— Какие теплые ночи! Пахнет солью, и слышен шум моря. — Она прижалась к Клерфэ. — Почему люди не живут вечно, Клерфэ? Не зная смерти? Одной рукой он обнял ее за плечи. — Правда, почему это не так? Почему мы стареем? Почему человеку не может быть всю жизнь тридцать, пока ему не минет восемьдесят и он вдруг сразу умрет? Лилиан тихо засмеялась. — Мне еще нет тридцати. — Да, ты права, — сказал Клерфэ, несколько смущенный. — Я все время забываю. У меня такое чувство, будто ты за эти три месяца стала по крайней мере на пять лет старше — так ты изменилась. Ты стала на пять лет красивее. И на десять лет опаснее. Они играли вначале в больших залах, а потом, когда эти залы опустели, перешли в меньшие, где ставки были выше. Клерфэ начал выигрывать. Он играл сначала в «trente et quarante». Затем он перешел к рулетке, где максимальная ставка была выше, чем за другими столами. — Побудь со мной, — сказал он Лилиан. — Ты приносишь счастье. Клерфэ ставил на «двенадцать», на «двадцать два» и на «девять». Мало-помалу Клерфэ проиграл почти все свои жетоны. У него осталось их как раз столько, чтобы еще раз сделать максимальную ставку. Он поставил на «красное». Вышло «красное». Половину выигрыша он отложил, остальное опять поставил на «красное». «Красное» вышло во второй раз. Он снова поставил максимальную ставку. «Красное» вышло еще дважды. Перед Клерфэ теперь лежала целая куча жетонов. Остальные игроки в зале заинтересовались его игрой. Стол Клерфэ оказался вдруг окруженным людьми. Лилиан увидела, что к рулетке подходит Фиола. Он улыбнулся ей и поставил на «черное». «Красное» вышло снова. Во время следующего круга черное поле было сплошь покрыто жетонами максимальной ставки. Вокруг стола в три ряда толпились игроки. Почти все они играли против Клерфэ. Только тощая старуха в вечернем платье из синей вуали ставила, как и он, на «красное». В зале стало тихо. Шарик застучал снова, старуха начала чихать. расное вышло еще раз. Фиола сделал Клерфэ знак быть осторожным, ведь когда-нибудь «полоса» должна кончиться. Клерфэ покачал головой и опять поставил максимальную ставку на расное. — II est fou *, — сказал кто-то позади Лилиан. — * Он сошел с ума (франц.). Старуха, которая уже спрятала было свой выигрыш, в последний момент вновь поставила все на «красное». В наступившей тишине было слышно, как она громко задышала, а потом задержала дыхание. Она пыталась больше не чихать. Желтая рука старухи, похожая на коготь, выделялась на зеленом сукне. Перед ней на столе была маленькая зеленая черепаха — талисман. Опять вышло «красное». Старуха совсем потеряла голову. — Formidable! * — сказала какая-то женщина позади Лилиан. — Кто это? На номера уже почти никто не ставил. По всем залам разнесся слух о небывалой «полосе». Рядами выстроились горки жетонов на крупные суммы: все ставили на «черное». «Красное» вышло семь раз подряд; цвет должен был измениться. Только Клерфэ продолжал по-прежнему ставить на «красное». В последнюю секунду старуха от волнения поставила на красное поле черепаху. Не успела она исправить свою ошибку, как по залу прошел гул. Опять вышло расное. — К сожалению, мадам, мы не можем удвоить вашу черепаху, — сказал крупье, подвигая к ней через стол животное с головой мудрой и древней. — Где мой выигрыш?! — заскрипела старуха. — Извините, мадам, но вы не сделали ставки и даже не заявили о ней. — Вы же видели, что я хочу поставить. Довольно и этого. — До того как шарик упал, вы должны либо сделать ставку, либо заявить о ней. Когда сказано ien ne va plus ** — это конец. Старуха со злобой посмотрела по сторонам. — Faites vos jeux***, — равнодушно сказал крупье. Клерфэ опять поставил на «красное». В сердцах старуха поставила на «черное». Остальные тоже поставили на «черное». Фиола поставил на «шесть» и на «черное». Вышло опять «красное». Клерфэ забрал свой выигрыш. Потом он подвинул крупье жетоны и встал. — Ты и впрямь принесла мне счастье, — сказал он Лилиан. Он не отходил от стола, пока шарик не остановился. Вышло «черное». — Видишь, — сказал он, — иногда у человека появляется шестое чувство. Лилиан улыбнулась. «Если бы ты только обладал им в любви», — подумала она. К ним подошел Фиола. — Поздравляю вас. Прекратить игру вовремя — это величайшее искусство. — Фиола повернулся к Лилиан. — Вы не находите? — Не знаю. Мне никогда для этого не представлялось случая. Фиола засмеялся. — Я бы не сказал. Вы исчезли из Сицилии, вскружив множество голов. В Риме вы мелькнули как метеор. А в Венеции, как мне сообщили по секрету, вас нигде не могли разыскать. Они пошли в бар, чтобы отметить счастливую игру Клерфэ. — Мне кажется, что выигрыша должно хватить, чтобы сразу же перестроить дом, — сказал Клерфэ, сияя. — Завтра ты можешь все проиграть. — Ты этого хочешь? — Конечно, нет. — Я не буду больше играть, — сказал Клерфэ. — Мы сохраним все деньги. И я устрою для тебя в саду плавательный бассейн. — Мне он не нужен. Я не плаваю, ты же знаешь. Клерфэ быстро взглянул на нее. — Знаю. Ты устала? — Нет. — То, что «красное» вышло девять раз подряд, — удивительный случай, — сказал Фиола. — Только однажды я видел еще более длинную полосу удачи. «Черное» вышло двенадцать раз. Это случилось еще до войны. Тогда максимальные ставки на некоторых столах были намного выше, чем сейчас в cercle prive ****. Игрок, который ставил на «черное», сорвал банк. Он ставил на «черное» и еще на «тринадцать». За двенадцать кругов шарик шесть раз упал на «тринадцать». Это была настоящая сенсация. Все ставили так же, как он. Так он дважды за ночь сорвал банк. Это был русский. Как же его звали? Кажется, Волков. Да, Волков. — Волков? — недоверчиво спросила Лилиан. — Но ведь не Борис же Волков? — Правильно! Борис Волков. Вы его знали? Лилиан покачала головой. «Таким не знала», — подумала она. Она видела, что Клерфэ наблюдает за ней. — Интересно, что с ним стало, — сказал Фиола. — Этот человек произвел здесь фурор. Он был одним из последних игроков настоящего класса. Кроме того, он великолепно стрелял. Он приезжал сюда с Марией Андерсен. Вы, вероятно, о ней слышали. Это была одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо видел. Она погибла в Милане во время воздушного налета. — Фиола повернулся к Клерфэ. — Вы никогда не слышали о Волкове? — Нет, — коротко ответил Клерфэ. — Странно! Ведь он тогда участвовал в нескольких гонках. Разумеется, как любитель. Я никогда не видел человека, который мог так много пить. Наверное, он сам себя сгубил; впечатление было такое, что он к этому стремится. Лицо Клерфэ помрачнело. Он сделал знак официанту, чтобы тот принес еще одну бутылку вина. — Вы еще будете сегодня играть? — спросил Фиола Клерфэ. — Конечно же, нет. — Почему? Полосы везения тоже приходят полосами. Может быть, сегодня опять «черное» выйдет тринадцать раз подряд. — * Потрясающе! (франц.) ** Ставок больше нет (франц.). *** Делайте ставки (франц.). **** Закрытый игорный дом для узкого круга лиц (франц.). * * * — Ему не надо было продолжать игру, — сказал Фиола Лилиан. — Сегодня — ни в коем случае. Таков закон — старый как мир. Лилиан бросила взгляд на Клерфэ. На этот раз он не попросил ее быть рядом, чтобы приносить ему счастье. И она знала почему. «Какой он, в сущности, ребенок, — подумала она с нежностью, — и как глупо он ревнует! Неужели он вдруг забыл, что дело не в ком-то другом, а только в твоем собственном чувстве?» — Играть надо вам, — сказал Фиола. — Вы здесь впервые. Не хотите ли сыграть за меня? Пойдемте! Они подошли к другому столу. Фиола начал делать ставки. Через несколько минут Лилиан тоже приобрела немного жетонов. Она играла осторожно и ставила небольшие суммы. Деньги значили для Лилиан очень много. Они были для нее частичкой жизни. Она не желала находиться в зависимости от дяди Гастона, от его брюзжания и подачек. Лилиан почти сразу же начала выигрывать. — Вот что значит счастливая рука, — сказал Фиола, который проигрывал. — Эта ночь ваша. Вы не возражаете, если я буду ставить так же, как вы? Буду вашей тенью? — Вы об этом пожалеете.