Анна подозревала, что это даже сработало ей в плюс – сложно находиться рядом с совершенством. А вот если у человека есть недостаток, переносить его намного легче. Да, Анна посидит в кафе и почитает книжку. Или посмотрит фильм. Посмотрим, придет ли жама Цветаева… * * * – ЧТО!? Когда Ольга Сергеевна злилась, прижимали хвосты даже чиновники из администрации. Еще бы! Больше всего женщина походила на гадюку. Только особо крупных размеров.