– И ты поверил ему? Господи, Джей-Ти! Отец покачал головой, на лице его было написано отвращение. – Большое Дуло сообщил мне еще кое-что: если бы он и его сыновья не держали в Зефире этот бизнес, то из соседнего округа сюда уже давно бы заявилась банда Райкера, настоящие хладнокровные убийцы, что ни для кого не секрет. Может быть, принимая от Большого Дула деньги, я и вступал в союз с дьяволом, но знакомый дьявол все-таки лучше, чем тот, которого не знаешь. Так сказал мне Большое Дуло. И я поверил ему, Том. Я и сейчас считаю, что в его словах была правда. – Так, значит, все это время ты знал, где находится берлога Большого Дула? А нам говорил, что понятия не имеешь, где он прячется. – Именно так. Дом Большого Дула находится неподалеку от того места, где Кори и его друзья видели, как Блэйлоки продали свой ящик. Я не знаю, что там было внутри, Богом вам в этом клянусь, могу сказать только одно: Джеральд Харджисон и Дик Моултри состоят в клане уже давно. И вот теперь я, предатель, грешник и слизняк, не имею даже права идти по улице рядом с порядочными людьми. Шериф Эмори в упор взглянул на моего отца: – Нет нужды говорить, Том, что я сам во всем виноват. Я знаю, что поступил бесчестно, опозорив не только звание шерифа, но и свою семью. Для меня хуже смерти, когда люди, которых я считал своими хорошими друзьями, смотрят на Люсинду и девочек так, словно они замараны грязью. Я уже говорил вам, что скоро мы уедем отсюда навсегда. Но сегодня я все еще шериф города Зефира, избранный на эту должность его жителями, и у меня осталось одно обязательство, которое я должен выполнить. – Что же это за дело? Открыть для Большого Дула сейфы городского банка? – Нет, – тихо ответил шериф. – Отправить Донни в тюрьму за убийство. Он убил человека и должен за это поплатиться. – Ах вот что, – отозвался отец, и я ясно услышал нотки раздражения в его голосе. – А что на это скажет Большое Дуло? Ведь он исправно платил тебе за то, чтобы ты сидел тихо? – Большое Дуло никогда не платил мне за то, чтобы я защищал убийц. А Донни – убийца. К счастью, он только ранил мисс Грейс, и она жива, слава богу. Я знал Стиви Коули. Он тоже был крутым парнем, доставлял мне немало неприятностей, но он был порядочным человеком. И его родители – тоже вполне достойные люди. Я не хочу, чтобы Донни сошло с рук это убийство, и мне наплевать на угрозы Большого Дула. – Он угрожал вам? – спросила мама, а отец поднялся, чтобы помешать кочергой поленья в камине. – Да. Точнее, он меня предупредил. Брови шерифа Эмори сошлись, на переносице залегли морщины. – Послезавтра сюда на автобусе компании «Трэйлвейз» должны будут приехать два судебных исполнителя из административного центра округа. Номер автобуса – тридцать третий, он приходит в полдень. Мне нужно подготовить бумаги для передачи преступника властям округа, и они возьмут его под стражу. Автобус «Трэйлвейз», следовавший в Юнионтаун, проезжал через Зефир каждый второй день. В редких случаях он делал остановку у заправочной станции «Шелл» на Риджтон-стрит, чтобы высадить или забрать одного-двух пассажиров, но, как правило, автобус просто проскакивал наш город без остановки, торопясь к своему месту назначения. – В бардачке в машине Донни я нашел записную книжку в черной обложке, – пояснил шериф Эмори. Отец положил в камин новое полено, не переставая слушать шерифа. – Там записаны имена и телефоны людей, имеющих отношение к ставкам на результаты футбольных матчей, – продолжал Эмори. – Некоторые имена из этой книжки вас здорово удивят. Эти люди не из Зефира, но вы, если, конечно, интересуетесь политикой, наверняка хорошо знаете их из газет. Я почти уверен, что Блэйлоки подкупили нескольких тренеров, чтобы те устроили своим командам проигрыш. – Господи боже мой, – прошептала мама. – Когда судебные исполнители приедут забирать Донни, я должен быть уверен, что он в целости и сохранности будет передан им в руки. Шериф Эмори провел пальцем по краю своей звезды: – Большое Дуло сказал, что, прежде чем его сын сядет в этот автобус, он убьет меня. Я уверен, он не шутит, Том. – Он блефует, пытается запугать тебя! – отозвался отец. – Думает, что ты отдашь ему Донни. – Сегодня утром, когда я вышел на крыльцо, я нашел там останки животного, по-видимому кота, изрубленного на куски, так что все вокруг было забрызгано кровью. На нашей двери было написано кровью: «Донни из города не уедет». Мне трудно описать лица девочек, когда они вышли за мной следом и увидели весь этот ужас. Шериф Эмори на миг опустил голову, разглядывая пол. – Я боюсь, Том. Ужасно напуган. Думаю, Большое Дуло попытается отбить Донни, прежде чем автобус появится в городе. Меня он точно не пощадит. – Я бы больше боялась, что эти проклятые змеи могут сотворить с Люсиндой и твоими девочками, Джей-Ти, – сказала мама. Я понял, что она просто кипит от негодования, – такие резкие выражения нечасто срывались с ее уст. – Еще утром, сразу же после происшедшего, я отправил девочек вместе с Люсиндой к ее матери. Около двух часов дня жена позвонила и сказала, что они благополучно добрались до места. Шериф поднял лицо и взглянул на отца. В его глазах застыла мука. – Я один не справлюсь, Том. Мне нужна помощь. Эмори объяснил, что ему нужны три-четыре добровольца, чтобы сопроводить Донни к автобусу, и что сегодняшнюю ночь и завтра с утра эти волонтеры будут стеречь Донни в камере. Он сказал, что Джек Марчетт уже вызвался в добровольцы и сейчас надзирает за Донни, но больше никто не согласился помогать властям. Прежде чем идти к нам, шериф переговорил с десятком человек, и все отказались. Предстоящая миссия будет очень опасной. Он заплатит добровольцам по пятьдесят долларов из своего кармана, но это все, что он может себе позволить. В полицейском участке есть пистолеты и патроны, а тюремная камера там неприступна, как крепость. Самым сложным будет доставить Донни из участка к автобусу и без помех передать его судебным исполнителям. – Вот и вся история. – Шериф Эмори крепко сжал ладонями свои костлявые колени. – Как ты посмотришь на то, чтобы пойти добровольцем, Том? – Ни за что! – громко выкрикнула мама. – Ты что, Джей-Ти, с ума сошел? – Мне очень жаль, Ребекка, что приходится просить об этом Тома. Но это нужно сделать. – Тогда найди кого-нибудь другого, только не моего мужа! – Так ты ответишь мне, Том? – настойчиво повторил шериф. Отец молчал, стоя рядом с камином, в глубине которого потрескивали поленья. Его взгляд скользил от шерифа к маме и обратно, на какое-то мгновение он остановился и на мне. Потом отец опустил глаза в пол и засунул руки глубоко в карманы. – Не знаю, что и сказать. – Ты признаешь, что моя просьба справедлива? – Да, это так. Но я всей душой ненавижу насилие, даже сама мысль о нем для меня непереносима. В особенности после того… что творилось со мной последние месяцы. Словно я ходил по яичной скорлупе с привязанной к спине наковальней. Я знаю точно, что не смогу заставить себя нажать на курок и в кого-то выстрелить. – Тебе не обязательно иметь при себе оружие, Том. Просто мне нужно, чтобы рядом были люди и Большое Дуло убедился бы, что убийство не сойдет ему с рук. – Если, конечно, Блэйлоки вас всех не перестреляют! – в отчаянии крикнула мама. – Нет и нет! В последние месяцы Том пережил тяжелый стресс, он не пригоден для такого дела ни морально, ни физически… – Ребекка! – не выдержал отец, и мама замолчала. – Я сам могу за себя сказать, – добавил он. – Только скажи мне «да», Том, – почти умолял шериф Эмори. – Это все, что я хочу от тебя услышать. Решение давалось отцу непросто. Я видел, какая мука отражается на его лице. Он знал, как правильно поступить, но его душа корчилась и разрывалась на части, а ледяная рука человека со дна озера Саксон сжимала его затылок. – Нет, – проговорил наконец отец хриплым голосом. – Я не смогу пойти с тобой, Джей-Ти. Пусть Бог меня простит, но только одно слово возникло в тот момент в моем сознании:«Трус». Горький стыд мгновенно охватил меня, и я с горящим лицом выскочил за дверь и бросился в свою комнату. – Кори! – крикнул отец. – Подожди! – Хорошо, это мне и нужно было услышать! – сказал шериф Эмори. Он поднялся, взял с кофейного столика свою шляпу и нахлобучил ее на голову. Шляпа помялась и села криво, серебряная звезда шерифа перекосилась. – Отлично, черт возьми! Все только и говорят, что давно пора упрятать Блэйлоков за решетку, все кому не лень пинают меня за то, что я брал их грязные деньги, но, как только представляется возможность что-нибудь сделать, все прячутся в кусты и тянут туда своих братьев, мужей, дядьев и всю родню. Отлично, черт возьми! – Мне очень жаль, но я действительно не могу… – начал было отец. – Забудь, Том. Сиди дома в тишине и покое. Спокойной ночи. Шериф Эмори вышел за дверь на холод. Под его ногами зашуршали и затрещали листья. Вскоре все звуки стихли. Отец постоял у окна, наблюдая, как шериф садится в машину. – Не расстраивайся, – сказала мама. – Он найдет себе других добровольцев. – А что, если никто не пойдет с ним? Что, если все предпочтут отсиживаться в кустах? – Ну что ж, если в городе некому помочь шерифу, это означает, что никому нет дела до закона и порядка. Значит, Зефир заслуживает того, чтобы его иссушило солнце и стер с лица земли ветер. Отец повернулся к маме, его губы были плотно сжаты. – Номы иесть Зефир, Ребекка. Ты, я, Кори. Шериф Джей-Ти. И те десять человек, что отказались идти вместе с ним защищать закон. Все мы и есть Зефир. Не дома Зефира падут первыми, солнце и ветер в первую очередь иссушат и развеют в прах души его жителей. – Ты не сможешь помочь ему, Том. Если с тобой что-то случится… Она не нашла в себе сил закончить фразу: стоило только подумать об этом, как на душе становилось смертельно холодно. – Может, шериф и поступил дурно, но он заслуживает помощи. Я не должен был ответить отказом. – Нет, ты поступил правильно. Ты не боец, Том. Блэйлоки убьют тебя, прежде чем ты глазом успеешь моргнуть. – Значит, тогда мне придется вообще не моргать, – холодно ответил папа, и его лицо окаменело. – Делай так, как сказал тебе Джей-Ти. Останься дома, подальше от опасности. Ладно? – Хороший же пример я подаю Кори. Ты заметила, как он посмотрел на меня? – Он все поймет, – отозвалась мама, пытаясь выдавить на лице улыбку. – Как насчет хорошего куска торта с корицей и чашечки кофе? – Мне в рот ничего не лезет: ни торт с корицей, ни яблочный пирог, ни кокосовые пирожные, ни оладьи с черникой. Все, что мне сейчас нужно, – это… – Отец замолчал, словно потерял дар речи от переполнявших его эмоций. «Покой» – вот что он, наверное, имел в виду. – Пойду поговорю с Кори, – сказал он маме.